Людмила ДОБРОВОЛЬСКАЯ — женщина, для которой не существует авторитетов

Людмилу Добровольскую — нынче ведущую «ТСН» («1+1») — страна узнала еще до ее появления на популярном канале. В разгар предвыборной парламентской компании ТВ и газеты вдруг сообщили, что некая одесская тележурналистка опасается за свою жизнь и уже несколько дней не выходит из помещения телекомпании «7-го канала», обратившись за помощью к правоохранительным органам и общественности.

Сейчас Людмила не хочет много распространяться о той недавней истории. И на вопросы о том, был ли это вынужденный шаг или реклама телекомпании и не сформировала ли ее как журналистку именно та ситуация в Одессе в условиях политической борьбы и войны масс-медиа, отвечает:

— Я устала от того, что меня идентифицируют с событиями прошедших выборов в Одессе. Все, эту дверь я уже закрыла. Я уже в Киеве, я уже на «1+1».

— Но та Людмила Добровольская отличается от нынешней?

— Безусловно. «Та» была гораздо жестче, если хотите — однозначнее. Это отмечают все, кто знает меня по работе в Одессе. Но определялось это отнюдь не внутренним посылом и, конечно, не индивидуальной потребностью в агрессии. Не забывайте: в Одессе шла война. Не только информационная. Самая настоящая. С ранеными и убитыми (сейчас я говорю только о журналистах). Активная социальная позиция, которую тогда занимала моя одесская телекомпания, привела к тому, что работать приходилось в экстремальных условиях не прекращающихся провокаций, угроз и клеветы, экономического и силового давления со стороны властных структур. За роскошь иметь собственное мнение мы платили разбитыми видеокамерами и миллионными исками. Позволить себе тогда улыбаться с экрана столь же очаровательно, как сейчас, в контексте «ТСН» было бы несколько странно, вы не находите?

— И все же, что как профессионалу дал вам опыт работы на одной из первых в Одессе коммерческих телестудий?

— Начали мы в 1993 году. А так как общеизвестно, что новости определяют лицо каждой компании, начали с главного. Сегодня, оглядываясь на пять лет назад, понимаешь, как много прощали нам наши телезрители. На канале не было специалистов-телевизионщиков. Программы делали выпускники университета — историки, филологи... Был энтузиазм и начисто отсутствовал опыт. Но он постепенно приобретался самым естественным образом — методом проб и ошибок. Многие вещи пришлось изобретать, как пресловутый велосипед. Некоторые моменты работы, которые я по наивности считала собственными ноу-хау, здесь, на «1+1», оказались просто общепринятой мировой практикой, элементарными техническими приемами. Это убедило только в том, что дома я двигалась в правильном направлении. Тогда в «Новостях» нас работало всего пять человек. Мне пришлось осваивать сразу несколько специальностей. Я и на съемки выезжала, и в роли выпускающего редактора была, журналист, координатор, ведущая... Я даже не представляла, что может быть иначе, когда я пришла на «ТСН», мне это здорово пригодилось, было гораздо проще вживаться в новую для меня технологию производства новостей.

— Как вам кажется, образ деловой решительной женщины — это стандарт для новостей, идеальный облик? В конце концов, ведущий может появляться в более раскованном облике...

— Надо мною никогда не довлели ни авторитеты, ни форматы новостийных программ. Вряд ли образ «железной» леди нарочно культивируется в информационных программах. Думаю, что это оправдано. Облик женщины в деловом костюме принят везде в мире в новостийных программах. Не думаю, что домашний стиль будет играть на доверительность. Как раз наоборот. Ведущий новостей — это в первую очередь компетентный человек, разбирающийся в том вопросе, о котором он говорит. Женщина в декольте, с жемчугом на шее или с рюшками, конечно же, подчеркнет свою женственность, но не более. Мы стремимся к другому!

— К имиджу «женщина-новость»?

— Мой имидж не предписан ни статусом ведущей, ни форматом новостей. В противном случае я бы чувствовала себя некомфортно. Моя «деловитость» — это логика моей работы.

Если от журналистики плавно перейти к политике, то можно вспомнить два ярких женских образа — Эллу Памфилову и Ирину Хакамада. Одна подчеркнуто женственна, взять хотя бы ее прическу, другая — олицетворение сильного начала в женщине. Это не мешает им обеим быть довольно жесткими политиками. Но, на мой взгляд, Панфилова скорее исключение, чем правило. Журналистика — профессия очень тяжелая, которая подчиняет себе все, включая ритм жизни. Поэтому для меня образ деловой женщины в новостях — это очень органично. Она такая и есть — очень собранный, организованный человек. А что касается доверительного воздействия на аудиторию — это скорее вопрос энергетики.

— А как насчет вопроса моральной ответственности журналиста? Вы считаете, что полномочия «четвертой власти» неограниченны?

— Безусловно, каждый журналист сталкивается с этой проблемой. В чем-то наша профессия похожа на работу хирурга. Журналист несет ответственность перед теми, о ком он говорит. Нельзя забывать, что за каждым острым материалом стоят человеческие судьбы, и нужно ответственно относиться к каждому произнесенному в эфире слову и каждому факту, который предается огласке. С другой стороны, у нас есть обязательства и перед теми, для кого мы работаем — перед нашим зрителем. Я считаю, что зрителя нельзя обмануть.

— В каком тогда свете предстает перед вами проблема заангажированности отечественных масс-медиа и журналистов?

— Если речь идет о журналистике, то я считаю, что это один из синонимов непрофессионализма.

— Вам кажется, в нашей стране существуют объективные новости?

— Не думаю, что можно ставить вопрос таким образом. А как бы новостийная программа ни стремилась к объективности, быть объективными до конца не удастся. Опять-таки по объективным причинам. Это может стать возможным при условии, что в производстве информационных программ не будут принимать участия люди. Ведь существуют такие факторы, как отбор, подача информации. Здесь, мне кажется, субъективизм присутствует подсознательно. Другое дело, что стремиться к объективности все равно нужно.

— Есть ли у вас собственные политические предпочтения, взгляды и могут ли они в принципе быть у журналиста?

— Конечно, есть. Как у каждого разумного человека. Но они должны оставаться и остаются за кадром.

— Читаете ли вы газеты, смотрите ли телевидение и какую информацию хотите там найти?

— Конечно, я читаю и смотрю. Но, зная место в информационном поле каждого издания, каждой телекомпании, начинаешь читать между строк. Предпочтений или приоритетов среди масс-медиа у меня нет. Нельзя брать информацию только в одной газете и думать, что находишься в курсе преобразований, происходящих в обществе. Для этого необходимо ежедневно пропускать через себя целый поток информации.

— Каким образом вы оцениваете свою деятельность?

— Очень просто. Это постоянный процесс поиска. Это работа, которая становится твоей жизнью.