Сталинская мифо-логика российских диссидентов

Главным недостатком Алексея Навального является его русский национализм. Это утверждение в канун выборов московского мэра стало общим местом на устах значительного числа правозащитников еще советских времен и более молодых российских либералов. Можно цитировать и цитировать тексты такого сорта (некоторые из них появились даже в западных изданиях), приведенные в них факты и аргументы. Но квинтэссенция подобных инвектив, на мой взгляд, выражена двумя авторами: Александром Подрабинеком и Еленой Санниковой. Подрабинек пишет, перечислив грехи Навального, за которого он сначала хотел голосовать: «Блогеры и комментаторы упрекают меня в том, что я жду ангела с крылышками, идеала и даже второго пришествия. Они утрируют, чтобы им легче было спорить. Отнюдь не ангела с крылышками, но политика, приемлемого с точки зрения демократических воззрений и отношения к правам человека. Не более того. Но национализм с правами человека никак не совместим».  Санникова повторяет фактически то же, только под другим ракурсом: «Национализм даже в самых малых дозах всегда будет в остром антагонизме с пусть самым слабым, но подлинным чувством любви к отечеству. И он заразен, он ослепляет человека, лишает его элементарных человеческих ориентиров».

Иначе говоря, речь даже не о Навальном как личности и политике. Он здесь некая знаковая величина. Речь идет — о национализме, одна капля которого способна отравить человеческую душу и с которым следует беспощадно бороться.

Что же, по-своему позиция логичная. И последовательная. Вот только несколько странная эта логика — так как даже интернационалист Ленин признавал, что на определенных этапах общественно-политического развития национализм и демократия идут бок о бок, что национализм может нести позитивное содержание. Это же писалось в Большой советской энциклопедии — не говоря уже о Самиздате. Но, похоже, отмеченные российские диссиденты и либералы прошли несколько другую идеологическую выучку...

«Нет, мы правильно поступаем, что так сурово караем националистов всех мастей и расцветок. Они лучшие помощники наших врагов и злейшие враги собственных народов... Недооценивать националистов не следует. Если разрешить им безнаказанно действовать, они принесут немало бед. Вот почему их надо держать в железной узде».  А это уже товарищ Сталин. И именно эта сталинская логика (как бы негативно не относились к «вождю всех народов» лично Подрабинек, Санникова и Ко) определяет неприятие Навального и всех тех, кто смеет ступить за пределы строго либерального дискурса — точнее, даже леволиберального, потому что для правых либералов национальный вопрос существует, а для левых — нет, что и выразила со всей категоричностью известная диссидентка Валерия Новодворская: «Нет никакого национального вопроса».  Прямо-таки цитата из компартийных документов начала 1980-х годов: мол, национальный вопрос в СССР решен полностью и окончательно...

Что же такое? Отчего это у российских либеральных публицистов вдруг «сбился прицел»? Почему те диссиденты, которые сидели в свое время в тюрьмах и лагерях вместе с прибалтийскими, закавказскими и грузинскими инакомыслящими, — не говоря уже о сионистах, — то есть с людьми, отправленными за решетку по обвинению в «буржуазном национализме» (и в большинстве случаев обвинении в той или иной степени небезосновательном), — теперь вдруг перешли на другую сторону идейно-политической баррикады? И почему теперь для них самыми лютыми врагами стала та треть украинских граждан, которая в целом положительно относится к национализму, а фактическими единомышленниками (когда идет речь об Украине) — члены КПУ, ПСПУ и других подобных организаций?

Я, конечно, понимаю, что «Умом Россию не понять», но...

