ТОЧКА ЗРЕНИЯ Новое лицо национализма в Европе

Крайне правые и постфашистские партии, чья растущая популярность вызвала волнение в Западной Европе несколько лет назад, кажется, уходят с избирательной арены. Но значит ли это, что политический радикализм, крайне правые чувства и фашизм в Европе угасают?

Едва ли. В то время, как крайне правые и постфашистские группы в Западной Европе слабеют, Восточная Европа переживает возрождение крайне правых и фашистских партий с наиболее угрожающими успехами националистических радикалов после недавних выборов в России и Сербии.

В то же время цена ослабления крайне правых, националистических и постфашистских партий в Западной и Центральной Европе была высокой: господствующие политические силы были вынуждены принять часть терминологии и программы крайне правых. Множество господствующих европейских политических партий и деятелей теперь поддерживают политику антииммиграции, выражают больший скептицизм по поводу европейской интеграции или страдают скрытой формой антисемитизма, которая маскируется критикой израильской политики.

Экстремистские партии были также изолированы вследствие их слабой позиции в панъевропейской политике. Избиратели Италии, Франции, Нидерландов и Австрии — стран, в которых постфашистские или крайне правые партии вызывали самые большие опасения — постепенно поняли, что господствующие демократические силы в Европе предоставят экстремистам лишь ограниченное влияние в Европейском парламенте и других учреждениях ЕС. Некоторые, например Свободные демократы Йорга Хайдера в Австрии или итальянские постфашисты Джанфранко Фини, были вынуждены умерить свой радикализм после присоединения к правительственным коалициям.

В то время, как экстремизм в Западной Европе был спровоцирован ненавистью ко всему иностранному, вызванной главным образом страхом иммиграции, расширением ЕС и давлением глобализации, ксенофобский радикализм на востоке Европы имеет другие причины. Недавние успехи на выборах сербской Радикальной партии Воислава Шешеля, российских националистических партий, а также сильное положение Великой румынской партии Вадима Тюдора были вызваны главным образом комбинацией фанатичного национализма и давления модернизации.

Эти страны с небольшим отставанием идут по следам некоторых посткоммунистических государств Центральной Европы, где националистические/популистские партии типа Движения за демократическую Словакию Владимира Мечиара, тормозили демократизацию и рыночные преобразования десять лет назад. Как и в Западной Европе, в большинстве посткоммунистических стран, которые станут членами ЕС в мае 2004 года, и политический радикализм, и национализм были нейтрализованы в качестве платы за слияние с господствующими политическими партиями.

Более мягкие высказывания националистического, евроскептического или ксенофобского характера можно теперь слышать от таких политических партий, как Гражданские демократы Чешской Республики или Fides в Венгрии, которые являются крупнейшими оппозиционными силами этих стран. Другими словами, и язык, и программа, первоначально принадлежавшие крайне правым партиям, были ассимилированы политической господствующей тенденцией.

Но Россия, Сербия и Румыния, вероятно, стоят на более трудном пути по искоренению своих экстремистов. Во-первых, в отличие от посткоммунистических стран Центральной Европы, им не хватает западных политических и философских традиций. Тесные связи между государством и православной церковью создали государственные религии, которые помогли сформировать чувство сильного национального мессианизма. Так, националисты в России, Сербии и Румынии используют закоренелые верования в то, что на их нации возложены особые исторические миссии.

Во-вторых, в связи с тем, что роль государства традиционно была сильна в этих странах, демократическое разделение полномочий и внедрение верховенства права — это относительно новое проявление; общественные тенденции, которые характеризовали, например, итальянский фашизм в 1930-х гг., остаются сильными. Наконец, глобализация, давление, возникающее в результате рыночных реформ, модернизация социальных институтов и другие новые явления разрушают и дезориентируют эти страны.

Глубокое чувство «исторической миссии», социально-экономические проблемы, заниженный международный статус — все это объединяется и формирует взрывную смесь, играющую на руку радикалам. Таким образом, по крайней мере, в этих трех странах, подъем постфашистских тенденций, национализма и политического экстремизма может не быть временным, как в Центральной Европе, или остаться незначительным явлением, которое наблюдалось недавно в Западной Европе.

Но необходимо учесть и важные различия между Россией, Сербией и Румынией. Последняя из этих трех стран — кандидат на членство в ЕС в 2007 году, и процесс вступления произвел на румынскую политику смягчающий эффект.

Два миллиона этнических венгров Румынии, которые являются главной политической «целью» румынских националистов, являются мостом в ЕС, потому что Венгрия будет членом ЕС на три года раньше Румынии. Трансильвания, где чрезвычайно сконцентрированы этнические венгры страны, является также культурным мостом между Румынией и Западом, так как эта часть Румынии в течение многих столетий принадлежала Габсбургской империи. Надежда на членство в ЕС дает господствующим румынским политическим деятелям и румынской общественности сильный стимул не поддаваться националистическим чувствам.

Сербия и Россия представляют собой более трудные случаи, поскольку национальная гордость обеих, по различным причинам, была задета. В то время, как Россия почти полностью потеряла свой сверхмощный статус, Сербия была глубоко оскорблена НАТО в 1999 году. Многие сербы также чувствуют себя униженными в результате процессов над их прежними лидерами в Международном уголовном трибунале в Гааге.

Международное сообщество, в особенности ЕС, может предложить несколько стимулов для поддержания умеренной политики в этих двух странах. Более того, опыт либеральных экономических и политических реформ в России, начиная с падения коммунизма, в основном был довольно отрицательным. В то время, как большинство русских, кажется, понимают, что их страну больше не могут «спасти» коммунисты, многие делают ставку на полуавторитарный порядок и национальное возрождение, укоренившиеся в традиционных российских ценностях. Этот сплав остается смертельным искушением современной российской политики.

Иржи ПЕГЕ, в прошлом — главный политический советник чешского президента Вацлава Гавела, сейчас — директор Нью-Йоркского университета в Праге