Бойкот: надежды и реальность

Крупные спортивные события, так получается, всегда сопровождаются политикой. Не стал исключением и чемпионат Евро-2012. В силу известных событий внутренняя ситуация в Украине получила продолжение в виде призывов к бойкоту европейского соревнования.

Чемпионат в Украине и Польше — не первый, вокруг которого разыгрываются политические игры. Собственно, такая двойственность была заложена еще при формулировании Олимпийской хартии. В ней говорилось, что игры «...объединяют спортсменов-любителей всех стран в честных и равноправных соревнованиях. По отношению к странам и отдельным лицам не допускается никакой дискриминации по расовым, религиозным или политическим мотивам». Другими словами, формально отделялся спорт от политики.

Однако основатель олимпийского движения Пьер де Кубертен считал, что слабое физическое состояние французских солдат стало одной из причин поражения его страны в войне 1870 — 1871 гг., и Олимпийские игры были призваны, по его замыслу, изменить положение с помощью улучшения физической культуры французов. Иначе говоря, олимпийское движение в самом начале несло в себе элемент противостояния Франции и Германии. Спортивные рекорды, успешные выступления соответствующих сборных на олимпиадах, безупречное проведение очередных игр, и даже само право на проведение последних стали инструментами увеличения международного политического авторитета стран.

Политические скандалы сопровождали Олимпийские игры давно. Уже на Олимпиаде 1908 года возникла проблема Великого княжества Финляндского, команда которого отказалась выступать в составе российской.

В 1931 году Берлин был избран местом проведения XI летних Олимпийских игр. Это решение было принято во времена Веймарской республики. Однако в 1933 году по инициативе Американского атлетического союза стал обсуждаться вопрос о переносе Олимпиады из столицы Третьего Рейха в другую страну. Одно из проявлений нацизма — расизм — активно обсуждалось мировой прессой, возмущенно цитировавшей германскую пропаганду, ее антисемитские и антинегритянские пассажи, призывы и клише о «низших расах». В Париже в июне 1936 года состоялась Международная конференция в защиту олимпийских идей, громко объявившая о несовместимости олимпийских принципов и факта проведения игр в тоталитарном расистском государстве. В Нью-Йорке был создан Совет борьбы за перенесение Олимпиады из Берлина в Барселону. Начавшаяся гражданская война в Испании сделала перенос невозможным, и игры в Берлине состоялись.

На 1980 год пришелся пик холодной войны. В декабре 1979 года советские войска вторглись в Афганистан, и уже 4 января 1980 года президент США Джимми Картер высказался за приостановление связей с СССР и предложил Международному олимпийскому комитету (МОК) перенести игры в другую страну, предпочтительнее — в Грецию. МОК отверг это предложение. Западная пресса писала о преследовании диссидентов в СССР и о невозможности проведения такого спортивного мероприятия в стране, открыто нарушающей Олимпийскую хартию из-за дискриминации по политическим признакам. Московскую Олимпиаду-80 в той или иной форме бойкотировали спортсмены из 64 государств, а на церемонии открытия и закрытия Олимпиады 15 сборных шли не под национальными флагами, а под олимпийским. Такой своеобразный протест. В американской Филадельфии 16 июля, за три дня до открытия московской Олимпиады, стартовали так называемые Олимпийские игры бойкота (официально — Liberty Bell Classic), в которых приняли участие атлеты из 29 стран, бойкотировавших игры в Москве.

Зеркально ситуация повторилась в 1984 году на XXIII летних Олимпийских играх в Лос-Анджелесе. Они бойкотировались СССР и социалистическими странами, за исключением Китая, Румынии и Югославии. Хотя официально это опровергалось, в июне — сентябре 1984 года в девяти государствах социалистического лагеря были проведены альтернативные игры «Дружба-84».

Мы привели данные о бойкотах в разные годы Олимпийских игр, так как в них в наиболее полном виде отразилось стремление использовать спорт в политических целях. Эта составляющая всегда заслоняла спортивную, ради которой и были возрождены игры. При этом политики как-то упускали из виду судьбу спортсменов. Участник олимпийских конгрессов Юрий Теппер вспоминал о голосовании в советском Олимпийском комитете по поводу бойкота Олимпиады в Лос-Анджелесе. «Все подняли руки, но опустили лица. Стыдно было... Мы ощущали себя преступниками. В первую очередь — перед спортсменами, которые собственное здоровье положили на то, чтобы быть отобранными на эту Олимпиаду. В любительском спорте нет ничего выше Олимпиады, а мы отняли ее у этих молодых людей. Целое поколение спортсменов тогда погибло. У многих сломалась судьба...».

