Владимир РИЗУН: «Мы готовим журналистов для будущего и знаем, как пережить настоящее»

Лариса ИВШИНА:

— Каждый раз, когда я бывала в учебных заведениях, где готовят журналистов, я спрашивала себя: а для какого мира сейчас готовят их? Для какого общества? Как бы вы, Владимир Владимирович, ответили на этот вопрос?

— Здесь я должен сделать небольшой экскурс в историю журналистики, появившейся на территории молодого украинского государства с развалом Союза. Тогда сразу пошла волна возникновения независимых, как будто незаангажированных изданий и телерадиоорганизаций. И учебным заведениям, готовившим журналистов (а их в то время было не так много, как сейчас), в той ситуации было немного трудно. Нас обвиняли в том, что мы не понимаем принципов новой демократической журналистики. Поскольку наши учебные заведения — также часть общества и должны реагировать на происходящее в жизни, мы, конечно, не сидели сложа руки и переделывали учебные планы, как могли в то время. Но с ощущением того, что мы как будто несколько отстаем от практики. А что происходит сейчас? Сейчас, мне кажется, факультеты или отделения журналистики (а их уже около 25-и в Украине) являются тем цветником, где, возможно, в немного оранжерейных условиях формируются журналисты для общества, которое когда-то будет...

— Но если ваша «оранжерея» ежегодно будет выпускать таких журналистов, а это общество сформируется лет через 20?

— Так вот, в том-то и дело. Теперь уже мы обвиняем многие СМИ, которые в прошлом обвиняли нас и говорили, какие они «крутые» и современные. Теперь мы спрашиваем: где же действительно образцы практической журналистики, где действительно независимые СМИ? Мы же прекрасно понимаем, что сейчас происходит в нашей журналистике. Что большинство изданий и электронных СМИ распределены между несколькими владельцами. И готовить журналистов нам сейчас очень сложно, потому что в учебный процесс пришли принципы действительно демократического общества.

Я понимаю, что, возможно, учить каким-то красивым принципам легче, чем в реальной жизни эти принципы проверять. Я понимаю, что существуют разногласия между тем, чему мы учим, и практикой. Но мы пытаемся делать коррекцию на реальную жизнь. И призываем каждого преподавателя, чтобы он, рассказывая о том, что журналистика должна быть такой-то и такой, не забывал предостеречь, что следует учитывать современные реалии. Журналист всегда находится в экстремальных условиях. Поэтому не надо специально создавать институты экстремальной журналистики. Она всегда экстремальна — только в большей или меньшей степени. И в реальной жизни журналисту все время приходится решать, как достойно выйти из той или иной критической ситуации. Но для этого он должен быть личностью. А чтобы сформироваться как личность, нужно прожить половину жизни. Поэтому, кстати, я не очень хорошо отношусь к тому, что многие молодые журналисты-выпускники стремятся «на трибуну». Право на слово нужно заслужить.

— А обсуждаете ли вы со студентами актуальные журналистские проблемы — такие, например, как ситуация вокруг «Сельских вестей»?

— Не можем не обсуждать. Даже если бы мы поставили себе цель не говорить ни слова, нам бы студенты этого не позволили сделать. Сейчас несколько другая ситуация. Есть сайты в Интернете, форумы...

— Ограничение свободы высказываний как таковое теряет смысл...

— Да. И, мне кажется, нужно, чтобы на всех уровнях (и властных, и невластных) у руля, связанного с движением корабля в информационном пространстве, стояли очень образованные, интеллигентные люди, которые не опустятся до того, чтобы с помощью дешевых технологий, которые уже себя изжили, пытаться как-то изолировать информационное пространство. Это — вчерашний день.

— А какие предостережения можно высказать накануне кампании по выборам президента?

