Насколько едина «новая Европа»?

С точки зрения старых членов Европейского Союза, восемь посткоммунистических стран, вступивших наряду с Кипром и Мальтой в ЕС 1 мая текущего года, едины в своих позициях по самым важным вопросам. Действительно, со времени интервенции США в Ирак многие представители Западной Европы рассматривают новых членов ЕС как единый блок.

Разделение министром обороны США Дональдом Рамсфельдом Европы на «новую» и «старую» было, прежде всего, ловким ходом, который помог администрации Буша провести свою политику, используя древнюю стратегию «разделяй и властвуй». Но, с учетом реальных различий между старыми и новыми членами ЕС, такое разделение способствовало укреплению ложного представления, что новые члены ЕС имеют сходные политические позиции и интересы. Замечания Рамсфельда имели разобщающее действие, поскольку показали, что Западная Европа знает восточную половину Европы гораздо хуже американцев.

В действительности между новыми членами ЕС существуют большие различия. Даже в отношении Ирака не было единства мнений и позиций. В то время, как некоторые страны, скажем Польша, решительно поддержали военные планы Америки, другие постарались уравновесить свою поддержку США проявлением «понимания» взглядов Германии и Франции. А некоторые, как, например, Словения, встали на сторону «старой Европы».

Помимо политических вопросов, большие различия существуют и между экономиками новых стран-членов ЕС, и не только с точки зрения национального благосостояния, но и с точки зрения их структуры. Индустриализованные и урбанизированные страны с небольшим сельскохозяйственным сектором, такие, как, например, Чехия, Словения или Словакия, беспокоят совершенно другие вопросы и проблемы, в отличие от, скажем, Польши, где фермеры составляют 20% населения.

Исторические традиции также играют важную роль. Несмотря на то, что все новые страны-члены ЕС считают себя представителями западной цивилизации, некоторые из них являются таковыми в большей степени, остальные — Чехию, Словакию, Венгрию, Словению и некоторые районы Польши — объединяет принадлежность к т.н. Mitteleuropa, образованной во время империи Габсбургов. Более того, коммунистический режим в этих государствах отличался от режима, существовавшего в странах Балтии, входивших в состав Советского Союза.

В начале 1990-х годов, после падения коммунистических режимов, общие потрясения, пережитые Чехословакией, Венгрией и Польшей, а также общее историческое наследие легли в основу идеи создания так называемой Вышеградской группы, целью которой была координация усилий трех стран по вступлению в ЕС и НАТО. Инициатива создания Вышеградской группы в определенной степени оказалась эффективной, хотя и была временно парализована распадом Чехословакии немногим больше десяти лет назад.

И хотя лидеры Польши, Венгрии, Чехии и Словакии недавно заявили о том, что хотят сохранить Вышеградскую группу даже после вступления в ЕС, будущее сотрудничества в рамках Вышеградской группы неопределенно. Более того, судьба этой группы, вероятно, является наилучшим примером того, как новые страны-члены ЕС начинают защищать свои национальные особенности и индивидуальные черты после обеспечения себе членства в ЕС и НАТО.

Польша, судя по ее позиции в отношении Конституции ЕС, преследует свои особые интересы в объединенной Европе, которые, возможно, будет сложно согласовать с интересами малых государств Центральной Европы. После вступления в Союз Польша почувствует себя еще свободнее, поскольку больше не будет связана необходимостью поддерживать стремления других государств Восточной Европы.

Некоторые сторонники более тесного сотрудничества в рамках Вышеградской группы критикуют нынешнюю стратегию Польши, в то время как евроскептики в Чехии, Венгрии и Словакии аплодируют полякам. Например, Гражданская демократическая партия Чехии, находящаяся под сильным влиянием президента Чехии Вацлава Клауса, называет Польшу главным союзником Чехии и ставит ее подход к ЕС в пример новым странам-членам.

Ситуация может усложниться еще больше, поскольку некоторые лидеры в Чехии, Венгрии и Словакии не прочь присоединиться к «ядру» европейской интеграции, если в один прекрасный день некоторые страны вдруг решат создать «двухскоростную» Европу. Если эти страны присоединятся к ядру европейской интеграции, в то время как другие, в частности Польша, предпочтут остаться в стороне, это станет «разделительной линией» между ними и смертным приговором для сотрудничества в рамках Вышеградской группы.

Независимо от того, что произойдет, всей Европе необходимо оставить позади клише о «старой» и «новой» Европе. Возможно, Польша обнаружит, что у нее есть общие интересы (например интересы безопасности) с некоторыми странами такого же размера в нынешнем ЕС. Три государства Балтии, вероятно, будут гораздо теснее сотрудничать со скандинавскими странами, чем с другими новыми членами ЕС.

Также пора начать думать о новых путях сотрудничества в Центральной Европе. Например, для Чехии, Венгрии и Словакии тесное сотрудничество с Польшей может оказаться не самым лучшим способом защитить свои интересы в ЕС, поскольку их интересы и интересы большой и уверенной в себе Польши могут не совпадать.

Более естественным для Чехии, Венгрии и Словакии может быть стремление к более тесному региональному сотрудничеству с Австрией и Словенией, первые контуры которого уже наблюдаются в некоторых существующих региональных образованиях. Такую региональную группу объединяли бы общие интересы и история. И такое сотрудничество было бы гораздо более эффективным и продолжительным, чем Вышеградская инициатива, связывающая три малых государства со страной, население которой больше, чем население трех ее партнеров вместе взятых, к тому же независимо проводящей собственный курс.

Иржи ПЕГЕ, политический советник бывшего президента Чехии Вацлава Гавела; сейчас — политический аналитик и директор филиала Нью-Йоркского университета в Праге.