Александр РОДНЯНСКИЙ: «Мы привыкли замыкаться в «собственных песочницах»

ЛОВЛЯ «НА ЖИВЦА» И РЕАЛЬНЫЙ БИЗНЕС

— Господин Александр, почему в России возникла потребность в создании молодежно-развлекательного телеканала. Может, у них все основные политические новости уже произошли?

— Аудитория устала от политизации. Тем более, что у нас сформировалась привычка воспринимать новости в консервативном облике. В России более развитый телевизионный рынок, поэтому там, естественно, существует значительно большее разнообразие жанров, программ и шоу и, как следствие, форматов каналов. Хотя политические новости, по-прежнему, очень актуальны и популярны. Но Россия вступила в фазу спокойного развития. Поэтому мне кажется, что на этом фоне можно говорить об успехе СТС, который предыдущая команда менеджеров привела на четвертое место среди телеканалов. Особенно если учесть, что речь идет о канале, на котором нет политических новостей и который нацелен на молодежную аудиторию. Естественно, такой канал «хорошего настроения» уместен всегда и в любой стране.

— И в Украине тоже?

— Я в этом уверен. Просто все мы находимся в плену обманчивых представлений о том, каким образом надо делать ТВ. Они чаще всего строятся на том, что ТВ в Украине так и не стало реальным бизнесом. Мы не воспринимаем его с экономической точки зрения, а исключительно как политический инструментарий, когда на канале обязательно должна существовать влиятельная новостийная программа. А все остальные проекты — фильмы, сериалы, шоу — должны, скорее, играть вспомогательную роль рейтинг- мейкеров, то есть «живца» для потенциальных зрителей новостей, в которых будут высказаны и обозначены главные вещи. Вот, собственно, для чего делается у нас ТВ. А в России, насколько я понимаю, крупнейшие предприниматели, которых по привычке называют олигархами (хотя на сегодня они уже таковыми, пожалуй, не являются), помогают компаниям, частичными, а зачастую миноритарными, акционерами которых они являются. Помогают приобретением тех или иных пакетов, влиянием на развитие производственной базы, в решении конкретных телевизионных задач. Потому что там ТВ — реальный рынок и реальный бизнес.

РАЗНИЦА — 1:10

— Вы уже много лет работаете на телевизионном рынке, являетесь одним из создателей «1+1», безусловно, знаете, как меняется экономическая привлекательность телевизионного дела в Украине?

— Мы сейчас на подходе к рынку. Просто это мало кто почувствовал. Если СТС в России, занимая четвертое (а если взять во внимание ТВ-6, то — пятое) место, является прибыльным каналом, то в Украине это невозможно. В Украине, чтобы канал был прибыльным, нужно, чтобы он находился на первом или втором месте: объем рынка не так велик, чтобы прокормить всех участвующих. Но, так или иначе, и в Украине этот рынок растет. И растет достаточно стабильно. Но все равно это несопоставимо с объемами российского рынка. Разница — 1:10. И эта разница приводит к тому, что в России речь идет об очень больших деньгах и, соответственно, об очень больших инвестициях. Это отражается и на постоянно повышающемся объеме телевизионного производства, и, естественно, на его качестве: чем больше тратишь — тем больше талантливых людей вовлечено, чем больше попыток — тем лучше получается.

«ЗДЕСЬ Я ОЧЕНЬ ЧАСТО СТАНОВЛЮСЬ ОБЪЕКТОМ ЛЕКЦИЙ И ПОУЧЕНИЙ О РОЛИ ТВ»

— Последний отрезок политической жизни Украины — парламентские выборы — показали, в чем суть проблемы: политики и ТВ. В связи с этим появились комментарии, что вы свое решение приняли, учитывая и политическую ситуацию...

