Борис БУРДА: «Без игроков общество слабеет, как организм без витаминов»

— По какому принципу выбираются «ниши» для новых игровых проектов? На какую аудиторию они рассчитывают?

— На людей, которые что-то из себя представляют. Знающих, сообразительных, достаточно азартных и готовых бороться за победу — значит, обладающих духом соревновательности. В общем, на людей, без которых общество все равно слабеет , как организм без витаминов. Для людей, без достаточной прослойки которых у государства попросту нет шансов. Сам запуск проекта интеллектуальной игры есть акт веры в то, что такие люди вокруг все-таки есть.

— Игры — актуальный и востребованный телепродукт. Чем вызвана эта мода? Как долго она продлится?

— Разговор сложный… Быть может, высоким уровнем образования, свойственным нашему обществу не так давно и наблюдающимся до сих пор в качестве своеобразного остаточного явления? Я был свидетелем того, как Ворошилов после достаточно удачной игры, когда все были в несколько приподнятом настроении, охладил всех словами: «Это все непрочно. Моя публика уезжает». Я пытался его убедить, что все не так плохо, что сотни и тысячи людей, совсем молодых, пришли в клубы любителей интеллектуальных игр, тратят на это все свободное время… Но он со мной резко не согласился — и, наверное, в чем-то был прав. Со временем я и сам увидел, что это не совсем те люди…

Как долго продлится мода, не может толком предсказать ни один великий кутюрье, а вы у меня спрашиваете. Просто один попадает в струю новой моды и кричит, что угадал, а другой не попадает, и его никто не слушает. Судя по тому, что делается в ТВ других стран (США, Западная Европа, Россия), мода на игры не пройдет никогда — игры всегда популярны. Мы ругаем американцев за вопиющую неинтеллектуальность, а тамошняя интеллектуальная игра Jeopardy (по лицензии она уже почти 10 лет выходит в России под названием «Своя игра») выходит на общенациональном американском канале КАЖДЫЙ ДЕНЬ, а не 12 раз в году, как «Что? Где? Когда?» при Ворошилове. И интерес к ней не падает…

— Как объяснить популярность в некоторой степени унижающих достоинство игроков программ «Слабое звено» и «Русская рулетка»?

— «Русскую рулетку» не смотрел, не знаю. «Слабое звено» видел пару раз и больше не смотрю. Название не совсем соответствует сути — надо было бы назвать «Какие все сволочи!». Если у кого-то в душе такое есть, он смотрит с удовольствием — убедиться, что и другие не лучше.

Такая игра может стать популярной как раз среди людей с расшатанной нравственностью и культурой. Так что как раз самое время для таких игр. Десятилетиями ведя игры «Что? Где? Когда?» среди школьников, имел возможность следить, как неуклонно растет число грамматических ошибок — даже среди учащихся спецшкол… Когда люди снова начнут грамотно писать, число любителей «Слабого звена» несколько поубавится.

— Как вы относитесь к «провокациям» подобного рода?

— Скорее, отрицательно — это опасное оружие, нужно большое искусство, чтоб им владеть. Ворошилов тоже часто был некорректен, подвергал игроков тяжелым и не всегда справедливым и заслуженным испытаниям. Но у игроков был шанс пройти испытания, устоять и даже победить — это случалось достаточно часто, и именно такие моменты и становились лучшими кадрами передачи. А в «Слабом звене» наслаждаются не победами игроков, а их поражениями. С закономерным результатом.

— Много лет зрители смотрели телеигру «Что? Где? Когда?». Можно ли сказать, что это задало высокую планку уровня передач этого жанра?

— Еще как! Эта передача стала частью менталитета целого поколения, причем не худшей. И фон для сравнения с другими передачами она сразу задала довольно серьезный. Не говоря уже о том, что практически все телеигры сходного жанра практически не удивили любителей «Что? Где? Когда?», потому что в подобные игры, разработанные ими самими, они уже играли годами. Так что если высокое качество эталона было дополнительной трудностью, то воспитанное этой передачей целое поколение любителей таких игр — существенным подспорьем.

— По вашим наблюдениям, что чаще приводит игроков в студию — денежный интерес или желание проявить свою эрудицию?

— Денежный интерес на большинстве таких игр символический — ведь большинство ничего не выигрывает, только тратит. Меня всегда удивлял этот вопрос относительно игроков «Что? Где? Когда?» в ту пору, когда они делали денежные ставки, — ведь так легко было посчитать, что игроки больше проигрывают, чем выигрывают (оставшихся в «плюсах» можно вообще пересчитать по пальцам, не разуваясь). Я, например, всегда говорил, что если бы играли не на деньги, а на ломаные пуговицы, я играл бы совершенно так же — мне интересны вопросы, а не призы.

Есть игроки, для которых материальный фактор достаточно важен. Об одном из них Андрей Козлов как-то сказал мне: «Не хочу больше с ним играть! После каждой игры длинные разборки относительно того, какова его доля денежного выигрыша, хотя вроде бы обо всем договорились!» Судя по всему, проблемы с этим игроком не только у Козлова — когда команды набираются самими игроками, его обычно не приглашают…

Если у человека хватает ума, чтобы хорошо сыграть в интеллектуальной игре, обычно его достаточно и для того, чтобы нормально зарабатывать и трезво оценивать шансы, — ему игра важнее денег. Да и нельзя хорошо сыграть, если вдруг начал думать о деньгах, — многие замечали…

— Какими будут телеигры через несколько лет? Ведь вы являетесь мозговым центром и одним из немногих профессионалов в этой области.

— Единственное, что мне видится, — то, что техника сделает возможной игру множества людей, почти мгновенный отбор лучших и их практически очное состязание друг с другом, где бы они ни находились. Игры «Что? Где? Когда?» с использованием Интернета, где одновременно участвовали (хотя и в ограниченных рамках) жители почти сотни стран, и здесь оказались пионерами.

Если мы не изменимся — и игры не изменятся. Станем хуже мы — станут хуже и игры. Это только зеркало, в котором отражаемся мы сами.