Опыт позитивной диктатуры

— Владимир, ваш лицей «Гранд» отметил недавно свое 10-летие действительно грандиозным детским концертом-карнавалом. Но для очень многих ваша школа прежде всего — платная, и обучаться здесь довольно дорого. И дети здесь — определенного класса?

— Нет, наша школа открыта для всех способных детей. Тут 25 человек учатся бесплатно или почти бесплатно. Мозги на месте, душа хорошая. Поэтому находим спонсоров, я за них плачу за счет издательской деятельности. Здесь есть дети из бедных семей, но в силу вековой интеллигентности, родители, которые работают на многих работах, привлекают деньги родственников, собирают деньги на приличное образование детям. Я снимаю шляпу перед такими родителями, но сам не придумываю ничего страшно нового. Я рос так же. Моя мама воспитывала двух сыновей сама, работала на 8-ми работах, чтобы только оплатить музыкальную, художественную школы, кружок фотографии. Если родители не купили чего-то, а отдали деньги на образование — это нормально.

— Но ведь многие родители и одной работы не могут найти сейчас.

— Я не папа Римский, и не министр образования. В мою задачу не входит создание тысяч хороших бесплатных школ. Моя задача, как ученого, показать, что такой уровень обучения возможен. Не в деньгах дело. Пускай муниципалитет, ассоциация банкиров, сообщество предпринимателей построит такую же, но бесплатную школу. Я с удовольствием отдам им свои технологии.

«САМОУТВЕРЖДАЙСЯ ЗА СОБСТВЕННЫЙ СЧЕТ»

— Ваши дети знают цену деньгам?

— Мы их учим пользоваться деньгами. В нашем обществе считается, что о деньгах говорить неприлично. Как зарабатывать, как тратить — ведь мы об этом думаем, почему же не рассказать детям? Надо учить, как сберегать не только свои, но и чужие тоже. Отношение к деньгам уважительное, как к инструменту жизни. Вульгарно одетую девушку, которая думает, что она красавица, никто просто не научил. У юноши нет чувства юмора, чувства опасности — по той же причине, не научили. Мы считаем, что всему этому и нужно учить в школе. Во взрослой жизни есть ценности, которые мы учим уважать. — Подготовлены ли ваши дети к тому, чтобы идти жить и работать в наше общество, или же имея такой «высокий старт», они уже намерены продолжать учебу за границей, чтобы там и остаться?

— Десять лет назад подобные мотивации были достаточно частые. Сейчас наши дети часто ездят за границу. Говорят: «Нам там очень понравилось. Но мы останемся здесь, чтобы здесь было так же, как там». Очень патриотично настроенные ребята.

— Они у вас ориентированы на получение высокого общественного статуса?

— Не обязательно. Я не исключаю высоких постов, но они прежде всего будут замечательными профессионалами, которые не могут органично сделать что-нибудь плохо.

— Здесь они живут с 9 до 6 вечера в особой атмосфере, в коллективе. А когда они уходят в другие условия?

— Миграция действительно существует. Мы знаем случай, когда мальчик ушел в другую школу, месяц пробыл в не самом лучшем классе, но все мальчишки вдруг перестали курить. Он ничего особого не делал. Но стал таким стержнем, таким человеком, который несет ценности стиля жизни.

— У ваших детей бывают кризисы?

— Конечно, но для этого есть психологи, которые не допускают углубления кризиса, учат, как выйти из него. Есть дети из весьма неблагополучных семей. Папа разбогател, женился на секретарше, ребенка обучает, но мать этого мальчика живет крайне бедно. Можно сказать, что ребенок, который учится у нас, живет роскошно? Один из общепринятых стереотипов гласит, что школа и вуз — это подготовка к взрослой жизни. А что, в 10 лет — это не жизнь? Я организую в своем лицее не процесс, а среду, которая соответствует реалиям современной, сегодняшней жизни.

— Но у вас среда — благоприятная, а ведь то, что за окном, — это агрессивная, жестокая реальность.

— Не надо думать, что где-то вообще есть гармоничный мир. Чему мы учим? Коммуникации. Дети должны уметь общаться со взрослыми, с больными, бедными, знать, как поступить, когда не берут в компанию. Наши дети не курят, не пьют, не хулиганят, за 10 лет ни одного случая такого не было. Голова в другую сторону повернута.

— А куда вы ее разворачиваете?

— В творчество. Мы принимаем детей по способностям, не принимая тех, у кого низкая мотивация, у кого нет желания и выраженных способностей. Бывает так, что ребенок в процессе обучения теряет все, к чему были склонности. Мы считаем, что уровень должен повышаться постоянно. Качества лидерства — конечно, но есть дети, которым не интересно быть лидером. Дети должны знать, что дает лидерство, а вот быть им или не быть — это их право выбора позиции. Наши дети в 17 лет должны многое уметь: работать с компьютером, водить машину, пробовать устроиться на работу, заработать и потратить толково деньги.