— Если откровенно, то я не вижу здесь для себя политических мотиваций. С одной стороны, в моем решении, которому предшествовали неоднократные беседы и дискуссии как с теми, кто делал мне эти предложения, так и с теми, кто понимает в телевидении, есть, бесспорно, сугубо профессиональный телевизионный смысл. Здесь совершенно очевидны телевизионные перспективы объединения ресурсов (я имею в виду и финансовые, и креативные, и производственные) двух компаний, существующих на разных рынках. Компаний, которые очень схожи по структуре аудитории (у «1+1» она значительно шире), но ведь задача-то и состоит в том, чтобы расширить аудиторию. Компаний, у которых схожа система организации процесса, связанная с ролью американских инвесторов — в СТС 75% принадлежит американской компании «Story First Communication». То есть системная работа — отчетность, планирование, бюджетирование и проектирование — очень похожа и для меня понятна.

— Один из украинских политтехнологов в своих комментариях по поводу вашей новой должности сказал, что вас вытолкнула из страны украинская номенклатура, которая не ценит таланты...

— Меня трудно вытолкнуть по той причине, что я не только руководитель компании, но и ее совладелец. Но если комментировать такого рода высказывание, то могу сказать точно, что за редким исключением в Украине никто не разговаривал со мной, столь уважительно относясь к праву профессионала на принятие решений, как те, кто сделал мне предложение. Я очень часто здесь становлюсь объектом дидактических лекций и поучений о роли ТВ. И мне редко удается не то чтобы возразить, но иметь возможность высказаться по этому поводу. В случае же с Москвой понимаешь, что там люди отдают себе отчет в том, что не должны переходить границ: они твердо формулируют свои задачи и ждут ясного ответа. Тут не вопрос выталкивания — вытолкнуть трудно, но можно устать от невежества, от убогих политических — я бы даже сказал, маниакально-политических — схем, от немотивируемых, принятых под влиянием эмоций, решений. И в этом плане очень хочется ясности. Я всегда был сторонником открытых правил игры и очень ясных задач. Реакция в Украине на то, что прозвучало сообщение до того, как я об этом объявил, была подчас специфической.

Самое главное, что все появившиеся версии без исключения были политическими. Вот что печально. Не появилось ни одной телевизионной.

— Мало кто живет профессией?

— Да. Очень точно сказано. Все то, что для меня является самым реально интересным, ради чего, собственно, все это затевается, то, чем реально можно гордиться, вдруг становится вообще неинтересным. Я уже не говорю о том, что большинство вообще не реагирует на события телевизионной жизни, которые реально являются событиями. У нас же предпочитают навязывать невежественную схему примитивных политических технологий.

— Это все — от отсутствия реального дела. Очевидно, что приглашение вам является отчасти лестным, потому что оно — следствие нормальной конкуренции. Если профессионализм оценивается рынком, где большая емкость, где большие задачи, то это нужно воспринимать с приятными эмоциями. Насколько компаньоны окажутся соответствующими вашим нынешним представлениям, безусловно, покажет практика. Ведь «Альфа- групп» политически не «дистиллированная», имеющая политические интересы...

— Наверное. Больше того, я не знаю, есть ли у «Альфа-групп» политические интересы в Украине. Я в своих разговорах никогда о политике не заговаривал, это вообще не являлось даже предметом обсуждения. Больше того, условием является неучастие компании СТС и мое личное в политике. Вот это обсуждалось. И принципиальным является нежелание акционеров каким-либо образом оказывать влияние не только на украинскую политику — и на российскую тоже. Во всяком случае, если они политически «недистиллированны», то это проявляется не через медиа. Это достаточно мощная структура, чтобы выражать свои позиции в тех политических структурах, которые способны принимать решения или влиять на принятие решений. «Альфа-групп» является миноритарным владельцем. А мажоритарный, «Story First Communication» — уже был в Украине, он создал в свое время ICTV. Можно спорить об их зрительском и деловом успехе, но то, что никаких сомнений не вызывает отсутствие какой бы то ни было политической заангажированности, это совершенно очевидно.

«ДО НАЖАТИЯ КНОПКИ»

— Вы вступаете в телерынок с высокой плотностью личностей с идеями. Не смотря на это, вы собираетесь успевать и здесь, и там.

