Имитации прозрачности

В среду, в поздравлении работников радио, телевидения и связи с их профессиональным праздником, Президент Украины Виктор Ющенко в частности отметил: «Новое измерение должны получить отношения государства и прессы. У власти не может быть тем, закрытых для журналиста. Мы начали публичный диалог с обществом. Полигоном для него являются страницы газет, теле- и радиоэфир, а посредником — журналист». Возможно Президент и готов демонстрировать открытость, свидетельством чего являются его теле- и радиомарафоны. НО ГОТОВА ЛИ К ПУБЛИЧНОМУ ДИАЛОГУ НЫНЕШНЯЯ ВЛАСТЬ В ЦЕЛОМ? Накануне празднования годовщины оранжевой революции, одним из главных лозунгов которой как раз и была открытость власти, «День» решил поинтересоваться мнением коллег-журналистов по этому поводу.

Владимир БОЙКО , журналист:

— Диалог, как известно, — это общение двух или больше лиц. Поэтому я бы не называл радиообращение Президента или его встречи с выбранными его пресс-службой журналистами диалогами, да еще и с обществом. И вообще, ситуация, когда Президент Украины отказывается обнародовать даже причину увольнения с должности Генерального прокурора, а его Секретариат постоянно выдает «на гора» Указы с непредвиденным ни одним законом грифом «не для печати», менее всего похожа на задекларироованную Виктором Ющенко прозрачность властных институций и их готовность помнить, что согласно статьи 5 Конституции Украины единственным источником власти в государстве является народ.

Тем более не наблюдается готовности к какому-либо диалогу у власти в целом, которая состоит не только из Президента, но и из трех формально независимых ветвей (судебной, исполнительной, законодательной), прокуратуры и нескольких специфических органов типа Центральной избирательной комиссии или Высшего совета юстиции. Причина этого — в отсутствии правовых основ такого диалога и в полной независимости властных учреждений от общественного мнения.

Диалог между обществом и выбранной им властью присущ только демократическим государствам с четко разделенными ветвями власти. В автократических государствах, к которым, на мой взгляд, принадлежит и Украина, никаких объективных оснований, заставляющих власть считаться с общественным мнением, нет. Разве что, во время очередной избирательной кампании.

Возможно, лично у Виктора Андреевича и нет закрытых от журналистов тем, за исключением разве что источников благосостояния его старшего сына. Но никакой перемены в отношении к представителям средств массовой информации со стороны других власть имущих я так и не заметил. Журналистов, как и раньше, не допускают на публичные мероприятия, освещение которых в прессе по тем или иным причинам нежелательно для того или иного чиновника. Например, со мной и несколькими другими журналистами, в частности съемочной группой телеканала НТН последний раз такое произошло 16 ноября 2005 года, когда неизвестные люди в униформе с надписями «налоговая милиция» вытолкали нас из профсоюзной отчетно-выборной конференции Национальной академии государственной налоговой службы в г. Ирпене. На конференцию мы были приглашены студенческим профкомом, поскольку в Академии длится конфликт между новоназначенным ректором и значительной частью преподавательского состава и студентов. Однако ГНАУ решила закрыть вход на профсоюзную конференцию представителям СМИ, чтобы «не выносить сор из избы». А местная прокуратура отказалась вмешиваться в ситуацию несмотря на то, что ответственность за препятствие законной журналистской деятельности предусмотрена ст. 171 УК Украины.

Поэтому, на мой взгляд, несмотря на все декларации Президента, ситуация не изменится до тех пор, пока в Украине не будут выполняться установки информационного законодательства хотя бы в части обеспечения права журналистов, а нарушители закона не будут привлекаться к ответственности.

Артем ШЕВЧЕНКО , тележурналист (Студия «1+1»):

— О диалоге власти и СМИ могу сказать так. Если мы понимаем под закрытыми темами такие, ограничение в освещении которых электронными медиа устанавливает власть, то их, к счастью, нет. Но есть темы, в освещении которых оранжевая властная команда не демонстрирует особого желания помогать и содействовать медиа, но это их право в конечном счете. Скажем, отравление Ющенко — одна из таких историй.

Григорий БУРБЕЗА , шеф-редактор «Тернопільської газети»:

— Естественно, что власть в целом к открытому разговору с обществом не готова. Публичный диалог и прозрачность власти — это скорее идея, нежели реальность. Ведь система власти НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ, даже спустя год после Майдана — это та же «совковая» бюрократическая машина, которая была выстроена в годы правления Кучмы. Этой системе для выживания (а это главное, а может — единственное, чем она озабочена) противопоказаны свет, прозрачность, ясность, правила, диалоги. Потому что в условиях диалога, когда и самому нужно что-то говорить, она теряет свою «мистическую» силу. Лучше молчать и надувать щеки, или говорить в режиме монолога (что и делается).

Поэтому несмотря на многочисленные заклинания относительно развития диалога власти с обществом — власть к нему не готова. И никогда не будет готова, пока ее не заставит это сделать то же общество. И те же журналисты как передовой «спецназ» общества.

