Арьергардное сражение Путина

Недавние дипломатические успехи России в Сирии и Иране, вместе с внешнеполитическими промахами президента США Барака Обамы, придали смелости президенту Владимиру Путину в его стремлении позиционировать Россию как способную бросить вызов Американской политике «исключительности» и Западному универсализму. Но недавнее послание Путина Федеральному Собранию Российской Федерации стало более отражением его недовольства геополитической маргинализацией России, чем боевым кличем из восходящей империи.

Надо отметить, что в то время, когда Америка истощена своими бесплодными войнами на Ближнем Востоке, а Европа ушла в себя, стараясь покончить со своими экономическими кризисами, выступать за рассуждения о многополярности, в которые включена и Россия, на данный момент более убедительно, чем в любое другое время после холодной войны. Но это не меняет того факта, что Россия находится в проигрыше, и ее дипломатические победы - это лишь тактические достижения, которые не добавляют ничего к стратегической смене игры для всего мира.

Если, по словам Ленина, коммунизм – это «Советская власть плюс электрификация всей страны», то так называемый Путинизм можно свести к обладанию ядерным оружием и нефтяному изобилию. Во всех других областях, Запад сохраняет явное преимущество: демографический спад России, несовременные вооруженные силы, примитивная экономика, низкая производительность труда и хронические внутренние неурядицы приуменьшают масштабность тех проблем, которые стоят перед США и Европой.

На самом деле, в недавнем послании Путина было много ссылок на слабости России, в частности «межнациональная напряженность», «постоянные коррупционные скандалы», которые сотрясают региональные государственные органы, некомпетентные администрации, утечка капитала за счет экономической «деятельности в офшорах», а также невозможность достижения «технологических прорывов». Естественно, подобные слабости - это не задатки для доминирующей силы в мире эпохи глобализма. Нравится нам это или нет, разговоры о том, что Россия конкурирует с Западом, это уже не более чем сентиментальная ностальгия или бессмысленная риторика.

Для Путина суть соглашения, достигнутого на Ялтинской конференции 1945 года, еще актуальна и его ограничения влиятельности Кремля просто сместились на восток, в основном до границ бывшего Советского Союза. Хотя Путин и сумел предотвратить вступление Грузии в НАТО, его Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС) является бледным отражением Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), в который входили все страны Восточного блока и несколько других социалистических государств. К тому же, Организация Договора о коллективной безопасности, то есть Евразийский оборонный союз под руководством России, не идет в сравнение со старым Варшавским договором.

Кроме того, хотя Путину и его украинскому коллеге Виктору Януковичу до сих пор удалось уклониться от подписания Соглашения об ассоциации Украины с Европейским Союзом, они не смогут заблокировать его надолго. Несмотря на Путинскую договоренность с щедрой финансовой поддержкой и дешевым газом, Украина вряд ли присоединится к ЕврАзЭС, которым руководит Россия, так как это сообщество является не намного более, чем средством закрепления бывших советских республик в сферу влияния России, и не методом развития торговли.

Но самой серьезной угрозой для глобального статуса России становится устаревание ее ядерного арсенала. Путин не смог противостоять развитию американского «Быстрого глобального удара», после которого политика ядерного сдерживания для России не имела бы значения, потому что американская стратегия позволяет Соединенным Штатам достигать целей в течение часа во всем мире с использованием обычного оружия. Ныне Россия не может конкурировать с западной технологией и возможностями, так же, как и не способен был Советский Союз, когда он рухнул под давлением гонки вооружений с США.

В своем послании к Федеральному Собранию, Путин позиционировал себя как защитника консервативных ценностей, против «толерантности, бесполой и бесплодной» (эвфемизм для прав сексуальных меньшинств), и лидером в области морали и традиционных семейных ценностей. На данный момент, может быть Россия уже не сверхдержава, но, по словам Путина, она представляет собой цивилизацию, имеющую моральное превосходство и сражающуюся с американским безрассудством во внешней политике, серьезными трудностями в экономической деятельности и моральной развращенности.
Моральные претензии Путина, однако, погрязли в политически неустойчивых противоречиях. «Сегодня во многих странах», предупредил он «пересматриваются нормы морали и нравственности, стираются национальные традиции и различия наций и культур». Но Россия - это как раз калейдоскоп этносов и культур, чьи усилия к самоутверждению были им отброшены и названы преступным поведением «этнической мафии» в этом же послании.

Кроме того, те западные ценности, которые Путин отвергает во имя русского национализма (и антиамериканизма) это как раз те, которые многие россияне одобряют. Путинское описание России терминами «славянофил» или «евроазиист» это уже не простой комментарий о культуре, а отражение его стремления создать альянс с Китаем и другими развивающимися экономиками, чтобы компенсировать глобальное доминирование Америки.

Но Путину не следует ожидать, что Китай согласится с его притязаниями. Китай, возможно, и составил России компанию в противостоянии Западной «гуманитарной интервенции» во внутренние конфликты других стран, но опыт, полученный от холодной войны, в том, что идеологическая близость является адекватным основанием для военного союза, не сработает для Китая в нынешнее время. Проще говоря, Китай не заинтересован в революции международной системы, от которой он получил так много.

Несмотря на его величественность, амбиции Путина не новы. Действительно, его идеи представляют собой лишь многовековое продолжение намерения России, чтобы ее считали великой державой в мировом порядке, который Путин видит как гоббсовскую войну всех против всех. Но авторитаризм и неуклюжая дипломатия это не совсем верный путь к успеху в двадцать первом веке.

Shlomo Ben-Ami
Shlomo Ben-Ami, a former Israeli foreign minister who now serves as Vice President of the Toledo International Center for Peace, is the author of Scars of War, Wounds of Peace: The Israeli-Arab Tragedy.