Артем ШЕВЧЕНКО: Модели поведения власти диктует прошлый век

В минувшее воскресенье на ТВі вышел первый выпуск программы «Политические репрессии. Спецрасследование», который был посвящен делу Богдана Данилишина (автор — Артем Шевченко). В ближайшее время зрители увидят также спецрасследования журналистов Наталии Седлецкой и Константина Усова, посвященные, соответственно, так называемым газовым делам и делу Юрия Луценко. О новом проекте «День» побеседовал с журналистом, ведущим программы «Восклицательный знак» и автором первого спецрасследования в рамках нового проекта «Политические репрессии» Артемом ШЕВЧЕНКО.

— Что Вас подтолкнуло к созданию отдельного проекта, посвященного политическим репрессиям?

— Это логическое продолжение нашей предыдущей работы. В программе расследований мы неоднократно касались тем, которые заявили в новом цикле: и истории Данилишина, и уголовных дел, связанных с газом, и дела Луценко. Мы решили обобщить весь массив информации, связанный с этими делами, все съемки, интервью, в пределах одного формата, который мы назвали спецрасследованием. А тематически эти спецрасследования объединены темой политических репрессий. Из многих дел против бывших правительственных чиновников мы выбрали три уголовных дела, которые, на наш взгляд, стопроцентно отвечают понятию «политические репрессии».

— А какие были критерии? Почему именно эти дела?

— В этих спецрасследованиях мы, собственно, и объясняем, почему. Мы пытались показать суть обвинения, разобрать эпизоды, в которых обвиняют тех или иных героев нашего цикла, проследить, сопоставить их с политической ситуацией в стране.

— То, что в настоящий момент происходит с делом Мельниченко, как Вы считаете, это политические репрессии?

— А какие против него репрессии? Против него не возбуждено никаких дел (разговор происходил в среду вечером, в канун возобновления уголовного дела против Мельниченко. — М.Т.).

— Но дело против него пытаются возобновить...

— Пытаться — это еще не возобновить. Многие что-то пытаются. Сейчас дело против Мельниченко закрыто Генеральным прокурором. И только Генеральный прокурор может это решение изменить (оказывается, это может сделать не только Генпрокурор, но и Печерский районный суд г. Киева. — М.Т.). Здесь не о чем говорить в смысле политических репрессий. А вот дело Данилишина является, очевидно, именно таким, в том числе с точки зрения европейского правосудия. И мы решили начать именно с этого дела, чтобы показать, что с точки зрения европейского правосудия, европейских демократических норм это — политическое преследование.

— Название вашего проекта возвращает нас к не наиболее либеральным эпизодам ХХ века. Но сегодня, понятное дело, ситуация уже иная. Почему, по-вашему, опять возможны политические репрессии, которые, казалось бы, уже остались в прошлом авторитарно-тоталитарном веке?

— Мне кажется потому, что те люди, которые сейчас при власти, своими корнями, своей ментальностью, своим сознанием еще находятся в том прошлом, о котором вы говорили. И именно оно диктует им модели политического поведения. И именно оно диктует очевидный для власти тренд — она хочет, чтобы ее боялись. А сама она очень боится ярких политических личностей и пытается завершить их политическую карьеру путем плохо замаскированного уголовного преследования. Очевидно, что политических оснований и по делу Данилишина, и по газовому делу, и по делу Луценко — более чем достаточно.

— Но, с другой стороны, очевидно, что и во власти, и в оппозиции есть люди, которые действительно заслуживают то, чтобы их деятельность расследовали. Как, по-вашему, при каких условиях, и возможно ли вообще в Украине настоящее очищение политики?

— Это возможно при условиях формирования ответственного гражданского общества. При условиях реальной судебной реформы, а не той бутафории, которую устроила власть в прошлом году. При условиях свободной прессы. При условиях реформирования уголовно-процессуального законодательства. При условиях того, о чем криком кричит Луценко — если суд присяжных будет не только прописан в Конституции, но и обеспечен в реальности. При условиях настоящей демократизации политической жизни, потому что она в последнее время, очевидно, свернута для многих — и внутри страны и за ее пределами,— что отображено в частности во многих резолюциях ведущих европейских институтов.

— А вы говорите о пробном камне. Пробном в каком смысле?

— Если формат спецрасследований заинтересует зрителей, то мы его продолжим. Возможно, расширим контекст политических репрессий, потому что в настоящий момент в стране очень много уголовных преследований, не только известных в обществе людей, крупных чиновников, но и «маленьких» малоизвестных украинцев. Есть в частности те, кто сидит по смешным обвинениями в порче гранитной плитки и хулиганстве во время Налогового майдана.

— В регионах, очевидно, таких случаев тоже достаточно.

— Мы рассмотрим все интересные случаи, которые будут вписываться в этот контекст.