Зимний отдых в Татрах,

Вот почему так: когда хочется рассказать о чем-то важном и дорогом, неизменно впадаешь в банальность и пафос? Так и тянет начать: Прага — один из самых необычных городов мира. Тем не менее, это так: и дело даже не в том, что город сказочно красив (классическая Европа!), просто здесь особая атмосфера — ощущение вечной юности, запах расцвета, предчувствие весны. Всегда, в любое время года. Этой атмосферой пропитаны пражские улицы, соборы, кондитерские, магазины, маленькие деревушки и даже горы. Нет, не «даже». Следует написать — «особенно горы».

При всей любви к «перемене мест», не так много городов на земле, куда хочется возвращаться снова и снова. Один мой знакомый оператор, отправляясь в очередной вояж в Париж, скрежещет зубами: «На-до-е-ло!». Вот что значит — «не по любви, а за деньги». Я же в Прагу впервые приехала лет в 16 и до сих пор радостно вдыхаю знакомый воздух, не устаю удивляться изменениям и счастлива от того, что не так их и много.

«СЮДА ПРИЕЗЖАЮТ ЗАНИМАТЬСЯ СПОРТОМ, А НЕ КУРИТЬ»

На северо-востоке от Праги, в Корконоше — десятки горнолыжных курортов — недорогих, с хорошими горками и вполне цивилизованным обслуживанием. Правда, настоящий снег выпал только в конце января, но «пушки» исправно насыпают и расчищают горки, так что никто не остается в накладе и любителей горных лыж здесь много, как и каждый год.

Огромное количество туристов никак не влияет на настроение тех, кто принимает гостей. Конечно, люди — везде люди. И там есть тоже свои «скелеты в шкафу». Таксисты на курортном автовокзале вам ни за что не скажут, когда ближайший автобус на Прагу, да и цены у них заоблачные — чуть ли не доллар за километр. В поисках пристанища мы для начала пообщались с хозяином маленького пансиона под многообещающим названием «Рай». Им оказался еще не старый малый с брюшком, который тут же начал пояснять что запрещено: в обуви не ходить, громко не разговаривать, курение на территории пансиона — штраф, порицание, скандал — вплоть до расстрела. Глядя на этого суетящегося толстяка, почему-то мгновенно захотелось громко разговаривать и курить. Наш вежливый отказ поселиться в его «раю» он воспринял, как личное оскорбление: глядя вслед нашим удаляющимся по скрипучему снежку фигурам, он брюзгливо прокричал: «Я думал сюда спортом приезжают заниматься, а не курить».

И все же, здесь вам не Ялта, где каждый местный житель или администратор гостиницы всем своим видом демонстрирует, что оказывает бесценную услугу, разговаривая с вами. Чехи отлично понимают, что прием туристов — бизнес, и от их радушия зависит многое. Впрочем, дело, как мне кажется, не только в радушии. Отсутствие агрессивности — их естественное состояние: на улицах вам с удовольствием покажут дорогу, в кафе поболтают о жизни, а прощаясь в ресторане с улыбкой поинтересуются: «Спать идете?»

В первый же вечер, еще не очень ориентируясь в расположении трасс, мы съехали не к своему подъемнику, автоматически оказавшись в чужой деревне — в 50-ти километрах от собственного отеля. Темнело. Огромное количество машин на стоянке, но ни одного такси. Мы потеряно бродили среди машин, безнадежно вслушиваясь в обрывки немецких, чешских и польских фраз. Наконец, подошли к какой-то «лыжной» компании, торопливо запихивающей в багажник лыжи и сноуборды. Ребята торопились в Прагу, впереди рабочий день — им явно надо было ехать в другую сторону. И все же нас, незнакомых людей, усадили в машину и повезли в отель. По дороге я вспоминала все басни о том, что чехи до сих пор не могут простить нам 68-й год. На наши робкие попытки всучить деньги за услугу они пожали плечами и со своим обычным «агой» укатили, помахав на прощанье рукой.

СТЕРЕОТИПЫ — ВРАГ ЛУЧШЕГО

В этом еще раз убедились, приехав отдыхать не «в сезон». После 15 января лыжные курорты практически пустуют, горки разгружены, Приличный номер в пансионе — от 15 до 30 долларов в сутки на человека. Студенты могут селиться компанией и тогда им это обойдется еще дешевле — 5—7 долларов. Кстати, о долларах: в Европе зеленые бумажки встречают с кислыми физиономиями, меняют неохотно — к евро относятся со значительно большим уважением. Кроме того, курс родной кроны там тоже ощутимо укрепился: еще год назад за доллар давали 36 крон, сегодня в обменных пунктах можно получить только 28—29.