— Ваши дети знают, что такое иждивенчество?

— Да, мы это постоянно объясняем. Самая главная формула нашего лицея — «Самоутверждайся за свой счет». Им уже не интересно обсуждать, какая машина у кого из родителей, кто куда уехал отдыхать. Даже если это и проскальзывает в неформальном общении, но мнение о способностях, мнение сверстников о нем, а не о родителях, им важнее.

«Я УСТАНАВЛИВАЮ НОВЫЕ СТАНДАРТЫ»

— Обыкновенная школа не дает никаких представлений об обществе. Во всем мире есть одна беда — школа дает знания, представление о началах наук, но не умение ориентироваться в современности. Немногие придумали новые технологии, объясняющие ребенку — а что нужно делать, как действовать, применять знания. Какие есть отрицательные качества у любой профессии. Основное мое ноу- хау — отведение внимания от предметов и фокусирование внимания на жизнедеятельности в среде. Я говорю, что определенный возраст нужно проживать полноценно, говорю, что школа не должна давать профессиональную ориентацию. Наша установка: в жизни ты можешь поменять профессию пять-шесть раз, и ничего страшного. В любом случае, если что-то происходит, — есть возможность направить свои способности в новое русло. В этом смысле мы не изучаем у нас в лицее «Преступление и наказание» или «Анну Каренину». Человек не имеет права на преступление, в том числе — и кончать жизнь самоубийством. Государственный минимум в программах соблюдаем. Но установки — все позитивные, созидательные.

— Даете ли вы представление о величинах, авторитетах?

— А посмотрите на наш журнал «Гранд». Его изданием мы говорим, что в наших нищих, варварских условиях можем создавать один из лучших образовательных журналов в Европе. И все это — своими руками. Ну, например. У нас в Киеве нет ни одного детского парка. Я не говорю о Диснейленде или Луна-парке. Некуда ребенка повести. Миллион мам в Киеве мучатся одним и тем же вопросом: куда повести ребенка? Я не могу сам построить парк для детей. Но я продумываю проект. И своим ученикам говорю: «Настоящий парк мы создать не можем. Давайте попробуем создать виртуальный». Дети едут по городу, выбирают площадку в Гидропарке, проводят геодезическую съемку, придумывают аттракционы, делают ландшафтную модель. Создавая такую модель, они приобретают кучу полезных навыков — от работы с глиной до графических разработок. 7-8 класс! Второй проект — снять фильм, по полному циклу производства. Они все это уже умеют. В обыкновенной школе — всеобщее недовольство: дети не хотят учиться, родители недовольны уровнем развития способностей ребенка, учителя бастуют. Политики — и те недовольны ситуацией. Что же получается? 4-5 млрд. гривен инвестируются ежегодно в образование, а результат — нулевой. Кому нужно такое производство, в которое вкладывают большие деньги без надежды на прибыль? В этих условиях я выстроил систему образования, привлекательную для всех — детей, родителей и учителей. И начальников, довольных, что здесь все в порядке.

— Довольны начальники? И у вас не было конфликтов с чиновниками?

— Ни одной жалобы, только награждают грамотами. Я создал стандарт. Мне говорят: «Это дорого стоит». Это стоит столько же, как и государственная школа. Источники финансирования другие.

— Вам пришлось за эти 10 лет побороться?

— Нет, ни с кем. Просто делал дело. Шел к властям, объяснял: «Не обманываю, все прозрачно. Если это не нужно обществу — закрываю тут же», и находил понимание. Никто не сказал «нет».

Вот, к примеру, дневник. Миллионы родителей и детей его ненавидят. Поэтому я делаю полезный дневник — увлекательный и приятный, книгу жизни на год. Я придумал, а учителя с детьми сделали. Теперь мы получили госзаказ и в следующем учебном году такой дневник получат все первоклассники Киева от мэрии города. А мы еще будем делать дневник для всей страны. Я не только рассказываю о хорошем, показываю его, но и учу — как это сделать. В отличие от детей обыкновенных школ, наши дети живут сегодня. Потому что все предметы, которые преподаются по старинке в привычных школах, заканчиваются началом ХХ века. Все, что в нашем столетии произошло, в школе даже не упоминается. Воспроизводится поколение людей, которые знают все, но только до нашего времени. То, что связано с клонированием, Интернетом, коммуникациями, что сейчас развивается — от этого наши дети отстранены. Обычная школа дает знания, которые могут использоваться в лучшем случае в 40-летнем возрасте. А к тому времени мир изменится. Почему обыкновенная школа плоха? Потому что внутри — это «черный ящик», где существует хаос. А здесь — все упорядочено. Наша школьная жизнь — это соединение 22 подсистем, поэтому людям очень нравится работать в ситуации, когда все понятно, логично, и чего можно ожидать от того или иного. Результат — нужен всем, а мы работаем, чтобы он был у каждого ребенка наилучшим. За это и платят родители такие большие деньги.