— Я хочу объяснить. Это совершенно не так примитивно, как будто есть одна компания, которой можно руководить по понедельникам, средам и пятницам, и вторая, где работаешь по вторникам, четвергам и субботам. Это не так. СТС — это компания заинтересованная в качественном продукте. «1+1» — это компания, которая одновременно и заинтересована в качественном продукте, и частично может его производить. СТС не является производителем, а «1+1» — производящая компания. Речь идет о совместном производстве. Не о том, чтобы что-то происходило в Киеве, что-то в Москве, и чтобы отдельные проекты шли немножко там, а немножко здесь. А о том, чтобы были совместно скоординированы и продуманы те планы, которые позволят выйти на новый уровень производства.

— Как отреагировали на ваше решение партнеры, конкуренты, коллеги по московской тусовке?

— Те, мнением которых я дорожу, реагировали позитивно — я с ними советовался. Обычно я принимаю решение после многократного обдумывания: до нажатия кнопки, как учат в кино. Совершенно понятно, что российский рынок сегодня имеет ключевое значение для нас. И работая с ним по старинке, можно оказаться в огромной зависимости от его продукта и от доброй или злой воли менеджеров его телекомпаний. Во многом мое решение — это ответ на ситуацию, в которой можно было бы оказаться, скажем, через года полтора — я себе четко представляю объем качественного продукта, который скоро обрушится на Украину и который производится российскими компаниями — причем даже не ОРТ и не НТВ.

О СИНДРОМЕ «БРАТА ДАНИЛЫ»

— У «Дня» с «1+1» с самого начала взаимные симпатии — отчасти еще и потому, что мы выпускали продукт, который идентифицировался как национальный. Это было принципиально важным, потому как производителей было очень мало. Вы чувствуете возможность заниматься этим дальше?

— Конечно же и я, и канал будем заниматься этим дальше. Есть несколько аспектов. Это принципиально, чтобы украинский бренд выдерживался.

На «1+1» есть объем журналистского вещания, который помогал удерживать облик авторского канала. И этот блок будет развиваться дальше. Мы хотим проводить технологически ясные кампании. Так, «Двойное доказательство» имеет свой план на пять — шесть программ вперед: их пишут, редактируют и выпускают в эфир. Точно также можно довести ситуацию до планирования во всех аспектах — до естественного профессионального подхода, которому так часто сопротивлялись люди, привычные к ручному управлению, далекие от принципов цивилизованного взгляда на творческое предприятие, которым является ТВ. Телевидение — это завод с активным творческим элементом. Это соединение театра и завода. От завода в нем — необходимость конвейера, от театра — необходимость выбора репертуара и точного попадания в аудиторию.

— О репертуаре. «За стеклом» имело высокий рейтинг в Москве, а нашу публику программа оставила равнодушной. При всей интернациональности развлекательной программы не будете ли вы больше озабочены, чтобы создать продукт, который бы хорошо продавался в Москве? И не будет ли так, что у него всегда будет экспортный вариант?

— Во-первых, у «За стеклом» первый сезон был очень успешным. Второй провалился — и в России тоже. Он был сделан очень плохо — тогда у ТВ-6 были проблемы. К сожалению, творчески он не получился. Первую неделю «За стеклом-2» держал аудиторию, на второй начал проигрывать. Мы приняли для себя, что февраль проигран — и попытались вернуть аудиторию. Это удалось сделать в марте. Мы для себя сериал «Нина. Расплата за любовь» переименовали в «Нина. Расплата за февраль». Тогда же у нас появилось много новых проектов. Но смысл в другом — всегда надо делать качественное ТВ. Все ТВ, которое будет ориентировано на серьезные общественные и культурные контексты, должно быть украинским. Оно не может быть сделанным для аудитории российской — за исключением тех случаев, когда нужно будет сопоставить точки зрения россиян и украинцев. Но если речь пойдет о проекте, в котором будут участвовать СТС и «1+1», то понятно, что там должны быть и россияне, и украинцы. Например, в проекте под названием «Самый умный», который мы будем делать совместно, — 24 участника, 12 украинцев и 12 россиян. Игра не на деньги, а на статус самого умного. Посему я отдаю себе отчет в том, что «1+1» не изменится радикально. Канал будет держаться за свой бренд всегда.

