«Наше продвижение изменит нас...»

Утрата «категорического императива»

Украинское общество деморализовано. Об этом свидетельствует самооценка нации. Не спасет его даже религиозность. Уже не типичными, а скорее единичными, становятся моральные аутсайдеры, которые не могут и не хотят смириться с главной нашей проблемой и несчастьем — отсутствием массовой социальной инициативы. Об этих и других феноменах современности предупреждает нас — «потенциальных претендентов» в «аморальное большинство» — известный ученый, социолог и философ Евгений Головаха.

Трудно не согласиться. Но, наверное, не надо исследовать трансформации общественного сознания, чтобы сделать неутешительный вывод о том, что большинство нашего общества аморально. Это видно в будничной жизни, в быту, об этом говорят с экранов телевизоров, это доказывают поступки тех, кому мы вручили булаву. Кстати, до «инаугурации» они были лучшим олицетворением морального и этического целомудрия.

О морали сегодня говорят достаточно, но мало кто ею руководствуется. Религиозность стала более доступной, а представления о морали снизились вдвое. Парадокс, но факт. В чем же причина этого? То ли время такое, то ли человек утратил свое внутреннее подобие ради прагматизма. Но рыба гниет с головы. Поэтому абсолютно моральный человек потерялся бы в этом мире, он, словно насекомое, будет затоптан слоном. То, что когда-то у Канта называлось «категорическим императивом», сегодня стало абсурдом с большой буквы (напоминаю, под ним Кант понимал человеческую действительность, абсолютно соотносимую с моралью). С ног человека сбила жажда наживы, меркантильность, зависть. Не дает и слышать о себе единственный палач — тихий голос совести. А жертвой стала мораль. Реабилитируется ли она? Вряд ли... И это не только проблема Украины. От этой душевной болезни страдает весь мир.

Журналистика как «служба спасения»

Возможно, общество не так и изменилось за последние десять лет. Согласна, что теперь родители учат детей сызмала, что все, или почти все можно купить или продать. Хотя кто сказал, что раньше никто не покупал и не продавал то, что принадлежит морали? Продавали, только не за деньги, а за идеологию (у детей «кумиром» был Павлик Морозов).

Нынче в денежном эквиваленте измеряют, или во всяком случае, пытаются, все, что стоит вне семьи. И — о чудо! Я продаю — это хорошо, продает кто-то другой — это преступление. Людям в таких условиях легче измерять явления в деньгах, легче друг друга понять, ибо отношения между ними (людьми) преимущественно ограничиваются «коммерцией». Люди действительно не видят себя такими, какими они видят других, потому что склонны ставить себя выше даже тех, кто находится на таком же уровне. Всех вокруг знать невозможно, поэтому остается оценивать окружение. А человек чрезвычайно редко оказывается среди не себе подобных. В таком круге всех, кто чем-то отличается, или используют, или выталкивают за пределы. Таким образом усредняют среду, делают так, чтобы как можно меньше было разногласий во взглядах. Тогда все, что делается, не вызывает возражений. Лидер в группе — действительно наилучший и наиболее активный выразитель усредненного интереса этой группы.

В нашем обществе люди привыкли не выделяться. На фоне властных изменений они научились быстро приспосабливаться: так, как будто никогда не было иначе. Анализ того, почему отдельные аспекты жизни изменились именно в эту сторону, редко выходят за пределы кухни. Наверное, из-за заложенного в подсознании убеждения, что любая инициатива наказывается.

Журналистика же занимает одну из наиболее выгодных позиций. В большой степени от нее зависит, как в дальнейшем будет действовать «аморальное большинство». Захочет ли оно таким остаться, или толкнет развитие общества в другую сторону. Конечно, изменение (кардинальное) общественных настроений — это дело не одной публикации или выступления на ТВ или радио. Речь идет о позиции всего журналистского корпуса, о его воспитании (читайте: обучении) и самовоспитании. Все-таки журналисты выходят из того же «аморального большинства», но разносторонность видения и подхода к оценке общественных явлений не может формироваться под влиянием какой-то одной среды. Вывод нельзя сделать на основании единственного факта, а принадлежность к большинству (в нашем случае — пассивному, инертному) вынуждает оценивать ситуацию в одном ракурсе. А это все равно, что смотреть на скульптуру только в фас, не обойдя произведение вокруг.

«Наглядная» социология

Аморальность, являющаяся ничем иным как раком души, — в разряде наиболее актуальных проблем любого общества. Печально, что в нашем обществе этим необычным, трудно излечимым заболеванием поражены не единицы, не половина, а большинство. Однако этот вывод, к которому пришел в своем социологическом исследовании Евгений Головаха, звучит неубедительно. По одной причине, о которой хотя и вспоминает господин Евгений, но сразу же ее отвергает. Речь идет о религиозности. Мол, религиозность возросла больше чем в два раза, а представление о морали — наоборот... Как тогда объяснить тот факт, что встречи с Папой Римским Иоаном Павлом II в 2001 году были такими многолюдными? Трудно поверить в то, что тогда собрались аморалы. А их, напомню, было более чем много. Радовалась душа, сжималось сердце от счастья, что осознание существования Бога и Его верховенства пришло в наше общество. Но количество людей, приветствовавших приезд Ивана Павла II, — наглядная социология, которая является этим неопровержимым фактом.