Наши бизнесмены щеголяют зимним отдыхом в Австрии или Франции, но, ей Богу, сервис мало чем отличается, а для того, чтобы покататься на лыжах не обязательно в гостиничном номере иметь стерео-видеоаппаратуру в ванной. Да и язык — деталь немаловажная. В Польше, Словакии, Чехии можно спокойно обойтись русским, украинским, в крайнем случае — плохим английским. В Австрии, пожалуй, так легко не отделаешься.

В Татрах практически все местные отлично понимают украинский и русский. С похожим на Аль Пачино инструктором по парашютным прыжкам с горы Миречком мы мило побеседовали не только о национальных особенностях «тандем-флайт», но и о личной жизни. «Моя первая девочка тоже была из Киева», — вспоминал укутанный с ног до головы в специальный шерстяной шлем и комбинезон инструктор, мечтательно щурясь в утреннем тумане. Мы поднимались наверх, подъемник почему-то на несколько минут приостановили и Миречек начал перечислять знакомые реалии прошлой жизни: пионерский лагерь текстильщиков под Черниговом, спортивные соревнования, милая киевская девочка Таня. «Потом мы еще год переписывались… Теперь она мает трех детей, я — двох…», — засмеялся Миречек. Между прочим, он не просто инструктор, он владелец фирмы, которая занимается туристическими полетами, но утверждает, что лично для него полеты — не просто зарабатывание на хлеб насущный. «Это не только моя работа — это моя жизнь». Приземлились мы точно в назначенное место, на прощанье он уронил загадочную фразу: «С тобой приземляться, как с моей девочкой». Интересно, что бы почувствовала мать троих детей из Киева, узнай она, что чешский Аль Пачино помнит ее до сих пор?

НИЧЕГО НЕ СОЗИДАТЬ, НО БЕЗ ПЕРЕРЫВА НА ОТДЫХ

Бывая в Чехии, всегда обращаешь внимание на два обстоятельства: чехи, как и все европейцы, с большим пиететом относятся к своей истории, быту, культуре. Каждое историческое здание тщательно реставрируется, каждая улочка тщательно оберегается. В Пражском Граде, где много соборов, Старая площадь, знаменитая Золотая улица — это особенно заметно. И второе: там уважают не только туристов, но и собственный народ. Вплотную к Собору святого Витта примыкает здание Администрации президента, но никаких заборов, кордонов и надутых полицейских. Туристы спокойно гуляют рядом, полицейские охотно с вами болтают, смеются и отвечают на вопросы. Никто ни от кого не отгораживается. В связи с этим вспомнился прошлогодний нервный диалог с нашим милиционером, бдительно охраняющим подступы к Верховной Раде. В тот день мы договорились с одним известным депутатом от культуры в обеденный перерыв встретиться на полчаса по делу, а заодно и попить кофе. Мое журналистское удостоверение не произвело никакого впечатления на бдительного сержанта. При этом, заметьте, я вовсе не собиралась в здание — только к его входу. Но он чуть ли не выпихивал меня на противоположную сторону улицы, тупо бубня себе под нос: не положено, не положено…

С чего я вдруг провела эту параллель? Только в редкие минуты отдыха и находясь где-нибудь «там», в который раз понимаешь как неправильно, мы живем. Глядя, как пожилые немцы резвятся на лыжах и сноубордах, немолодые чехи шумными веселыми компаниями собираются по вечерам в маленьких уютных пабах, я с грустью думала, что 80% людей старше 30 лет в нашей стране никогда не становились на горные лыжи (сноуборд, санки, коньки и пр.), никогда не были за границей, и еще десятки других «никогда». Зато почти все население (включая старух и младенцев) пробовало водку и отлично знает, что означает слово из трех букв, написанное практически в каждом лифте 48-миллионной Украины.

И еще. Ведь у нас есть Закарпатье. Почему там нет возможностей так же отдыхать и отдавать деньги в бюджет собственной страны? Почему в Турции, где нет знаний в этой области и традиций, сделали отличные курорты для горнолыжников, а в Карпатах трассы похожи на побитый снарядами полигон и форель в ресторанах сильно напоминает мойву, которую воспитывали в сносных условиях? Почему закупленные в Москве и установленные в Харькове подъемники ломаются через каждые два часа? Может, потому, что наши парламентарии через одного пишут с грамматическими ошибками, а убеждения меняют, как перчатки? Или оттого, что все давно смирились с тем, что государственные чиновники (от жэковского слесаря до налогового инспектора) должны систематически получать взятки из наших рук, а любой пожарный или представитель санэпидемстанции может стать в полном смысле слова вершителем чьей-то судьбы? А, может, и вправду мы должны существовать, как назидание остальному человечеству — ничего не созидать без перерыва на отдых и вечно что-то преодолевать без перерыва на счастье. Ибо мы сами давно уже поняли: так, как живем мы, жить нельзя, но по-другому — мы просто не способны.