— Насколько ваши дети тяжко переживают новейшую историю?

— Это мы с вами мучимся от конвертации валюты. А для детей — это как легкая качка, шторм в 2-3 балла, в котором они выросли. Они не знают, что такое штиль, а выходят в океан, готовые к настоящей буре. Мы думаем над проблемами, а они — знают, что делать, ориентируясь безошибочно. Дети сейчас намного опережают учителей. Учитель — теперь не глашатай истины. По моей теории, не учитель должен учить, а среда. Яблоньку нельзя поливать 7 раз в день, и удобрениями засыпать, и окучивать постоянно. Погибнет. Хороший садовник знает что и когда, создавая условия. Чтобы была морозоустойчивой и плодоносила, а не погибала. Когда мы ремонтировали это здание, я уже тогда пошел на то, чтобы здесь были идеальные туалеты. Когда они вырастут, они будут знать, что должно быть чисто и хорошо везде. Если они живут в азиатских туалетах, в грязи, клопах и паутине — они вырастают в таком стандарте жизни.

— В картинах Эль Греко и Веласкеса гранды — испанские аристократы — с очень сложной внутренней жизнью. А какова она у ваших детей?

— Когда мы повезли группу детей в Дрезденскую картинную галерею в Германию, нам пришел ответ от музейных работников. Впервые за всю историю галереи появилась организованная группа детей из 100 человек, которые не галдели, не кричали и ничего не рушили. Я был поражен тому, что музейщики это заметили, отметили, похвалили.

— А как вы подбираете для всего этого учителей?

— По конкурсу. Но даже тех, кого отобрали, еще год или два подучиваем нашей системе, технологиям, укладу жизни. Учителя приходят к нам со своими программами, они должны уже знать, что тут делать. Нам нужны хорошие учителя, и мы объявляем постоянно конкурсы.

— У ваших учителей есть какие-то стажировки, повышение квалификации?

— Да, на любые курсы, которые их интересуют, они могут пойти. В нашей школе они не испытывают ограничений ни с учебниками, ни с компьютерами. Они реализуют все свои творческие возможности. Как в фигурном катании: есть обязательная и произвольная программы. Между преподавателями идет соревнование — за контракт. Они соревнуются, и если все замечательно делают — я только повышаю им зарплату. Проездные, питание, путевки — все это есть. Работать в «Гранде» не только престижно и почетно, но и интересно. У учеников — рейтинговая система. Коллектив — это команда единомышленников, которая понимает, что здесь делается и почему. Некоторые отторгаются, как инородное тело, но это — неизбежно.

«МЫ ЗАНИМАЕМСЯ ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВОМ»

— В последнем номере вашего журнала «Гранд» вы начинаете свою традиционную вступительную статью с обзора «неправд об украинцах», пытаясь спорить со стереотипным представлением украинцев о себе же.

— В этом мягком климате агрессивных, недобрых людей быть не может. Самое главное — мы работящие. «Кулаки» появились здесь, мой дед в Одесской области, на сухих грунтах, в степи, под палящим солнцем, собирал 70 центнеров пшеницы с гектара, а сейчас — мы едва до 30 дотягиваем. К нему приезжали учиться из Голландии. И, несмотря на все причитания бытописцев, — абсолютно бедных людей здесь всегда было мало. Поэтому я взялся немножко расшатать эти мифы, чтобы о нас, украинцах, лучше думали.

— Да, но у вас есть один тезис, с которым трудно согласиться: мы, украинцы, медлительные, и это — нормально.

— Нет, не так. У нас страна получилась медлительная. Есть четыре вида темпераментов, и мы, украинцы, более всего похожи на флегматиков. Это не хуже, чем сангвиники или холерики. Такой спокойный темп и уклад жизни — он хорош. Кто-то говорит «нужно подгонять реформы». Но реальные изменения — это не какая-то теоретическая экономика, а психологическая адаптация. Люди, кроме того, чтобы понять, должны попытаться что-то сделать. Сегодня Украине 8 лет, значит у нее опыт второклассника. Он не хуже десятиклассника, он просто проходит определенный этап развития. То, что происходит в Украине, надо правильно подать. Что бы мы ни говорили — хорошей украинской продукции появляется все больше и больше. Возьмем, к примеру, Польшу, на которую мы так часто ссылаемся. Первые 10 лет там массировано продавалась продукция западных фирм. Но постепенно поляки научились делать правильно свой, национальный продукт, начав использовать новые технологии. Теперь они перешли на самообеспечение. В Украине пока мы не можем делать собственное, поскольку не знаем, как это делать хорошо. Нет технологических навыков и умения.

