БОРЬБА ЗА СВОБОДУ ГРЫЗНИ

В преддверии парламентских слушаний о свободе слова 16 января не побоюсь показаться занудой, и решусь повторить уже не раз мною сказанное: наша ошибка, как мне кажется, в том, что «свободу слова» мы превратили в некий императив, святыню, которыми поверяем — ни больше, ни меньше — благонравие, честь и совесть всех причастных. Это очень удобно для системы, где реалии — ничто, а мифы — все. Удобно для власти, которая может, пользуясь отсутствием реального наполнения понятия «свободы слова», манипулировать им как угодно. Скажем, последняя «новость»: свобода слова у нас есть — говорит государство, — у нас нет лишь ответственности журналистов, и владельцев СМИ, которые превратили ее в орудие междоусобных войн... И тем самым госвласть снимает с себя всяческую ответственность за сохранение и подкармливание этой самой системы, при которой свобода слова превращается в свободу пиара и компромата...

Точно так же удобна мифологизация свободы слова и оппозиции: ведь бесконечными стенаниями о политическом давлении, расправах с неугодными можно снять с себя ответственность за ... сохранение и подкармливание той же системы «свободы компромата». За подмену конструктивной критики, предполагающей наличие собственной реальной программы действий, — популистским негативом, критикой личностей, а не системы.

А ведь на самом деле свобода слова и прессы — это вовсе не так помпезно. Даже не так свято — в смысле иррационального. Напротив, свобода слова — это очень даже рациональный, прагматический договор общества и государства о взаимосохранении и взаиморазвитии. Это всего-навсего — инструмент, с помощью которого отбираются самые эффективные политические программы, убираются с дороги продемонстрировавшие свою непригодность, или утратившие былую устойчивость, или ошибочно выбранные модели развития и лидеры. Это инструмент, призванный служить главной цели — поощрению публичной дискуссии, ведь вся устойчивость западных демократий держится на рационально созданном механизме борьбы с желанием любой власти навязать обществу конформизм, который, как учит история, всегда ждет, рано или поздно, трагический исход.

И для развитых систем свободы слова, на самом деле, не имеют решающего значения ни продажность отдельных журналистов (что, там люди из другого теста сделаны, что ли?), ни авторитаризм отдельных политиков и необъективность их «карманных» изданий, ни зависимость СМИ от весьма конкретных интересов, в том числе и политических, их владельцев, которые никуда не испаряются, как у нас до сих пор принято считать в журналистской тусовке, от того, что там пресса и ТВ — это прежде всего бизнес. А реальное значение имеет лишь то, что все стороны треугольника власть — пресса — общество (в независимости от желаний) вынуждены придерживаться определенных правил игры. Это и есть реальной «свободой слова и прессы». (И, кстати, что касается профессиональных критериев в самой журналистике, то «День» на протяжении всего своего существования настойчиво пытается их выстраивать. Подробнее же нормы «правил игры» мы намерены обсудить с экспертами в ближайших номерах газеты.)

А фундамент этих правил — в двух вещах: в прозрачных экономических отношениях и реальной силе гражданского общества. В двух взаимозависимых вещах — подчеркнем, что, между прочим, обозначает значение для создания и поддержания жизнеспособности описанной нами системы свободы слова и субъективного фактора (воли, усилий разных людей — политиков, журналистов, etc.). Простенький пример из отечественного опыта: почему и на десятом году независимости Украины наше журналистское сообщество не способно создать систему саморегуляции возникающих противоречий в отношениях с властью, обществом, в собственной среде? Ведь практически во всех странах именно органы (с разными названиями, но одной сутью), создаваемые и финансируемые самими журналистами, а также издателями, являются высшими арбитрами подобных конфликтов. Ответ элементарно прост: до тех пор, пока экономические основы прессы и ТВ будут по большей части находиться в «тени», никакая «журналистская солидарность», никакие «суды чести» коллег не перевесят для многих возможность получать много и сразу за выполнение любых, даже изначально аморальных, в т.ч. киллерских, заказных материалов. До тех пор, пока рынок СМИ не будет построен на реальной конкуренции — т.е., конкуренции менеджмента и креативных способностей разных команд — корпоративный контроль невозможен в принципе. Но, с другой стороны — и вывод экономики, в т.ч. и СМИ из «тени», невозможен без появления в стране субъектов этого процесса, реальной экономической и политической силы, и реальных лидеров, которым в ныне существующей системе получения 100% прибылей в качестве дивидендов от сращивания бизнеса и власти уже нет места. Или силы, которая бы реально ощутила олигархический способ «производства» как тормоз своему дальнейшему развитию. И ярким свидетельством того, что Украине пока что и не светит создание реальной системы реальной свободы слова является, по-моему, даже не исчезновение Георгия Гонгадзе, отнюдь не известные всем расправы над неугодными СМИ с помощью «телефонного права». Отнюдь не цензура и самоцензура. Главное свидетельство — это принятый на 2001 год бюджет, столь же непрозрачный для общества, как и раньше, созданный на основе старой налоговой системы. Бюджет был принят в едином порыве, в согласии и Президента (несмотря на предыдущие негативные заявления), и правительства (несмотря на присвоенный статус «реформаторства»), и парламента, в т.ч. и голосами тех фракций, которые, якобы, столь озабочены состоянием свободы слова в стране.

