«Элита страны – это «Воин»

В этом году будем отмечать 70-ю годовщину окончания Второй мировой войны. Однако, сообщая об этой важной дате в новейшей истории, украинские журналисты продолжают продуцировать своей аудитории советские стереотипы. Лишним примером этого стало освещение годовщины освобождения концлагеря Аушвиц. Профессиональными за содержанием и наполнением были эфиры фактически только на каналах «ЗИК» и «112», где делали включения из Аушвица и с экспертами в студиях аргументированно комментировали актуальность уроков этой трагедии. О том, как правильно информировать о Второй мировой и нынешней войне на востоке Украине «День» беседовал с ведущей канала «112 Украина» Анной СТЕПАНЕЦ.

— Важно ли сегодня снимать отдельные программы, циклы передач, документалистику и даже игровые фильмы, с целью увеличения престижа украинской армии?

— Есть цель, есть средства. Цель — дать понимание обществу, что элита — не силиконовая золоченая молодежь, которая спускает по тысячи долларов в модном клубе за вечер. Элита страны — это воин, который пролил свою кровь там, где приказало ему государство. И именно этот солдат, особенно если он стал на этой войне инвалидом, — человек высшего сорта в своей стране. И фильмы, программы, все измерения — то ли маскульта, то ли элитарного кино и ТВ — должны быть инструментами для воплощения этой цели.

Все просто: любой нормальный парень хотел бы год или два отслужить в такой армии, откуда выходят «супермены», после которой получаешь «плюс» к биографии — на всю жизнь и толчок для всей карьеры. Никто не захочет бессодержательной каторги и тюремного бесправия. Создавать такую армию, показывать такую армию — вот что сегодня архиважно.

Вероятно, вы видели социальную рекламу, где украинских бойцов провожают в зону АТО аплодисментами и стоя. Подобный ролик когда-то демонстрировался на телевидении Соединенных Штатов. Отличие между Штатами и Украиной одно: когда в американскую подземку заходил парень в военной форме и без ноги, его встречали так, как в наших роликах, — аплодисментами. Как героя. У нас люди смущаются, уступают место и кто-то таки жмет руку и тихо говорит: «Благодарю». Так вот, наша цель — не просто снять отдельные ролики, а через целый ряд теле— и кинопродукта изменить глубинное общественное восприятие наших героев и их подвига.

— Сегодня государство планирует возобновить информационное вещание на востоке Украины, в частности, вещание наших каналов на оккупированных территориях...

— Двадцать лет назад, в 1994 году, в Руанде начался один из самых страшных геноцидов в новейшей истории. На протяжении ста дней люди, которые называли себя «ополчением» и принадлежали к этнической группе хуту, убили более полумиллиона своих сограждан, преимущественно  — представителей народности тутси. Геноцид координировали чиновники высокого ранга, а миротворческий контингент ООН, который присутствовал в стране, не вмешивался в процесс. Информационную поддержку резни обеспечивали СМИ — прежде всего «Свободное радио Тысячи холмов». «Свободное радио» называло племя тутси «тараканами» и «врагами». Радио ежедневно учило ненавидеть. Впоследствии исследователи пытались оценить влияние эфиров радиостанции на интенсивность насилия в селах Руанды. Местность Руанды — горная, и качество приема сигнала значительно изменялось в зависимости от ландшафта. Там, где уровень сигнала был очень слабым — насилие было несопоставимо более низким. Мы не Руанда, но технологию зомбирования никто не отменял. Сначала необходимо перекрыть волну информационного терроризма. Дальше — нести месседжи конструктива через возобновление вещания наших телеканалов.

— Как сегодня, сообщая о войне на востоке, не нагнетать паники, не срывать процесс мобилизации?

— Я часто вспоминаю в течение последних месяцев украинского историка Маланюка. Он много писал о том, что украинцы очень эффективно  горюют, а вся наша история — это описание падений, трагедий, финалов эпох, но не побед, радостей и развития. Следовательно, нам нужно заменить архетипное дерево — плакучую иву —  более оптимистичным символом. Но при этом мы, украинское общество, не можем страдать благоглупостью. Конструктивную критику нельзя называть паникерством, а больную правду — «происками врага». Сегодня крайне важно, чтобы зритель осознавал причины и следствия событий и процессов, именно понимал, а не верил на слово или получал искаженную информацию. Нужно также понимать, что быть настоящим патриотом — не значит любить благополучную родину, патриоты — это те, кто понимает, что пришло время не брать, а отдавать.

— Во время 70-летия освобождения концлагеря «Аушвиц» немало журналистов, информируя о событии, рассказывали советскую версию истории. По вашему мнению, почему? В этом году еще одна дата — 70-летие окончания Второй мировой войны. Неужели об этом также будут сообщать через призму советских стереотипов?

— Украинское медиапространство, к сожалению, было перенасыщено мифами. В том числе, мифами Второй мировой войны. На протяжении десятилетий тех, кто отклонялся от ортодоксальной «велико-отечественно-военной» риторика, называли «фашистами». Сегодня у всех нас есть возможность переосмыслить нашу историю. И здесь очень важно осознать, что неотложная и сверхсложная задача журналиста сегодня — работать с новооткрытыми архивами и свидетельствами, собирать свежие взгляды, продуцировать более глубокое понимание фактов Второй мировой. А телевидение может быть инструментом донесения такой информации. Например, мы на канале «112 Украина» предоставили возможность нашим зрителям следить за церемонией почитания памяти жертв Холокоста в прямом эфире непосредственно из концлагеря Аушвиц-Биркенау, а дискуссия в студии напомнила зрителю, что каждый пятый воин, который погиб при освобождении Освенцима, — украинец.