«Украина помогает ЕС строить совместную внешнюю политику»

На протяжении последних недель европейские СМИ все чаще рассказывают об Украине. Но здесь важно не только количество, но и качество. Понимают ли они в полной мере ситуацию, сложившуюся в нашей стране, и то, каким образом ее развитие может повлиять на будущее всей Европы? Каких экспертов приглашают? На каких вопросах акцентируют внимание? Не менее важным является также то, насколько качественно и полно освещают реакцию Европы украинские журналисты, которые находятся в европейских столицах. Обо всем этом «День» говорил с Ростиславом Хотином — журналистом-международником, человеком, который уже много лет рассказывает отечественной аудитории о новостях из-за границы. За свою карьеру пан Ростислав успел поработать на нескольких украинских телеканалах, в Reuters, на «Би-би-си». В 90-х освещал конфликты в Чечне и на Балканах, а сегодня он — брюссельский корреспондент канала «1+1» и агентства УНИАН — первым рассказывает украинцам о том, как объединенная Европа реагирует на драматические события, которые разворачиваются совсем рядом с ее границами.

— Я каждый день смотрю на первые страницы ведущих европейских газет — Украина с них не сходит и очень часто это топ-новость. А также — что не менее важно — является предметом редакционных статей, аналитических комментариев и авторских колонок, — отметил в разговоре с «Днем» Ростислав ХОТИН. — Информация подается сбалансировано, очень часто — даже под позитивным уклоном в сторону Украины. Что касается Крыма — существует определенная тревога, что действия России ломают устоявшийся порядок в Европе после завершения «холодной войны». А также где и на какой границе остановится этот реваншизм... Однако все время также отмечается, что Украине Крым передали в 1954 году, словно до этого украинцы веками не имели никаких отношений с полуостровом — хотя именно в Крыму крестился киевский князь Владимир, а Тмутаракань была частью Киевской Руси. Также еще очень сильно присутствует этот региональный стереотип — украиноязычная проевропейская Западная Украина против русскоязычной Восточной Украины, которая якобы смотрит исключительно в сторону России. Но в принципе Майдан и Крым сейчас поставили Украину в европейском медиапространстве на ведущее место. Был многократно свидетелем, как во время брифинга какого-нибудь не очень профильного комиссара ЕС какой-то журналист обязательно спрашивал и об Украине. Иными словами, интерес присутствует, и спрашивать об Украине является хорошим тоном. Такого раньше не было.

— По вашему мнению, помогли ли последние события Европе лучше понять суть «украинского вопроса»?

— Уже сам факт, что Евросоюз дважды смог собраться на экстренные встречи для рассмотрения украинского вопроса является красноречивым. Совет ЕС на уровне министров иностранных дел собрался 3 марта, а затем лидеры 28-ми стран съехались на саммит относительно Крыма 6 марта. Раньше одним из любимых дел журналистов было искать друзей и недругов Украины внутри ЕС. Но этого уже нет! Кто-то, конечно, имеет большую заинтересованность в украинских делах (Польша, Вышеградская группа, Швеция, Балтийские страны), кто-то, возможно, меньше интересуется, но Майдан и Крым сделали так, что у Украины уже нет недругов в ЕС и скептиков относительно ее европейской перспективы. Европейцы были удивлены, глядя на то, как украинцы ночью при минус 20—25 градусах стояли зимой на Майдане под флагом ЕС, а затем выстояли под пулями, заплатив, правда, очень высокую цену за свободу. Европу это очень растрогало! Вопрос, когда Украина попадет в ЕС, будет зависеть от того, как быстро еврозона полностью преодолеет кризис и сможет ли ЕС реорганизоваться в несколько колец в зависимости от степени интеграции. А также от того, как выстроит в будущем свои отношения с ЕС неформальный лидер анти-федералистического лагеря Британия. И от того, когда Балканы полностью будут приняты в ЕС. Кто-то называл 15 лет, но мне кажется, что Украина — учитывая Евромайдан и Крым, столько ждать не будет...

— На протяжении нескольких последних месяцев Россия перешла в активную стадию пропагандистко-информационной войны против Украины...

— Россия имеет широкую сеть корпунктов за рубежом и хорошую школу журналистов с языками и образованием. Украине нужно открывать больше корпунктов и иметь более активное присутствие в Европе. По крайней мере в ключевых столицах и странах-соседях. Однако у Украины есть одно очень ощутимое преимущество — Украина имеет свободу! Приведу пример: я как-то имел эксклюзивное интервью с Президентом Литвы, и она сказала, что из-за давления России на Украину не поедет на церемонию открытия Сочинской Олимпиады. Когда об этом узнали российские журналисты, то попросили поделиться с ними этой частью интервью. Мне было жаль — так как эксклюзив! Но выручил коллег. Однако передать это они не смогли — руководство их СМИ забраковало информацию. Следовательно, если к свободе добавить еще и корпункты, и профессионалов-журналистов, то Украина может легко конкурировать с Россией за влияние на Европу. 

— Как вы оцениваете сотрудничество украинских журналистов-международников с европейским политическим истеблишментом во время обострения конфликта в Крыму?

— То, что западные аналитики присутствуют в украинском медиапространстве — это очень важно. Но нужно еще активнее их привлекать, потому что, как правило, это очень влиятельные люди, которые создают в своих странах соответствующее мнение в экспертной и медийной средах, создают аналитический фон. Украинским медиа нужно очень активно работать с британскими, немецкими, польскими экспертами, но также расширять географию и привносить новые имена. Потому что в ЕС (где решения принимаются консенсусом) неважных стран нет. Мне было очень странно отмечать, что наиболее откровенно и без оглядки на Россию об украинском вопросе говорят министры иностранных дел небольших стран — того же Люксембурга, например... Что касается практического результата, то он тоже есть. Когда украинский политический кризис закончился побегом теперь уже экс-президента, то певица Руслана, которая была публичным лицом Майдана, благодарила — цитата — «миллион-миллион-миллион» раз Евросоюз за санкции против предыдущей власти, отмечая, что именно угроза деньгам чиновников в Европе остановила кровопролитие, а не призывы к мирному урегулированию кризиса и необходимость диалога с оппозицией. Поэтому, ясно, что Европа могла больше сделать, но никто не ждал, что она сделает так много в украинском вопросе.

— Согласны ли вы с тем, что реакция Европы на аннексию Крыма — вялая. Критикуют ли за это западные медиа европейских политиков?

— Да, критика звучит, что ЕС мог бы действовать более решительно, но необходимо помнить, что это Европейский Союз, принимает решение консенсусом и необходимо согласие всех 28 столиц стран-членов. Когда-то Генри Киссинджер на замечание, что ЕС якобы является силой, с которой Америке нужно серьезно считаться, попросил дать ему номер одного телефона в ЕС, с которым можно разговаривать... То есть, так было, но дело сдвигается. Кто-то считает, что этим телефоном теперь является телефон президента Еврокомиссии Баррозу, немецкие журналисты убеждены, что это номер приемной Меркель — но Евросоюз все больше и больше пытается говорить одним голосом. Это не всегда удается, но как раз во время Майдана и кризиса в Крыму так было. В этом смысле Украина парадоксальным образом помогает ЕС строить совместную внешнюю политику, объединяя Европу вокруг очевидных вещей — проевропейского Майдана, агрессии и аннексии Крыма. Сам факт, что ЕС уже ввел адресные санкции (запрет на въезд и замораживание активов) против главных россиян за отторжение Крыма от Украины, является огромным шагом. Давайте не забывать, что есть еще и третья стадия санкций. ЕС, конечно, долго запрягает, но быстро едет...