Отсюда — вопрос: что будет обсуждаться на парламентских слушаниях по свободе слова 16 января? И чем КПД этих обсуждений будет отличаться от КПД решений, принимавшихся ВР и в 97, и в 99-ом во время таких же слушаний? Вопрос, конечно, риторический.

Как и другой вопрос — к оппозиции, которая сейчас, очевидно, будет пытаться сплотиться вокруг акции «Украина без Кучмы», и явно имеет шанс усилить свои позиции за счет «Батьківщини», которой уже нечего терять... Еще выборная президентская компания 1999 года ярчайшим образом продемонстрировала, что главной ошибкой оппонентов Леонида Кучмы была тактика голой критики сложившейся системы, без предложения или пропаганды реальной позитивной альтернативы. Прошло 1,5 года — и что, кто-то пытается выстроить внятную позитивную программу того, а что это значит — «Украина без Кучмы»? Чем будет отличаться «Украина с Ющенко», скажем, (или с той же Юлией Владимировной!) — от нынешнего устройства? Ведь серьезными реформами войну (опять войну!) с «уголовно-олигархическими» кланами за спасение то ТЭКа, то угольной отрасли или погашение долгов по зарплате и пенсиям при нынешней инфляции — считать могут только, опять-таки, те самые «кухарки», на плечах которых и приходят во власть те самые популисты... Ручные методы управления экономикой не могут быть ничем иным, кроме как «латанием дыр» — в лучшем случае, в худшем — все тем же прикрытием небескорыстных личных интересов. А вот кто-то предложил и вложил деньги, большие деньги в создание и раскрутку реальной рыночной (а не бюрократической) программы вывода экономики страны не из кризиса (как стыдливо называют у нас реальное положение вещей), а из «тени» (что есть на самом деле)? Кто-то попытался объяснить, почему этого таки не захотел (не смог) сделать нынешможностью диктатуры у нас он не согласится, он не оставит нас «пожирать друг друга». Но почему и сейчас, на пике кризиса, власть — точь-в-точь оппозиции — действует все по той же схеме «войны всех против всех», по схеме «против», а не «за», руками исключительно доморощенных Доренков и Генпрокуратуры? Зачем опять — и все то же, разве что чуть в модифицированном, «продвинутом» варианте, скажем, того же ICTV? Ну, может, что- то еще сработает... Но белые нитки — они и есть белые нитки, а ложь, как говорит один наш коллега, — самый быстропортящийся товар. А ведь тот же Президент, скажем, в ноябре в выступлении на конференции «Украина на пороге XXI столетия: уроки реформ и стратегия развития» дал достаточно глубокий анализ ошибок пройденного пути, которые, в частности, привели к громадной поляризации очень бедных и очень богатых, что чревато социальным взрывом. Были названы и некоторые конкретные способы (принципиально новые) выхода из кризиса.

Так не на таком ли конструктивном как позитиве, так и негативе надо прежде всего строить в ний Президент, который заявлял о намерении стать новым? И назначенное им же — и, одновременно, как бы противостоящее ему сейчас — правительство? Ну в конце концов, даже большевики — классики разрушения — тем не менее, делали революцию ведь не только на «России — без царя», но и на внятных, учитывающих потребности конкретных социальных сил, лозунгах: «Земля — крестьянам», «Фабрики — рабочим» и т.д.

А за что борются наши борцы против «уголовно-олигархической» системы? Вы, читатель, знаете? Ваши друзья, коллеги? Почему, когда газета «День» дает возможность высказаться на своих страницах лидеру акции «Украина без Кучмы» Владимиру Чемерису — мы опять не слышим ни одного слова конструктива? Как можно надеяться при этом на широкую поддержку масс? Тем более, что у нас есть все основания, во-первых, не верить в КПД оппозиции, во-вторых, сомневаться в соответствии наших интересов, народа, интересам тех, кто стоит или будет в скором времени стоять за спинами непосредственных активистов?