— У меня как у директора Института журналистики, как у человека, отвечающего за подготовку молодого поколения для работы в СМИ, есть даже не предостережение, а боязнь по поводу того, что выборы — это всегда ангажирование журналистов и, в частности, студентов-журналистов. И вот здесь идет ломка тех убеждений, которые мы закладываем в них: что журналист — это человек, который, имея свою позицию, должен уметь просто наблюдать, не влезать в эти происходящие дрязги . Конечно, интерпретация событий в известной степени зависит от гражданской позиции. Но журналист должен уметь смотреть со стороны на все вещи. Даже стать немножко выше событий. А что в этом контексте означает работа наших студентов «на выборы»?.. Хотя я понимаю, что речь идет о солидном дополнении к стипендии в 45 гривен, но у меня есть определенная боязнь, что они вернутся с поля выборов немного духовно изуродованными. И что принципы настоящей журналистики они уже будут воспринимать с недоверием. То есть в той информационной ситуации, в которой мы все находимся, выборы не на руку украинской журналистике. А на руку ей выборы будут только тогда, когда журналистика сможет выстоять и действительно сможет более- менее объективно отображать политические перипетии, которые будут происходить. Но ведь сейчас лицо нашей журналистики в значительной степени будет формировать масса новых, однодневных СМИ, которые обязательно возникнут во время выборов. Хочешь не хочешь, а они станут частью нашей истории журналистики.

— То есть вы готовите журналистов для будущего, но реальное общество развивается вопреки прогнозированным сценариям...

— Я хочу уточнить. Мы готовим для будущего, но мы знаем, как пережить настоящее. И я могу даже привести пример, когда одна из наших студенток работает в газете одной партии, другая — в газете другой партии. И эти партии, можно сказать, не держатся за ручки. Но эти студентки живут в одном общежитии. И одна из них может обратиться ко второй с просьбой помочь написать красивую фразу для своего издания. И та помогает. Хотя фактически они работают в изданиях-оппонентах. О чем это говорит? Что такая работа в данный момент для будущих журналистов является работой однодневной. Они понимают, что это — не их жизнь. Что они вынуждены работать в таких условиях временно, потому что особого выбора сегодня нет. Не все же могут пойти работать в газету «День»...

— Не все еще и стремятся. Многие из тех, кто приходил к нам, декларировали свои стремления, но когда видели, что нужно думать, работать системно... Это просто сложно. К тому же существует много искушений в «облегченных» вариантах СМИ.

Кстати, а есть ли у вас данные о трудоустройстве ваших выпускников? Ведется ли какая-то статистика?

— Почти нет. Хотя мы имеем определенное представление о том, кто из наших выпускников где работает. Преимущественно они оседают в Киеве — на телевидении, на FM-станциях, в крупных газетах (в том числе наши выпускники идут и к вам, в газету «День»). Устраиваются также в пресс-центрах, пресс-службах, помощниками народных депутатов (хотя я бы не сказал, что это массовое явление). Никто не хочет ехать в регионы — это проблема. Сейчас, кстати, поднимается вопрос о том, что нужно вернуться к системе распределения: мол, если студент учится на государственные средства, он должен определенное время отработать в государственных структурах. Но ведь государственных СМИ на самом деле не так уж много. И если 25 учебных заведений дадут выпускников, где же набрать государственных СМИ, чтобы они там могли отработать? Но, с другой стороны, если даже государство выделяет средства на подготовку специалистов, которые должны работать в негосударственных структурах, что здесь плохого? Государство дает образование? Так оно и должно заботиться об образовании, о своем интеллекте. А нормальная работа негосударственных структур — это что, негосударственное дело?

— В начале нашего разговора вы сказали, что готовите журналистов для будущего. В этом контексте интересно: а изучают ли украинские студенты европейское законодательство, в том числе законодательство, регулирующее деятельность СМИ?