— Как-то вы сказали, что западный менеджер не будет успешным в России. Вам не кажется, что и вас ожидают трудности, похоже, российская аудитория несколько иная, чем украинская — у нее есть, во всяком случае, у определенной части, синдром «брата Данилы».

— Думаю, что канал СТС лишен этого синдрома. Но, насколько мне кажется (я могу и ошибаться) в российской публике это присутствует, более того — есть каналы, которые являются носителями этого настроения. Но канал СТС — это другой канал, универсальный, западный. Для украинского зрителя он в значительной степени привычный — построенный на шоу, западных сериалах молодежного плана, фривольных разговорчиках, разноцветной графике. При этом он очень позитивен. Его создателям многого удалось добиться, но бесспорно, что необходимо еще более серьезно расширить аудиторию канала — при том, что они сейчас твердо стоят на ногах в финансовом плане. Мне кажется, что я хорошо понимаю аудиторию, которая смотрит такое ТВ.

«Я ИДУ НА СТС БЕЗ ВСЯКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ»

— Приглашение московскому журналисту Дмитрию Киселеву работать в Украине наше медиа-сообщество восприняло неоднозначно, а реакция некоторых его представителей была нездоровой. Возможна ли в России реакция такого типа на ваше назначение?

— Думаю, вряд ли. По двум причинам. Во-первых, я очень хорошо знаком с российской телесредой — в ней я не чужой. И второе, я не считаю здоровым осуждение выбора человеком пункта приложения своих усилий. Но Киселева пригласили для деятельности в политическом телевидении, и несогласие какой-то части аудитории с позицией канала переносится и на Киселева. Я иду на СТС без всяких политических задач. Поэтому я рассчитываю, что столько критического пафоса по отношению ко мне не будет. Хотя, наверняка, некоторой части рынка может и не понравиться. Почему бы и нет? Это естественные вещи. Но мне на самом деле очень интересно. Мне нравится российский рынок. Он конкурентный, в нем есть много талантливых людей — и очень интересно за всем этим наблюдать. Поэтому — почему не поиграть в серьезную игру? Мы привыкли замыкаться в «собственных песочницах», объявляя себя либо бесспорными авторитетами в своей сфере, не имея на то оснований, либо — моральными авторитетами, что заменяет собой в известных случаях профессионализм. Единственный же способ установления авторитета — это конкурентная борьба.

— Думается, что в этом случае вы — «пионер глобализации».

— Почему нет? Еще лет пять назад я говорил о возможности существования украинских транснациональных компаний. Но сам факт реакции на мое решение говорит о том, что мы морально еще не готовы к подобному.

— Мы не уверены в себе?

— Да. Мы морально не готовы, например, к покупке завода в России. Но я знаю, что есть такое. Разумный менеджер, продюсер, поняв, что там больше рынок, больше спрос, всегда будет стремиться приобрести там еще одну компанию.

— Так все переселятся туда, а здесь руководить будет некому. Это было много раз.

— Да, было. Но почему должны переселяться все? Раньше это была одна страна. Тогда существовала своеобразная пирамида — и, естественно, было лучше находиться на ее вершине. Сегодня другая ситуация. Я готов к непредсказуемым поворотам. Но абсолютно убежден, что в Украине должно существовать мейнстримовское качественное ТВ, ориентированное на широкую украинскую аудиторию. Именно в этом — будущее ТВ.

Кроме того, что я — руководитель канала, я еще и совладелец, да еще — совладелец, отвечающий перед другими совладельцами за успех предприятия — и я не снимаю с себя этих обязательств. Наоборот, я считаю это дополнительным импульсом. Конечно, идеально купить телекомпанию в какой-нибудь другой стране. Любой преуспевающий человек стремился бы сделать подобную покупку в России, потому что это на сегодня единственный развивающийся мега-рынок. Но поскольку мы украинская компания в силу понятных причин лишены этого — то почему не попробовать пойти другим путем?

— В любом случае все мы будем следить с большим интересом за вашими, надеемся, успехами — возможно, многие сделают вывод о том, что не страшно осваивать новые пространства.