И, наконец, третий риторический вопрос — к власти. Всем понятно, что нынешний «кассетный скандал», что бы ни говорили нам с экранов контролируемых телеканалов — это серьезный, системный кризис. Выход из которого — это не только вопрос настоящего этой власти, но и ее будущего. Как понятно и то, что само географическое положение Украины в подбрюшье вновь возрождающейся имперской России не позволяет рассчитывать на возможность долголетия латиноамериканских сценариев на украинской почве. Западу в Украине есть что терять — прежде всего, собственный покой — а, значит, и с коррупцией, и с возтом числе и пропагандистскую, и контрпропагандистскую работу по нейтрализации пресловутого «кассетного скандала»? На констатации понимания властью первостепенных задач, и пропагандируя и владение ею механизмами, инструментами решения проблем, и побуждая ее к поиску этих механизмов, и контролируя этот процесс? Признав при этом, возможно, и то, что, как уже написал В.Пиховшек, Президент умеет ругаться матом, и что, возможно, охрана его кабинета была ни к черту? Под многим из сказанного в докладе Кучмы, кстати, подписались бы и представители оппозиции. Что свидетельствует о наличии в реальной жизни базы для консенсуса, открытого соревнования лучших моделей преодоления стагнации, взаимопроникновения идей.

Не «Украина без Кучмы», а «Украина без «тени» — вот один из лозунгов, который бы имел все шансы быть поддержанным обществом. И тот, кто его бы взялся действительно воплощать — хоть оппозиция, хоть власть — имели бы действительно шансы овладеть ситуацией. А воплощать его можно единственно мыслимым путем: через реальное давление на законодателей, правительство, Президента, общество по поводу реальных вещей. Какой смысл требовать принятия закона о следственных комиссиях и о Президенте (с выписанной процедурой импичмента) — оставляя побоку всю прогнившую сумму экономических связей, механизмов, приоритетов и т.д.? Т.е., переводя стрелки исключительно на личности (на тех же, как в советские времена, «стрелочников»), не трогая основ Системы? Системы, которая как была олигархической (еще в советские времена, ибо чем отличалась номенклатура от олигархии? Такое же сращивание средств и возможностей, т.е. финансов — и власти), так и осталась, не взирая на смену лидеров: от Щербицкого — к Ивашко, от Ивашко — к Кравчуку, от Кравчука — к Кучме... Это то же самое, что заниматься реформой родного правописания, отдав при этом на откуп России весь книжный рынок собственной страны или бороться с русскоязычными и российскими СМИ — не создавая при этом экономических условий для подъема собственного рекламного рынка, собственного медиа-бизнеса. Много шума — а ничего (на деле). А вот если бы кто-то предложил реальную схему оперативного демонтажа уже вовсю воняющей старой, все еще советской, системы, да эффективного строительства системы новой, да подключил бы к этому хоть карманные, хоть «прикормленные», хоть супернезависимые СМИ... У тех же большевиков в России была одна конспиративная «Искра», в конце концов... А вместо нынешнего всюдусущего «зомбирующего» ТВ — почти поголовная неграмотность населения... Но большевики начала века хотели изменить правила игры. А все наши — что «большевики», что «меньшевики» — хотят, похоже, лишь встроиться в существующее отсутствие всяких правил. Хотя опыт-то учит, что точно так же через 70 лет большевики и проиграли все, потому что, дав мощный толчок для изменения правил игры во всем западном мире, сами, по сути, восстановили ту же неэффективную систему государственного авторитаризма, в которой отсутствует диалог общественных сил и следовательно, их конкуренция, и в которой функция государственного регулирования экономики подменена государственным доминированием над экономикой...