И мы, журналисты, должны честно себя спросить: а мы, «в целом», (не учитывая отдельных выдающихся личностей) готовы к такому диалогу? Готовы ли мы квалифицировано его вести, задавать вопрос по существу? Готовы ли мы смело, не обращая внимания на корпоративные или частные интересы, освещать темные зоны общественной жизни (а это, наверное, и является основой диалога)? И, наконец, хочет ли само общество правды, или может оно довольствуется глянцевой картинкой, на которой все до тошноты политкоректно и сбалансировано?

В условиях тотальной коррупции (от детсада до вуза, от вуза до высших политических сфер), к которой уже все настолько привыкли, что считают ее особенностью «нашей ментальности», никакого серьезного публичного диалога не может быть. Может быть только его имитация.

Но я оптимист, и считаю, что шаг за шагом, миллиметр за миллиметром продвижения в направлении нормальной, рациональной и не искусственной системы организации государства и общества приведет к налаживанию публичного диалога между властью и обществом. Главное, чтобы новые люди во власти, которая семимильными шагами превращается в классического властного дракона, сохранили в себе какие-то признаки человека — рыцаря-победителя. А со временем (я оптимист), когда баланс человеческо-драконовского все-таки перевесит в пользу Человека, обязательно найдутся честные трубадуры, которые вместе с рыцарями споют «новые песни о главном».

Андрей ЕВЧЕНКО , главный редактор газеты «Восточный проект» (г. Краматорск, Донецкая область):

— Давайте сразу отвлечемся от двух крайних позиций в этом вопросе. Субъективных позиций. С одной стороны, власти всегда кажется, что она открыта и публична. В этом смысле Сапармурат Ниязов — вполне открытый, готовый к диалогу политик. С другой стороны, нормальный журналист никогда не будет полностью удовлетворен степенью открытости власти (если это не корреспондент северокорейской «Минчжу Чосон»).

Но есть вполне объективные критерии, при помощи которых можно судить о готовности власти к диалогу с обществом. Например, в Краматорске власть ежегодно выделяет сотни тысяч на поддержку коммунальных или «близких» СМИ. Якобы для лучшего освещения собственной деятельности. То же самое в Украине происходит повсеместно, включая центральную власть. Десятки и сотни миллионов разнобюджетных денег тратится в стране по сути на создание властью собственного имиджа.

Одного этого обстоятельства достаточно, чтобы сделать однозначный вывод: украинская власть не готова к публичному диалогу с обществом, что бы она себе ни надумала. Наличие государственных и коммунальных СМИ категорически свидетельствует в пользу стремления власти отгородиться и закрыться от общества, а вовсе не о готовности к диалогу.

Кирилл ВЫШИНСКИЙ , шеф-редактор службы информации телеканала ICTV:

— Тяжело ответить на вопрос, готова ли к такому диалогу власть в целом. Ведь Украина еще так далека от стандартов западной прессы, где по журналистским публикациям или по фактам какого-то скандала чиновник подает в отставку; где существуют конкретные формы журналистского запроса, и если чиновник на него не отвечает, то это тоже становится предметом для обсуждения целесообразности работы его на этой должности. Кроме того, сложно говорить об абстрактной власти. Это в духе Президента: говорить об очень абстрактных вещах. Да, многие из чиновников демонстрируют готовность к диалогу. Но, во-первых, надо знать, что такое диалог. Диалог — это разговор по крайней мере двух, понимающих о чем идет речь, субъектов. А, извините меня, очень часто сами журналисты не понимают о чем идет речь. И очень часто получается не диалог, а большой монолог, в ходе которого чиновники просто вешают лапшу на уши журналистам. Например, история с ГАИ. До сих пор так и не понятно, реформировано оно или не реформировано, существует или не существует, кого уволили, кого сократили... Конечно, было несколько громких заявлений. Но диалога по этому поводу никакого не было. Понятно, что для того, чтобы сократить ГАИ, нужно принять как минимум двадцать законодательных актов. А они не приняты. Как в этом разобраться, если диалога то нет? Или, например, вступление Украины в ВТО. Говорят, что мы должны вступить в ВТО до конца года. А какие аргументы? Мы до сих пор не понимаем системы тех рисков, которые будут ждать Украину в ВТО. Сами чиновники говорят, что этих рисков даже не изучали. Поэтому возникает еще одна проблема: если журналисты готовы к такому диалогу, то чиновники — нет. Или наоборот: чиновники могут вешать лапшу на уши журналистам, а журналисты иногда могут спокойно все проглатывать. Яркий пример: много шумных и красивых заявлений господина Ивченко (глава «Нафтогаза». — Ред.) по поводу газа. Если его слушать, у нас все хорошо. А потом выясняется, что он даже не может принимать участия в переговорах по туркменскому газу. И возникает вопрос: верить Ивченко или не верить? Как перепроверить его слова? Это тоже достаточно серьезно. Поэтому пока нет диалога с властью. Потому что власть транслирует только то, что ей нужно, или то, что ей интересно, не отвечая на многие вопросы журналистов. А сами журналисты иногда не могут поставить правильных вопросов.