Надо понимать психологию футбольных фанов, для которых чемпионат такого уровня — огромный праздник. Они часто не очень представляли, где находится Украина, и ее внутриполитические перипетии для них — совершенно пустой звук. Их просто невозможно заставить бойкотировать футбольные матчи. В конце концов, они живут в демократических странах, и правительства просто не могут запрещать или как-то ограничивать их желание поехать в Украину и посмотреть футбол.

Точно так же никакая сборная, даже из самых лучших побуждений относительно Юлии Тимошенко и других наших политических заключенных, не может бойкотировать чемпионат, так как это будет нарушением уставных норм УЕФА. Так что призывы к бойкоту Евро-2012 выглядели, мягко говоря, несерьезно.

Бойкот спортивного мероприятия как такового не нужен и вреден. Другое дело — бойкот официальных лиц. Такой демарш очень важен, и он последовал. Незаполненные VIP ложи на украинских стадионах, отсутствие высоких гостей бросалось в глаза. Конечно, украинская власть, как не очень везучий картежник, aire bonne mine a mauvais jeu — делала хорошую мину при плохой игре. Проблема в том, что козырей у нее на руках нет, но она продолжает блефовать, надеясь, что кривая как-нибудь вывезет.

Очень многое будет зависеть от дальнейших действий западных стран. Одними декларациями и осуждением делу демократии в Украине не поможешь. Как в известной басне, они на украинскую власть не действуют. От слов нужно переходить к делу. А произойдет ли это, — очень большой вопрос. В Европе и на Западе довольно много умиротворителей, которых мюнхенское предательство и другие подобные события ничему не научили. Эта опасность присутствует и имеет тенденцию к росту.

В то же время нужно ясно осознавать, что любые европейские воздействия на нашу власть всегда будут носить дополнительный характер. Ничего они не сделают, если внутри страны не сформируется ситуация, которая заставит власть соблюдать демократические нормы. Только если наша оппозиция станет таковой не на словах, а на деле, перестанет быть зеркальным отображением власти, что-то можно будет изменить, и помощь Европы будет достаточно ценной.

Все призывы к бойкоту Евро-2012 несли на себе печать беспомощности, желания перевалить на других работу, которую, кроме нас, никто не сделает и не собирается делать. Это наш собственный рудимент советского патернализма, который никак не изживается из общественного и политического сознания.

Пока же на оппозиционной стороне мы видим попытку кулуарного составления списков, отговорки, что публиковать их рано, чтобы не навлечь на кандидатов репрессии со стороны власти. Как будто кто-то при ее безбашенности помешает сделать это, например, в августе.

Возникает подозрение, что скрывают их не от власти, она все знает, а от своих избирателей. Видно, много «тушек» деньги принесли, и отказаться от них нет возможности. Если так, то поражение оппозиции в октябре ей обеспечено. И тогда поздно будет голову пеплом посыпать и клясться в верности украинскому народу...

КОММЕНТАРИЙ

«ВОЗВРАЩАЕМСЯ К НАЦИОНАЛЬНОЙ НОРМЕ»

«День» спросил Евгения СВЕРСТЮКА, который, помимо прочего, является участником Инициативной группы «Первого декабря», в каком контексте рассматривает Евро он.

— То, что происходит в Украине — происходит в Украине, а не в доме Януковича. И эти вещи нужно различать, — считает Евгений Сверстюк. — Украина была до Януковича и будет после Януковича. И связь с Европой должна быть постоянной. Какие-либо контакты, сближение с Европой — можно записать на счет Украины, а не на счет правительства. Хотя оно может иметь от этого какие-то свои выгоды. Думаю, что интеллигенция не должна дремать, она должна осмысливать, как можно чаще контактировать с иностранцами на разных уровнях и превращать это в позитив для страны.

— Действительно, вряд ли флажки на автомобилях являются свидетельством того, что люди готовы выйти под Верховную Раду и защищать свои язык и культуру. Какие условия нужны, по вашему мнению, чтобы эти флажки могли перерасти в поступки?

— Я думаю, они уже перерастают. В свое время это было позорное явление, когда у нас в моде был американский флаг и в то же время мы стеснялись флага украинского. Это комплекс постколониальный. Ныне мы как-то приходим в себя, к национальной норме. Украинский флаг входит в привычку и традицию. И это очень важный симптом. Я не буду анализировать, чья в этом заслуга, — будем считать, что это украинская заслуга.