Но речь идет не только о российской, но и о западной тенденции, даже долговременной уже интеллектуальной традиции демонизации национализма и отождествлении его с нацизмом. Однако и в России, и на Западе эта традиция берет истоки во времена Коминтерна, во времена мудрого товарища Сталина. Ведь любой ценой коммунистической пропаганде и ее леволиберальным союзникам (которые нередко даже не знали, что организовывали и направляли их деятельность из Москвы; это отдельный, очень интересный и поучительный сюжет) необходимо было замаскировать и сфальсифицировать черты коренного подобия двух тоталитарных краснознаменных режимов — большевистского и нацистского. Так как последний в плане социалистических достижений в интересах простого труженика заметно опережал первого: перед Второй мировой войной средний уровень жизни наемного работника в Германии был самым высоким в Европе. Поэтому проделали ряд понятийных подмен: нацисты, вопреки названию своей партии, с середины 1930-х на первое место ставили не нацию, а расу («арийская раса», «германские народы»), а их называли националистами — и приписывали национализму как таковому стремление к возвышению своей нации над другими, ненависть к другим народам и стремлению покорить их. Действительно, существует такая разновидность национализма — так называемый «шовинизм» (по имени французского капрала Шовена), но существуют и другие, так же, как параллельно с тоталитарным советским социализмом развивался демократический шведский. Но о других было приказано забыть; такой подход стал применяться в 1940-х, когда во время Второй мировой войны народы порабощенных Кремлем стран и территорий поднялись на борьбу за собственные права. Борцов-националистов советская пропаганда и ее западные союзники отождествили с нацистами или нацистскими сообщниками, и это на долгие десятилетия заложило негативное отношение ко всем разновидностям национализма. Даже проницательный Джордж Сорос в начале 1990-х считал опасными для всей Европы «националистические режимы Туджмана и Кравчука»...

Между тем национализм в научном значении этого понятия — это именно то политическое движение, которое кладет чувство патриотизма в основу своей идеологии и практики; согласно Оксфордскому политическому словарю, «национализм — это превращение преданности своей нации в твердые принципы и программы»; для постколониального государства это как раз и является самым главным — создать общую Patria, Родину для всех жителей территории, освобожденной от власти метрополии. Такая задача на определенном этапе развития должна отодвинуть на второй план разные подходы к решению социальных и экономических вопросов. Поэтому не удивительно, что Индийский национальный конгресс в Индии в канун обретения независимости смог объединить под флагом национализма такие выразительно разные фигуры, как модернизатора и апологета рационального экономического планирования Джавахарлала Неру, умеренного марксиста Кришну Менон и противника всесторонней индустриализации страны аскета Мохандаса Ганди.

Объединение на почве национализма возможно и после обретения государственной независимости, даже на протяжении длительного времени, если этой независимости что-то перманентно угрожает. Так произошло в современном Израиле. Процитирую еще раз Оксфордский словарь: «Как и немало форм национализма, сионизм, будучи его отдельной формой, толерантно относятся к значительному идеологическому разнообразию: можно быть религиозным или светским сионистом, верить в капитализм или социализм в государстве Израиль». Собственно, по высказыванию арабского мыслителя Франца Фанона, национализм является лекарствами, необходимыми для исцеления человечества от болезни колониализма (можно прибавить: во всех его измерениях, включительно с информационно- культурническими, экономическими и геополитическими).

Есть ли место национализму в его прогрессивных формах в современной России? Да. Даже больше: демократический или же либеральный национализм — это единственная политическая идеология, способная сплотить россиян на борьбу с советизацией, которую усиленно возрождает и на которой базируется путинский режим. А в придачу следует завершить те процессы социальной, культурной и экономической модернизации, которые в развитых странах Европы, Азии и Америки проходили на протяжении ХХ века. И от имперского безумия — так, как в свое время Кемаль Ататюрк с помощью турецкого национализма преодолевал империалистическое наследие Оттоманской Порты, которое не давало развиваться его стране.

В сегодняшней России национализм как таковой замещен своими вырожденными крайне агрессивными формами — шовинизмом и империализмом, он инфицирован расизмом. В этих вырожденных формах нация, ее интересы, именно ее существование подчинены «высшим» потребностям — непрерывной борьбе с «мировым злом» и стремлению к господству «Русского мира» над другими нациями. Действующий режим прилагает все усилия, чтобы Российская Федерация и дальше была неким уменьшенным и несколько трансформируемым (олигархический рынок и видимая многопартийность) Советским Союзом. Между тем шанс эффективного развития в современном мире России дает только модернизация всех сторон ее бытия, строительство нормального национального государства, за что, кстати, выступают и Алексей Навальный и Михаил Ходорковский, придя в этом к согласию.

А вот российские диссиденты и либералы, которые считают национализм мировым злом, должны были бы, во-первых, понять почву и истоки своих взглядов, во-вторых, оглянуться на соседнюю Беларусь. Это же не мешало бы сделать и левым либералам Европы. Вот в Беларуси национализм действительно тщательным образом «зачищен» режимом Лукашенко и не угрожает стране. Неужели же это государство — идеал развития демократии и соблюдения прав человека?