— Конечно. У нас даже есть специальный курс. Кроме того, мы осуществляем очень много заграничных поездок и привозим в Украину очень много идей, литературы. То есть мы реально готовим будущих журналистов для объединенной Европы. И, кстати, еще в 2001 году наш учебный план был переверстан с учетом учебных планов европейских стран. Приведу вам один факт. То, что Европейская Комиссия обратилась именно к нашему Институту журналистики с предложением, чтобы мы возглавили переработку учебных планов в европейском контексте, о чем-то говорит. Поскольку Украина заявила о том, что она поддерживает Болонский процесс, соответственно, и журналистика как часть образования должна развиваться в этом европейском контексте. Но мы, даже не ожидая коллегий, каких-то указаний Министерства образования, еще в 2000-м году осуществили поездки в Соединенные Штаты, Германию, Польшу, Швецию, Португалию, Францию, охватили еще несколько десятков стран с помощью Интернета, ввели их учебные планы в базу данных, проанализировали все это и, как я уже сказал, скорректировали наши учебные планы. В которые, кстати, включили такой популярный на Западе курс, как теория массовой коммуникации. У нас он никогда не читался. Но мы поездили по миру и увидели, что в зарубежных учебных заведениях эта дисциплина везде читается. Что такое «массовая коммуникация»? Это среда, в которой мы функционируем. Поэтому мы сразу ввели у себя этот курс (кстати, я его сам начал разрабатывать и читать) и много других новых дисциплин — именно благодаря ориентации на европейское информационное пространство.

— Очевидно, у вас была возможность сравнить и европейские стандарты журналистского образования, и американские. А определились ли вы, каким образом мы развиваем сейчас свою журналистику?

— К нашему удивлению, мы не увидели какой-то глобальной разницы в подготовке журналистов у нас и за границей. И когда мы, например, ездили в Соединенные Штаты, то во многих учебных заведениях наши учебные планы вызвали интерес. Они удивлялись: «О, вы такое читаете? Мы подумаем, может, и мы будем читать». Так что наш комплекс неполноценности — лишний. Наша система подготовки журналистских кадров имеет глубокие традиции. Может, неправильно, что мы раньше отождествляли публицистику и журналистику (потому что, с точки зрения современных дефиниций журналистики и публицистики, публицистика — это намного выше, это право журналиста обращаться к людям от себя). Но у нашей школы подготовки публицистов давние традиции, определенные основы. К сожалению, сегодня в соотношении информационной журналистики и настоящей аналитики наблюдается явная диспропорция. Конечно, журналистики без информационного жанра не существует. Но то, что, имея такую школу аналитической журналистики (речь идет не об идеологическом наполнении, а о технологиях), мы почти потеряли ее — это для нас позорно. Этого нельзя было терять. И я считаю, что это даже пагубно отразилось на украинской журналистике вообще. Сегодня СМИ, занимающиеся аналитикой (среди них — и газета «День»), можно перечислить по пальцам.

— А как совмещается с вашей преподавательской и административной деятельностью работа над радиопрограммой «Право на слово»?

— Я считаю, что преподаватели и руководители журналистских факультетов или институтов должны быть «играющими» журналистами. Чтобы чувствовать пульс своей профессии, чтобы знать технологии, которые сейчас применяются. С этой целью я и создавал программу (выходит она уже почти два года). Но сначала идея программы «Право на слово» предусматривала, в первую очередь, обсуждение проблем свободы слова — с привлечением к дискуссии психологов, юристов, учителей, обычных людей. Журналисты часто говорят о том, что они обеспечивают людям свободу слова, что они служат обществу. А мы спрашивали свое общество, нужно ли ему наше слово? И какое именно? И я хотел, чтобы во время прямых эфиров на радио люди высказывали свои мнения о СМИ. Но мой слушатель сделал определенные коррекции. Когда пошла лавина писем и люди стали благодарить за предоставленную им возможность говорить в эфире на любую тему (а именно так они поняли название программы), то я и подумал: если людям так нужно, пусть так и будет. Поэтому тематику расширил до безграничности, и название «Право на слово» мы понимаем буквально — как право людей быть в эфире.

КСТАТИ

Программу «ПРАВО НА СЛОВО» слушайте в прямом эфире через четверг — 1.04, 15.04 и так далее — в 16.20 на волне «Променя» (также 105 FM) и в записи через пятницу — 9.04, 23.04 и далее — в 16.25 на Первой программе Национального радио. Отныне — при информационной поддержке газеты «День»!