Трехмерная игра

Тридцать лет назад левые радикалы часто применяли эпитет «американская империя». Сегодня этот термин используется аналитиками как левых, так и правых взглядов для объяснения и даже для направления внешней политики Америки.

Во многих отношениях сравнение с империей звучит правдоподобно. Американские военные базы расположены по всему миру, а командующие в регионах иногда ведут себя как проконсулы или губернаторы колоний. Английский язык стал «лингва-франка», как когда- то латынь. Экономика США — самая большая в мире, а американская культура притягивает как магнит. Но ошибочно смешивать понятия превосходства и империи.

Соединенные Штаты точно не являются империей в том виде, в каком мы представляем себе европейские империи XIX и XX веков, потому что основной чертой тогдашнего империализма была политическая власть. Несмотря на существование неравных отношений между США и более слабыми государствами, которые теоретически могут привести к их эксплуатации со стороны США, термин «имперский» является не только неточным, но и ошибочным ввиду отсутствия официального политического контроля.

США сегодня имеют больше рычагов давления в отношении других стран, чем Великобритания в пике своего имперского могущества. Однако США имеют меньше власти, с точки зрения контроля над внутренними делами других стран, чем Великобритания в те времена, когда ее империя простиралась на четвертую часть земного шара.

Например, в Кении под контролем британских чиновников находились школы, налоги, законы и выборы, не говоря уже о внешних отношениях. Америка сегодня не имеет такого контроля. В 2003 году США не смогли заставить даже Мексику и Чили проголосовать в поддержку второй резолюции по Ираку в Совете Безопасности ООН.

Приверженцы доктрины нового империализма сказали бы: «Не надо все понимать так буквально. В конце концов, «империя» — это просто метафора». Однако проблема с этой метафорой заключается в том, что она подразумевает нереалистичный уровень контроля со стороны Америки, что лишь усиливает «односторонние» настроения, господствующие как в Конгрессе США, так и в администрации президента Буша.

В век глобальной информации стратегическое влияние менее концентрировано. Оно распределено между странами таким образом, что напоминает трехмерную игру в шахматы: на верхней доске военное могущество практически однополюсно, но на экономической доске США не являются гегемоном или империей и должны вести переговоры на равных, когда, например, Европа действует как единое целое; на нижней доске транснациональных отношений влияние рассредоточено хаотичным образом, и здесь не имеет смысла использовать такие традиционные термины, как однополюсность, гегемония или американская империя.

Так что те, кто рекомендует США имперскую внешнюю политику, основанную на традиционных военных характеристиках американского могущества, горько заблуждаются. В трехмерной игре можно потерпеть поражение, если сосредоточить внимание только на одной доске и не замечать происходящее на других досках, а также вертикальные связи между ними. Война с терроризмом является прекрасным примером таких связей, когда военные действия на верхней доске, где США свергли тирана в Ираке, одновременно привели к увеличению количества новых рекрутов, завербованных «Аль-Каидой» на нижней транснациональной доске.

Такие проблемы представляют собой обратную сторону глобализации. Они по существу своему являются многосторонними и требуют сотрудничества для их решения. Так что называть Америку империей означает не понимать истинного характера внешнеполитических проблем, с которыми Америка сталкивается сегодня.

Те, кто развивает идею американской империи, также неправильно понимают природу американского общественного мнения и институтов. Потерпит ли американская общественность имперскую роль США? Неоконсервативные авторы, такие, как Макс Бут, утверждают, что США должны установить в проблемных странах просвещенное иностранное правительство, как когда- то это сделали самоуверенные англичане в пробковых шлемах. Но, как отмечает британский историк Найэл Фергюсон, современная Америка отличается от Великобритании XIX века «хронически короткими сроками для достижения поставленных целей».

Настоящий империализм привлек на некоторое время внимание Америки, когда она превратилась в мировую державу сто лет назад, но период официальной империи не продлился долго. В отличие от Великобритании, американцы никогда не чувствовали себя комфортно в роли империалистов, и только небольшая доля военных оккупаций США непосредственно привела к созданию демократических государств.

Американская империя не стеснена экономически: США выделяли гораздо более высокий процент ВВП на военные расходы во время холодной войны, чем делают это сегодня. Имперское перенапряжение возникнет из-за необходимости контролировать ситуацию в большем количестве периферийных стран, чем это готово принять общественное мнение.

Действительно, опросы общественного мнения в США показывают, что американцы, в основном, не поддерживают имперские амбиции и остаются сторонниками политики многосторонних действий и ООН. Михаил Игнатьефф — канадский сторонник сравнения Америки с империей — оценивает роль Америки в мире как «empire lite» — новое явление в анналах мировой истории и политической науки, прогрессистский маяк, глобальная гегемония которого шлет благие вести о свободном рынке, правах человека и демократии, возводимых при помощи самой мощной военной силы, которую когда-либо видел мир».

На самом деле проблема создания американской империи может быть определена как «недостаточный охват». Ни американская общественность, ни Конгресс США пока что не проявили желания серьезно инвестировать в строительство государственности и создание эффективных систем управления вместо того, чтобы наращивать военную мощь.

Действительно, весь бюджет госдепартамента США составляет только 1% федерального бюджета. США тратят почти в семнадцать раз больше на военные цели, и практически нет признаков того, что это положение может измениться.

Так что США должны избегать обманчивого сравнения с империей при разработке главных направлений своей внешней политики. Империализм не поможет Америке понять и справиться с проблемами, с которыми она сталкивается в XXI столетии — веке глобальной информации. Ну как, сыграем в шахматы?

Джозеф С. НАЙ — декан Школы государственного управления имени Кеннеди Гарвардского университета, бывший помощник министра обороны США и автор книги «Парадокс американского могущества: почему единственная в мире супердержава не может действовать в одиночку»