О «смерти мозга» российских СМИ

Известного российского журналиста Григория Пасько можно смело назвать человеком с непростой биографией. Но, несмотря ни на что, он остался верен себе и своим жизненным и профессиональным принципам. Напомним лишь несколько штрихов к его биографии: как журналист газеты Тихоокеанского флота «Боевая вахта» был арестован Федеральной службой безопасности в ноябре 1997 года и обвинен в измене родине за свои публикации по проблемам радиационной безопасности; 25 декабря 2001 года суд признал Пасько виновным в государственной измене в форме шпионажа и приговорил его к лишению свободы сроком на четыре года в исправительной колонии строгого режима. Отбыв в заключении более полугода, Пасько был освобожден условно досрочно. Его дело привлекло внимание во всем мире, в частности «Международная амнистия» объявила журналиста узником совести. Неоднократно о «деле Пасько» писал «День», в частности в статье «Новое лицо государственной измены» (№129 от 2002 года).

Как журналист, он сотрудничает с «Новой газетой» и радио «Эхо Москвы», в 2003—2008 гг. сам издавал и редактировал журналы «Экология и право», «Орел и решка», «Град пяти морей». Позже выступил одним из организаторов первой в России школы блоггеров.

Прошедшую неделю журналист провел в Украине. Уже в аэропорту почувствовал, что отношение к русским, в частности журналистам, в Украине изменилось. «Борисполь. Проверка меня. 40 минут, — написал Григорий Пасько в «Фейсбуке». — Собственно, проверяли нескольких. Но со мной погранцы впали в ступор после утвердительного ответа на вопрос: «Так вы журналист?». Собственно о том, в чем «заслуга» российских медиа в ситуации в Украине, а также — сохранились ли независимые СМИ в самой России, «День» и беседовал с Григорием ПАСЬКО.

— На этой неделе уволился первый главный редактор «Эха Москвы» Сергей Корзун. «Я больше не работаю на радио «Эхо Москвы». Того «Эха», которое мы начинали в 1990-м, не стало. Организм еще работает, но «смерть мозга» уже наступила»,— написал господин Корзун. Вы — как автор этого ресурса — согласны с таким вердиктом?

— Если под мозгом понимать исключительно главреда Алексея Венедиктова, то о частичной атрофии некоторых центров, ответственных за адекватное реагирование на замечания слушателей, речь вести можно. И даже — нужно. Ибо Корзун — не простой корреспондент по отношению к «Эху». И если он высказался критично, значит, были основания.

К слову, до Корзуна весьма критично отозвался о внутренней политике «Эха» и о таком явлении, как «лесярябцева», писатель Виктор Шендерович.

Да, я давно сотрудничаю с «Эхом». Но я не ассоциировал СМИ только с Венедиктовым. Для меня «Эхо» — это Варфоломеев, Ларина, Петровская, Плющев, Королева, Фельгенгауэр и многие другие. Но никак не Леся Рябцева. И пока на «Эхе» есть названные мной, то о «смерти мозга» говорить все же преждевременно. Хотя Леся этот мозг выносит по полной...

— Как вы вообще оцениваете независимость и объективность российских СМИ в вопросе освещения ситуации в Украине?

— По-разному. Дело в том, что независимых СМИ в Росси почти нет. То есть, попросту некому объективно отражать всю полноту событий в Украине. Слава Богу, есть еще «Новая газета», «Эхо Москвы», The New Times... Но это мизер для такой огромной страны, как Россия. Большая часть жителей РФ вынуждены черпать информацию из отравленных источников, иноформ-яд в которые неустанно подливают пропутинские пропагандисты. Нужны частые командировки российских журналистов, не замеченных в пропаганде, в Украину. И наоборот — украинских коллег в Россию, чтобы брать интервью у российских коллег, жителей и политиков. Другое дело, что процесс коммуникации нарушен. И вместо сотрудничества выросла стена недоверия.

— Россия навязала Украине информационную войну. Если на первых этапах речь шла о замалчивании важной информации или искажении фактов, то в последнее время болезнь прогрессировала — и некоторым центральным каналам РФ ничего не стоит откровенно врать в эфире, уже стали хрестоматийными примеры вроде распятого мальчика. Какой, по вашему мнению, должна быть мера ответственности журналистов за эскалацию конфликта на востоке Украины?