А если ближе к нашим баранам, к той самой свободе слова, о которой в родном отечестве хоть говори, хоть не говори... По-моему, любые обсуждения проблемы, в т.ч. в Верховной Раде, будут пустой говорильней, если мы не зададимся вопросом: что мешает легализации всего медиа-бизнеса в Украине? Что мешает выводу из тени его львиной части? Ответив на этот вопрос — зафиксировать нынешний статус-кво и запустить конкретные механизмы, которые сделали бы выгодным именно честный, прозрачный медиа-бизнес, а не наоборот. Вот это был бы реальный первый шаг к реальной Свободе слова. Точно так же, как постановка этих вопросов в отношении всех остальных отраслей экономики была бы реальным шагом к их реформированию. Скажем, вместо бесконечного «наведения» порядка в ТЭКе, угольной отрасли, etc. — работайте с парламентом, подключайте СМИ, аргументируйте необходимость конкретных изменений в законодательстве и проведите через парламент такие Законы, которые разрушат в принципе саму возможность строить некие схемы. На каждый закон у нас есть «телефонное право», которое его игнорирует? Но, в конце концов, как бы ни было в стране плохо со свободой слова, но все-таки рот всем и совсем еще не закрыли. Но как часто наши СМИ отслеживают проведение конкретных законов в жизнь, называют — конкретно — тех и то, кто и что мешает, тормозит? В далеко не бесспорном, как мне кажется, но очень интересном письме, адресованном мне, киевлянин И. Перекопов констатировал абсолютное непонимание и нежелание нас, журналистов, разбираться в конкретных вопросах. «Возьмем, допустим, малый бизнес, — пишет И. Перекопов. — Он очень разный. Есть бизнес, основанный на контрабанде, есть основанный на полном уклонении от налогов, есть отбирающий работу у соотечественников (ткачих, швей, обувщиков) и ни копейки им не компенсирующий, и есть вполне законный и нормальный. Законы не совершенны и вряд ли решат все проблемы этого многогранного процесса. Тут бы масс- медиа и доносить людям разницу, все плюсы и минусы.

Идет резкое расслоение общества по уровню жизни, — приводит еще один пример И. Перекопов. — Что мы имеем от масс- медиа? На первый план выплывает тема благотворительности. Назовите хоть одну державу, где благосостояние народа зиждется на благотворительности? Ведь раздутые масштабы этой темы социально вредны, ибо они уводят людей от реалий. И тут, господа журналисты, даже ваши боссы не виноваты, — абсолютно точно замечает читатель. — Далее — приватизация. По этой теме информационное пространство напоминает черную дыру с туманом вокруг. Оно и понятно, тема требует солидной подготовки, большой работы, трудна и опасна. А судебная власть? Вы о ней вспоминаете, когда вас заденут, а когда от нее страдает люд, вы стыдливо отворачиваете свои ясные очи. Где ваши страстные репортажи из залов судов, когда нарушаются конституционные права граждан? Где ваша помощь в очистке судебной власти, в обновлении законодательной базы? Ну а региональные князья со своими каналами?..»

Читатель прав, что всего этого нет по большей части в наших СМИ. А раз нет конкретных вопросов и конкретных ответов — то есть ли в стране оппозиция, якобы борющаяся с властью? И власть, якобы борющаяся с оппозицией? И правительство реформаторов, которому, якобы, мешают плохие олигархи? И олигархи, которым, якобы, Ющенко с Тимошенко — что кость в горле? Или все, как в старые добрые советские времена: есть одно лишь монолитное Политбюро, самосохраняющееся за счет грызни членов исключительно за кресло Генерального секретаря или стульчик где-то рядом?

И один из элементов этой системы самосохранения — борьба за свободу... грызни. В которую необходимо вовлекать и «передовые отряды» обслуживающего персонала (т.е. общества): ибо в отсутствии Зрелищ обслуживающему персоналу в голову иногда приходят вредные мысли об истинных причинах скудости пайка Хлеба. Так вот, чтоб не отвлекались — треск барабанов и грохот тамтамов...

Так, может, начинать надо с того, чтобы искать ростки и постепенно взращивать ту реальную силу, которой реально будут нужны Правила, новая система организации власти, экономики? Силу, которая начнет с того, что взорвет систему изнутри, а не ограничится косметическим ремонтом...

А вот что это может быть за сила? Средний ли класс, крупный ли бизнес, белые воротнички? Вносят ли процессы глобализации и формирования постиндустриального, информационного общества коррективы в движущие силы прогресса? Какие конкретные шаги может общество предпринимать, чтобы «выталкивать» здоровые силы из подполья или небытия, создавать условия для их развития, заставлять власть прислушиваться к их голосу или чтобы, меняя власть, менять систему, а не одни лишь персоналии? Наверное, об этом сейчас и стоит думать тем, кто хочет заниматься реальной политикой и реальной журналистикой — в отличие от тех, кто, усвоив когда-то три клише, продолжает «вообще» обличать и «вообще» прославлять, плодя мнимых «национальных героев» и мнимых «национальных злодеев», которые, на самом деле, пока что мало отличаются друг от друга, и друг друга стоят. Только и всего.