Культ вынужденных убийц

Медна Байракова хорошо помнит тот день, когда в ее дом пришла женщина средних лет, выразившая желание переговорить с ее 26-летней дочерью. Гостья с дочерью закрылись в спальне на полчаса, после чего дочь ушла из дома, сказав, что идет проводить гостью. Дочь Байраковой так и не вернулась домой, а через час в ее дом ворвалась группа мужчин в камуфляже, которые заявили хозяйке, что ее дочь останется с ними, так как согласилась выйти замуж за одного из них. Байракова запротестовала: «Она ведь больна туберкулезом». «Ничего, мы ее вылечим», — был ответ.

В следующий раз Байракова и ее муж увидели лицо дочери спустя 24 дня: чеченские сепаратисты захватили в Москве театр на Дубровке и взяли в заложники 800 человек. На телеэкране родители опознали свою Зарету, несмотря на черную повязку на лице. Ее руки крепко сжимали пояс с зарядом взрывчатки. В последний раз они видели мертвую Зарету, вспухшее обезображенное лицо которой едва можно было узнать на фотоснимке, сделанном сотрудниками спецслужбы уже после штурма здания театра, во время которого погибли все террористы и 129 заложников. Зарета стала членом организации чеченских террористок-смертниц «Черные вдовы», которая заставила значительную часть россиян начать поиски темноглазой черноволосой женщины средних лет с крючковатым носом, одетой в длинную меховую шубу, которая якобы занималась вербовкой этих террористок-смертниц, известных как шахидки. Ей даже дали в народе прозвище Черная Фатима.

Семь женщин осуществили самоубийственные террористические взрывы, направленные против Израиля, причем первый такой теракт произошел в январе 2002 года. К тому времени в России уже были совершены два подобных теракта, а в дальнейшем их число стало быстро расти. С момента начала в 1999 году второй чеченской войны более трех десятков чеченок (примерно половина всех чеченских террористов-смертников) осуществили или пытались осуществить самоубийственные взрывы на российских объектах. Согласно заявлениям российских властей, многие из террористок-смертниц, по-видимому, находились под влиянием наркотических веществ; некоторые несостоявшиеся бомбистки-самоубийцы сообщили, что к этим нападениям их принудили родственники, которые участвовали в чеченском движении сопротивления. Совсем недавно, 9 декабря 2003 года, молодая женщина подорвала себя перед гостиницей «Националь» в Москве, убив шесть человек. Сообщалось, что неподалеку от места взрыва была замечена более пожилая женщина в меховой шубе, которая затем скрылась. Пятого декабря террористы-смертники осуществили взрыв в местном поезде в Ставропольском крае, убив по меньшей мере 44 и ранив еще более чем 150 человек. Власти заявили, что в нападении участвовали три женщины и один мужчина.

Прошлым летом в результате нападений черных вдов погибли почти 150 человек. Говорят, что полевым командиром, который командует Восточным фронтом повстанцев в Чечне, является подданный Саудовской Аравии Абу Валид, один из многих арабов, которые присоединились к чеченским боевикам. В недавнем интервью арабской телевизионной сети «Al Jazeera» он разъяснил, как происходит вербовка террористок-смертниц. «Этим женщинам, особенно вдовам моджахедов, угрожают по месту их жительства, угрожают лишить их чести и все такое прочее, — сказал он. — Они не соглашаются на унижения и на жизнь в оккупации. Они заявляют, что хотят послужить делу Всемогущего Аллаха и отомстить за смерть своих мужей и страдания своего народа». Говорят, что чеченский полевой командир Шамиль Басаев подготовил для самоубийственных нападений на российские объекты 50 черных вдов. Басаев взял на себя ответственность за целый ряд недавних терактов, включая захват театра на Дубровке и взрыв у гостиницы «Националь».

А тем временем политический лидер чеченских сепаратистов Аслан Масхадов неоднократно открещивался от терроризма и даже обвинял российские спецслужбы в том, что те сами организовали захват театра на Дубровке «в пропагандистских целях». Однако российские спецслужбы передали в распоряжение редакции газеты видеопленку, датированную 18 октября 2002 года — за неделю до захвата заложников, где Масхадов, как полагают, делает намек на предстоящую акцию чеченских повстанцев в театре на Дубровке. На другой видеопленке, относящейся примерно к тому же периоду, Масхадов запечатлен рядом с Басаевым, Абу Омар Сеифом, исламским духовным лидером, который, по свидетельству российских спецслужб, осуществляет связь с арабскими источниками финансирования чеченских повстанцев, и Мовсаром Бараевым, который руководил отрядом боевиков в операции на Дубровке. Для россиян эти видеозаписи служат доказательством того, что умеренное крыло чеченского сопротивления, публично выступающее против террора, тайно участвует в организации терактов против гражданских объектов. Россия неоднократно пыталась и пытается убедить США, что Москве и Вашингтону противостоит один и тот же враг: террористическая сеть «Аль-Каиды». Помощники Масхадова заявляют, что он вел речь о нападениях на российские войска, а не о терактах против гражданских объектов и лиц. Однако веб-сайт чеченских сепаратистов «Кавказ—Центр» обосновывает право повстанцев на использование бомбисток-самоубийц жестокостью российских военнослужащих по отношению к мирным чеченцам.