— Уголовной ответственности нет за это. Это если говорить о мере. К этическим нормам журналистики это тоже уже не отнесешь: пропагандисты многажды доказали, что они именно пропагандисты, а не журналисты. А это другая профессия. И другая ответственность. Если журналист — некомбатант, то пропагандист — комбатант. Это если строго следовать дополнительным протоколам к Женевским конвенциям 1949 года.

— Пропаганда российского телевидения ведется из единого центра? За счет чего возможно отрезвления массового российского телезрителя?

— Понятия не имею, из какого центра и из центра ли ведется пропаганда. Судя по темам и сюжетам на российских гостелеканалах, очевидна согласованность... Вполне возможно, из единого центра. Но у пропагандистов есть понятие внутреннего убеждения, несовместимого с фактами. Есть задача — «мочить врага». И есть карт-бланш руководителей на ведение пропагандисткой войны. И тут уже все зависит от степени личного таланта и личного сволочизма.

— Насколько опасно в современных российских реалиях профессионально заниматься журналистскими расследованиями и возможно ли это вообще?

— Журналистка расследований в современной России находится в глубоком загоне. Едва дышит. И ее стараются пинать все, кому не лень. В лучшем случае — хорошие расследовательские статьи стараются не заметить. Это там, где надо реагировать, к примеру, прокуратуре или следственному комитету, возбуждением уголовных дел по фактам, изложенным в статьях журналистов. Вместо удовлетворения хорошо сделанным делом, мы вынуждены радоваться тому, что нас не убили, не посадили, не избили...

Главная тема расследований — коррупция. Страна погрязла в ней. Руководители призывают бороться с ней, не упоминая роли журналистов. Значит, либо врут, либо лукавят, либо ни черта не понимают в предназначении журналистики.

Освещать события в зонах ведения боевых действий тем более трудно. Туда пускают, видимо, только проверенных пропагандистов. Во всяком случае, независимых российских журналистов там очень мало.

— Как мы знаем, Светлана Давыдова, которую обвиняют в РФ в госизмене, освобождена из СИЗО под подписку о невыезде. В свое время вас тоже обвинили в государственной измене. Можно ли говорить о том, что россиян, которые не симпатизируют власти и реальными делами помогают сегодня Украине, тоже могут обвинить в этом грехе? Насколько это может стать массовым явлением?

— Можно. Может. Статья о госизмене написана чудовищно неюридическим языком. Согласно этой статье под ее действие может попасть — и уже попал! — буквально любой человек. Давыдова — их из числа. Зная «контору» КГБ-ФСБ чуть ли не изнутри, могу предположить, что дальше будет только хуже.

— В одном из интервью вы сказали, что операции на востоке Украины организованы при непосредственном участии специальных подразделений ФСБ России. По вашему мнению, какова сейчас роль РФ в ситуации на востоке Украины?

— Взятие в плен двух гэрэушников подтвердило сказанные мной более полугода тому назад на радио «Свобода слова» о том, что, по моему мнению, на востоке Украины действуют подрывные спецгруппы ФСБ и ГРУ. Сейчас, после того, как Путин завел Россию и своих дружков в жуткий экономический и политический тупик, степень участия РФ на восточных территориях Украины должна меняться: местных бандитов сольют в унитаз прошлого.

— Чем, по вашему мнению, в оптимальном варианте для Украины и России, может завершиться эта война?

— Трудно сказать, чем МОЖЕТ. Легче сказать, чем ДОЛЖНА. Должна завершиться установлением мира и наказанием виновных в развязывании конфликта.

— На прошлой неделе вы были в Украине. По вашим наблюдениям, что изменилось в нашей стране после Революции Достоинства? И вообще — как вас здесь принимали украинцы?

— Был диалог с украинскими учеными — политологами и социологами, историками и журналистами. В целом — успешно и хорошо. Местами — трудно. И то! Год конфликта — это пять, а то и десять лет восстановления отношений. Но главное уже понятно: нужно общаться, вести диалог, обмениваться делегациями и публикациями, делать что-то совместное. Я, в частности, предложил совместное электронное издание для публикации статей журналистов, ученых, экспертов двух стран. Площадку для диалога. Как бы там ни было, а я, скорей всего, не смогу быть в стороне от процесса налаживания мостов и взаимного сотрудничества. И не только потому, что родился на Херсонщине и до сих пор хорошо знаю родной язык.