Два сирийских фронта Кремля

Милитаристский угар в России разгорается с новой силой. Забыты «крымнаш», постепенно уходят с федеральных каналов Украина и Донбасс. Теперь весь энтузиазм романтиков «русского мира» направлен на Ближний Восток.

Москва открыла в Сирии не один фронт — военный, но также и второй — дипломатический. Политические цели Кремля в Сирии пока остаются неясными, несмотря на часто повторяемые пропагандистские пассажи по поводу борьбы с террористами из «Исламского государства» (ИГ).

Российская военно-воздушная группировка состоит из 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24М, 12 штурмовиков Су-25СМ, черырех истребителей Су-30СМ, шести бомбардировщиков Су-34, а также ударных вертолетов Ми-24 и многоцелевых Ми-8.

Самолеты Су-30 разработаны для завоевания превосходства в воздухе. Их модернизировали для нанесения ударов по земле, но все равно они представляют собой аппараты 1970-х гг. Поэтому наносить удары по земле с больших высот они не могут и при выходе на цель становятся уязвимыми для переносных ракетных комплексов противника.

Су-24М является всепогодным фронтовым бомбардировщиком, причем к цели он может лететь на малой высоте. Он стоит на вооружении с начала 1970-х и отличается довольно высокой аварийностью. За период эксплуатации из-за нештатных ситуаций было потеряно более 80 самолетов.

Су-34 разрабатывали с середины 1980-х гг., а поставка его в войска началась в 2000-м. Предназначен он для поражения наземных и надводных целей и вывода из строя систем ПВО. Несколько Су-34 приняли участие в Кавказской войне в 2008 году, но официально бомбардировщик был принят на вооружение только в марте 2014 года. Это было связано с тем, что военные выявили в самолете ряд серьезных недостатков. В Сирии Су-34 должны пройти боевые испытания.

Расширение вмешательства в сирийский конфликт связано с целым рядом рисков и трудностей.

Во-первых. Одних ударов с воздуха даже при их высокой эффективности, в чем есть определенные сомнения, недостаточно. Без наземной операции и занятия соответствующей территории боевики быстро восстановят инфраструктуру и вернутся на позиции, которые под ударами с воздуха оставят.

Во-вторых. Если принять, что российские войска в наземных операциях не участвуют, то остается только армия Асада. Его войска контролирует около 17% в основном прибрежной территории и держат фронт вдоль линии, проходящей по Дамаску, Хомсу, Алеппо и до Латакии.

К 2014 году численность сирийской армии составляет около 150 тыс. человек. Еще 60 тыс. бойцов входят в гвардию. Несколько десятков тысяч бойцов в совокупности есть у алавитской милиции и союзников Асада из ливанской шиитской группировки «Хезболла», которую поддерживает и вооружает Иран. Однако бойцы последней понесли значительные потери, постепенно выходят из боев и концентрируются на границе с Ливаном и Израилем. Есть сведения о присутствии в Сирии около 15 тыс. бойцов Корпуса стражей исламской революции из Ирана.

В данное время можно только говорить об оборонительной тактике армии Асада на удержание своих позиций. В этом удары с воздуха могут помочь до тех пор — об этом говорит опыт Афганистана, — пока у боевиков не появится полноценное оружие борьбы с самолетами.

ИГ имеет 30-50 тыс. бойцов, с захваченных армейских складов они получили тяжелое вооружение. Светская оппозиция насчитывает от 45 тыс. до 60 тыс. военнослужащих. «Исламский фронт» имеет примерно 45 тыс. человек.  Он образован из семи исламских группировок в ноябре 2013 года. Его цель — свержение режима Асада и построение исламо-ориентированного государства. И еще один противостоящий сирийскому президенту и теперь России игрок — радикальная салафитская группировка «Джебхат ан-Нусра» (Фронт победы) — связана с «Аль-Каидой». Численность группировки, по разным оценкам, составляет от 6 тыс. до 10 тыс. человек.   

Хотя противники Асада не едины и часто воюют друг с другом, тем не менее, у них есть важное преимущество — достаточно большие человеческие ресурсы.

Россия стоит перед очень нелегкой дилеммой. Если ее вмешательство не приведет к существенному изменению положения, то предстоит война на истощение, и жертвой ее в первую очередь станет армия Асада. Это грозит серьезными имиджевыми потерями лично для Путина.

Альтернативой может стать переброска в Сирию наземных частей, пусть и закамуфлированных под так называемых добровольцев. Для этой цели можно использовать высвобождающихся донбасских сепаратистов. Они все равно не могут уже вернуться к прежней жизни, вот и найдется им применение в Сирии. Риск такого варианта очевиден. Потери будут расти, результат совершенно не ясен, зато призрак Афганистана из виртуального станет реальным.

Еще одна проблема — логистическая. Даже имеющуюся группировку России достаточно сложно снабжать. Морской путь связан с проходом через проливы, о характере грузов будет знать член НАТО Турция, у которой с Россией не очень хорошие отношения.

Одними десантными кораблями Черноморского флота эту проблему не решить, а подключить гражданские суда тоже сложно. По банальной причине их малого количества. Кроме того, нужно перебрасывать технику для восполнения потерь армии Асада, которые неизбежны. И это далеко не все логистические сложности.

Третья проблема — финансовая. Алексей Кудрин посчитал, что расходы на сирийскую акцию сравнимы с затратами на военные учения. Однако последние весьма кратковременны, а здесь минимальный период может занять несколько месяцев. Это уже совершенно другие объемы финансов. Закладывать в будущий бюджет увеличение расходов Министерства обороны можно, но есть Крым, пока еще Донбасс и регионы, стоящие на грани дефолта. Деньги — кровь войны, а с ними получается туго.

Теперь о дипломатическом фронте.

Вроде Ирак и Египет поддерживают российское вмешательство в Сирии. Однако все это конъюнктурные явления. Багдад хочет, чтобы Россия и ему помогла своим контингентом, а Каиру выгодно усиление противостояния с террористами в Сирии, тем самым уменьшится их численность на Синайском полуострове.

Тегеран после решения вопроса с его ядерной программой воздержится от слишком глубокого участия своих войск в Сирии, так как на первый план выходит его противостояние с Саудовской Аравией и Катаром. К тому же Ирану совсем не с руки ухудшать с таким трудом налаживаемые отношения с США. Так что он поддержит Россию, но до известных пределов. Серьезное укрепление позиций Москвы в Сирии совсем не в интересах Тегерана.  

Россия стала союзником шиитского Ирана и алавитской Сирии. Для суннитов, а их среди мусульман большинство, это вроде клейма. К тому же с персами у арабов вековое противостояние. Алавитов подавляющее большинство вообще не считает мусульманами. Поэтому словесной поддержкой Египта обольщаться не стоит. Гораздо важнее демарш  США, Великобритании, Франции, Германии, Турции, Катара и Саудовской Аравии против российского вмешательства в Сирии. Для последних двух это еще и своеобразный протест против союза России и Ирана.  

Франция всегда считала Сирию своей зоной влияния. Там до сих пор многие знают французский. Париж серьезно недоволен, и это сразу сказалось на ходе переговоров «нормандской четверки». Так Москва одним движением ухудшила отношения со страной, которую всегда считали пророссийской.

Милитаристский угар в России постепенно пройдет, но выйти из Сирии будет гораздо сложнее, чем из Донбасса. Похоже, что в Москве об этом не подумали. Афганская трагедия повторяется в виде сирийского фарса.