В семье Сулумбека Ганиева выросли шестеро сыновей и четыре дочери. Сегодня на месте его дома в селении Осиновское высится груда развалин, а из его детей остались в живых всего четверо, из которых двое — в плену у федералов. Сына Ислама убили в ходе ракетного обстрела в 1999 году. Дочь Петимат пропала в июле 2000 года, считается, что она погибла под бомбами в Грозном. Сын Рустам, бывший боевик, находится в тюрьме в Северной Осетии. Сына Хусейна убили в 2000 году, когда он сражался на стороне повстанцев. Дочь Раиса, которая отказалась вступить в организацию «Черные вдовы», арестована российскими властями и увезена в неизвестном направлении. Младший сын Тархан погиб в автомобильной катастрофе прошлой весной. Дочери Фатима и Хаджад убиты в театре на Дубровке, они так и не приме 1000 долларов США. «Наши девочки возвратились домой другими», — вспоминает Ганиев. «Они были очень обозлены, — добавляет его жена. — Иначе разве поехали бы они в Москву, чтобы принять такую мученическую смерть?» Девочки рассказали, что их брата избили до полусмерти, а их самих, выведывая сведения о повстанцах, пытали электрическим током до тех пор, пока они не потеряли сознание. Люба Ганиева пыталась объяснить, что заставило Фатиму, студентку юридического факультета, и Хаджад, собиравМногие россияне рассматривают стремление чеченцев к независимости как покушение на территориальную целостность их страны, и устроенная террористами бойня только лишь усиливает их поддержку войны президента Владимира Путина в этой мятежной республике. Россию широко критикуют за злодеяния и нарушение прав человека — чеченских мужчин и женщин регулярно похищают из домов, пытают и даже убивают, — но российская общественность замечает лишь сообщения о погибших солдатах, число которых доховели в действие свои пояса шахидок. Через несколько дней после теракта на Дубровке к дому Ганиевых подъехали российские солдаты и, даже не постучав в дверь, взорвали дом. Ганиев и его жена остались в живых только потому, что в тот момент смотрели телевизор у соседей. Ганиев говорит, что именно действия российской стороны заставили его детей стать повстанцами. В первый раз он повстречался с российскими солдатами в октябре 1999 года. Солдаты застрелили в его дворе пять коров, привязали две туши к своему автомобилю и увезли. В июле 2000 года солдаты с оружием ворвались в его дом и забрали видеомагнитофон, овец, кур, а также бросили ручную гранату в погреб, где хранились запасы продуктов питания на зиму. Вскоре после этого эпизода Рустам и Хусейн ушли к боевикам. В июне 2002 года к дому подъехали российские солдаты и арестовали 21 летнего Тархана, 23-летнюю Фатиму и 17- летнюю Раису. Его 14-летняя дочь Хаджад смело выступила в защиту брата и сестер. Хаджад тоже хотели забрать, но ее отстояла мать. Трое суток Ганиев ничего не знал об арестованных детях, впоследствии он был вынужден заплатить за их освобождение выкуп в сумшуюся стать врачом-гинекологом, присоединиться к отряду чеченских боевиков в Москве. Раиса, впоследствии сдавшаяся российским властям, едва не последовала за ними.

Двадцать девятого сентября 2002 года, в день, когда исчезла из дома Зарета Байракова, Фатима и Хаджад Ганиевы покинули родной дом, сказав, что едут в Дагестан навестить своего племянника. Они так и не вернулись. Их родители, как и Медна Байракова, увидели их через месяц на телеэкране, когда транслировались сцены захвата заложников в театре на Дубровке. «Они ничего нам не сказали, — вспоминает Ганиев. — Если бы мы знали, то не отпустили бы их. Я бы им ноги переломал, чтобы остановить».