— А вы уверены, что нам дадут, разрешат взять чужие технологии и начать их преобразовывать в национальный продукт?

— Уже есть такие примеры. Возьмите соки или воду, научились строить, ремонтировать, пользуясь хорошими материалами. Мебель, продукты питания, рестораны, супермаркеты умеем организовывать так, чтобы людям было приятно. Должна созреть критическая масса, но не в смысле ленинской «массовости», а накопления положительного опыта. Я не верю, что это получится у всех, в каждой отрасли сначала что-то сделают единицы. У меня есть «теория малых дел», когда человек мелочь доводит до совершенства. Ко мне в лицей, например, приезжают целые делегации, смотрят, мы им даем свои программы. На одном из круглых столов фонда «Відродження» я выступил с инициативой, чтобы помочь средним сельским школам страны. У фонда есть деньги, а у нас — технологии. Если просто давать деньги в деревню — они пропадут, пойдут «по другим статьям». Если голую технологию — нет заинтересованности. Поэтому под средства фонда мы обучаем у себя провинциальных учителей. Специально для этого мы создали пакет программ, провели несколько семинаров, собрали из забытых Богом деревень тех, кому это интересно. Действительно «мотивированных» преподавателей, которые хотят что- то сделать. Для них приезд к нам, обучение, жилье, питание, книги, учебники, методики — абсолютно бесплатно. И вот такая деятельность совместная уже дает свои плоды. И все выигрывают: фонд отдает деньги на нужное дело, мы распространяем свои методики, а провинциальные школы получают то, чего им никто другой не может дать.

— Вы адаптируете методики для сельских школ?

— Дело не только в методиках. «Гранд» сегодня — это школа третьего тысячелетия. Это не только предметы, но среда, в которой находится ребенок. Тут организована настоящая, полноценная жизнь.

— Вы себя чувствуете командным центром?

— Я себя сам таким создал. Я реализую свои идеи с помощью людей, которые разделяют мои убеждения. В политике — были примеры положительной диктатуры. В Риме, когда была империя, а вот когда пришла демократия — все развалилось. Сейчас обсуждают пример с Пиночетом. В спорте — только диктатура тренера позволяет стать олимпийским чемпионом. В данном случае — я не являюсь директором лицея. Я — ученый, предприниматель, который придумал эту систему. Но также я организовал издательство с прекрасными книгами, журнал, на который обратили внимание иностранные специалисты — «Нью-Йорк Таймс», «Ридерс дайджест», Колумбийский университет. Один немец мне сказал: «Если у вас, в Украине, есть такой журнал, значит — украинцев можно принимать серьезно». Я пишу книги, у меня есть коллекция пирамидок, одна из самых больших в мире, по крайней мере, альтернативы пока в книге рекордов Гиннесса ей не обнаружено. Моя школа бизнеса обучает взрослых людей. Там прошло обучение тысяч пять человек. Они приходят со своими идеями, мы их учим и помогаем воплощать в жизнь эти идеи, помогая на первом этапе и кредитами. По сути — занимаемся просветительством. Люди делятся на идеологов и делателей (не путать с деятелями). Я построил свою жизнь на развитии способностей, которые затем, в обществе, становятся новым продуктом. Я берусь за безнадежные дела. Сегодня мало кто в Украине может похвастаться, что в негосударственном секторе он работает 11 лет. Я — из породы делателей. Еще 20 лет назад я напланировал 163 пункта, которые нужно воплотить. Уже 117 выполнил. Вершины — нет, есть — разнообразие. Нас учили, что можно стать чемпионом по боксу, по бегу. А слабо стать чемпионом своей собственной жизни? Люди фокусируют свое внимание на центробежных силах, а нужно — центростремительных. Нужно расширять свое жизненное пространство, решать себя как личность, формировать структуру своей жизни, как только сам ее понимаешь.

Разговаривала Диана КЛОЧКО, «День»

ДОСЬЕ «Дня»

Спиваковский Владимир Михайлович — президент Международной корпорации «Гранд», кандидат экономических наук, автор свыше 50 научных работ в области экономики Украины, новых технологий в образовании, среди которых — бестселлер «Если хочешь быть богатым и счастливым, не ходи в школу», автор телепрограммы «ИКС — история крупных состояний», издатель нового поколения учебников в Украине, основатель и главный редактор иллюстрированного журнала «Гранд». Выступал с докладами на Всемирных конгрессах по образованию, член Юго-Восточного департамента ЮНЕСКО. Свободно владеет английским, хобби — шахматы, коллекционирование.