А затем был взрыв у гостиницы «Националь», рядом с Красной площадью, который для многих москвичей стал символом того, что была пересечена своеобразная красная линия. «Быть может, они это делают из религиозных убеждений, но я думаю, что это против нашего Господа и против верований любого человека. Никакая нормальная женщина не поступила бы так», — сказала 19-летняя Татьяна Ежова, которая пострадала при этом взрыве. дит до полдюжины в день. Чеченские террористы атакуют рок-концерты, станции метрополитена и местные поезда, переполненные учащимися. Перепуганные насмерть очевидцы взрыва в гостинице «Националь» рассказывали о том, что видели несколько оторванных голов и конечностей, которые были разбросаны на тротуаре. Остальные говорили, что в страхе ожидали очередных терактов. «Нам сразу же передали по рации, что нужно внимательно наблюдать за окружающими, чтобы выявить в толпе трех других террористов, которые якобы находятся тут же, — рассказал 23-летний охранник торгового центра. — Нам сказали, что это женщины и что они постоянно разговаривают по телефону, как если бы кто-то их гипнотизировал. Но как можно опознать террористку, если она похожа на всех остальных?» Вскоре был составлен фоторобот Черной Фатимы. К тому времени все в Москве знали, кто она такая, главным образом из показаний Заремы Муджихоевой, несостоявшейся черной вдовы, которая в июле прошлого года едва не взорвала себя в одном кафе на Тверской улице в Москве. Эта 23-летняя жительница Чечни была остановлена охранниками, но позднее ее бомба случайно взорвалась, убив российского милиционера, который пытался ее обезвредить. Муджихоева, муж которой был убит, сражаясь в рядах боевиков в то время, как она была беременна, рассказала следователям, что была «фактической рабыней» повстанцев, которые убедили ее, что ее религиозным долгом является поехать в Москву и взорвать бомбу в каком-нибудь кафе на многолюдной Тверской улице. Допрашивавшие Муджихоеву следователи сообщили газете «Коммерсантъ», что женщина, которую Муджихоева знала как Любу, — Черная Фатима — привезла ее в один подмосковный дом и часто навещала в течение последующей недели. Муджихоева рассказала милиционерам, что Люба часто поила ее апельсиновым соком, от чего она делалась очумевшей, у нее начинала болеть голова. В свой последний визит Люба дала ей сумку с бомбой и научила, как привести ее в действие. В интервью газете «Известия», которое было дано в тюрьме, Муджихоева заявила, что к совершению теракта ее готовили двое мужчин-чеченцев, которые и привезли ее к кафе. Когда она попыталась войти в кафе, ей преградили дорогу трое мужчин. Тогда она вернулась на улицу. Она заявила, что уже приняла решение не взрывать бомбу, но боялась, что ее инструкторы взорвут ее с помощью дистанционного взрывателя. Вскоре ее остановил сотрудник милиции и приказал положить сумку на землю. Она покорно положила свою ношу и отступила в сторону.

Алексей Захаров, возглавляющий один московский центр прикладных исследований и специализирующийся на психологии экстремальных ситуаций, проинтервьюировал несостоявшихся черных вдов, которые оказались в плену у российских спецслужб, и сообщил, что многие дали показания о том, что их накачивали наркотическими веществами. У всех, по его словам, было диагностировано психическое расстройство. По словам Захарова, при их вербовке был использован сам факт, что они остались вдовами. Они стали обузой для родственников. Им говорили, что они грешницы и наказаны Аллахом, который отнял у них мужей, а поэтому им нужно искупить грехи, исполнив свой долг перед чеченским народом. Захаров говорит, что наблюдал признаки того, что эти женщины подверглись «промыванию мозгов» (зомбированию), в ходе которого им бесконечно повторялись религиозные изречения на арабском языке. Слушая непонятные слова и совершая ритмичные телодвижения, они входили в транс, и в таком состоянии им внушали необходимость совершения акта самопожертвования.

В самой Чечне говорят, что для того, чтобы совершить самоубийственный акт и при этом прихватить с собой на тот свет других людей, нужно либо чувствовать себя очень несчастным, либо быть полным безумцем. В сложившейся в Чечне ненормальной обстановке число безумцев растет. В республике, где многие мужчины либо пошли воевать, либо уехали из страны, чеченские женщины взяли на себя многие мужские обязанности. А некоторые подались в террористки- смертницы. «Мужчины умирают за нас. А нам приходится быть сильными, — говорит 37-летняя Фатима Шабазова, которая живет в разрушенном войной доме вместе с 12-ю другими вдовами чеченской войны. — Иначе мы не выживем».