А вот обобщения Евгения Головахи — сомнительны и противоречивы, как и социология вообще, к которой общество, во всяком случае, та его часть, которая прибегает к анализу и сравнению, относится с подозрением. Но предположим, что вывод об аморальном большинстве является справедливым. Почему тогда господин Евгений так глубоко убежден, что в обществе с аморальным большинством не может быть фальсификации выборов? Почему Евгений Головаха не может поверить в то, что кому-то могут забрать 6%? Почему он называет это сказкой, прячась за какими-то сомнительными исследованиями?

Не являются ли сказкой предположения самого господина Головахи относительно улучшения ситуации через 20 лет? Если на нравственность, исходя из суждений социолога, не влияет религиозность, то неужели повлияет Указ Президента от 4 февраля, в котором глава государства требует от правительства принять меры «относительно улучшения состояния нравственности и упрочения этических основ в обществе»?

Феномен «аморальности ангела»

«Украина — страна замечтавшихся ангелов» — это афоризм, который с идеальной точностью попал в самое ядро украинской ментальности и полностью раскрыл ее суть на фоне историческом, культурном и духовном.

В своей гнетущей мечтательности, на которую они не имеют ни малейшего права, эти вычурные создания забыли, для чего им даны крылья, которые окаменели без неба и свободного полета. Не замечая никого вокруг себя, они только обращаются с молитвами о помощи к тому, чьего лица на самом деле никогда не видели, вместо того, чтобы задуматься над вопросом, что они могут сделать, чтобы не только слышать голос сверху, но и понять, кому он принадлежит.

Но трудно ангелам украинского происхождения переступить порог своего безразличия и несплоченности, чтобы поменять пресмыкательство на звезды, которых можно коснуться. Списывая все неудачи на иронию судьбы, они с непонятной гордостью и заплаканными глазами только то и делают, что надеются, будто следующие изменят к лучшему их мир.

Да, время лечит раны, но ему необходимо предоставить лекарства. Ожидание — это дело слабых, за которое вознаграждают покоем, но иногда это может означать смерть. Потому что безразличие, которым заболела украинская нация ангелов, еще не спасло ни одного человека. Что же тогда говорить о целом народе, пропитавшемся этим ядом? Они разучились доверять людям и самим себе, почувствовав себя ненужными на земле, которая дарила им жизнь. Они были вынуждены, а потом это вошло в привычку, сравнивать с черной землей честь, залогом которой когда-то было слово, теперь утратившее свою нерушимость. Стыдно было проявлять незапланированную инициативность, намекая на индивидуальность, когда на каждом шагу отмечали, что «я» — последняя буква в алфавите, тем самым опуская личность до уровня черной массы. Именно поэтому у нас люди все-таки «скромные», боятся выделяться, потому что быть лучшим — якобы опасно, да и как-то некрасиво. И вовсе это не особенность нашей православной культуры — это отголосок исторической эпохи, которую именовали «веком сатаны». Из клетки мы попали в джунгли, получив слишком много свободы, которую невозможно вместить в какую-нибудь посудину и накормить всех одинаковым количеством.

Такое положение вещей утомляет, и мы в который раз хотим купить у кого-нибудь новую клетку, в которой можно было бы опять отдохнуть, а для успокоения совести — выставить крылья за решетку. Мы стремимся и дальше мечтать, потому что реальность нас пугает, потому что требует слишком много усилий, как для ангелов. Такое впечатление, что украинцы еще не готовы к полету, к которому так стремились — то ли из-за того, что еще не совсем осточертело пресмыкательство, то ли из-за того, что уж слишком стало привычным.

Идеалистические пастбища для посвященных

Насколько понимаю, Евгений Головаха четко и недвусмысленно, с чувством научного объективизма, проводит демаркационное расчленение. По одной стороне — «аморальное большинство», по другой — горстка «моральных» аутсайдеров. Причем корни первого феномена ученый какими- то непрямыми, почти таинственными для меня дорогами (может, потому, что сама советская концепция существования мне несколько далека) отыскивает в распаде Советского Союза. Мол, советские времена — это плохо, но постсоветское похмелье — еще хуже.

Мораль оказалась жертвой перемен. Интересно, она была целомудренной, нетронутой, обласканной и избалованной еще до того?

Коммунистически сплоченные люди были добрее, трудолюбивее, хотели помочь другим? Возможно. Но они были запуганными.

В украинском человеке проявляется материалистическая ориентация? Да. Но этого не могло не быть во время великого переселения идей Востока и Запада. В конце концов, человечество всегда двигается по синусоиде.

Деньги решают все, люди устанавливают себе материальные эквиваленты. Деньги как фактор давления на личность. При Советском Союзе такого не было. Да. Но было другое. Давление власти, давление «великих», «святых» идей. А люди (большинство) ничего не понимали.

Сейчас люди недовольны. Да. Но раньше слово «недовольство» было запрещено в мысленном рационе. В интеллектуальном герметизме дарили куцую мораль.

Большинство стало аморальным. Оно не стало таким. Оно таким было. Еще Ницше писал: «Сильнее всего наказывают за добродетели». И наказывали. И будут наказывать. Идеалистическое пастбище Евгения Головахи — для посвященных. Мне туда не проникнуть. Всегда были те, кто от себя много требует, но всегда будут те, которым чужды усилия к самоусовершенствованию. Были апостолы, но были и убийцы. Была мораль и аморальность. Я не верю, что пророка не забросают камнями. Но я также не поверю, что над ним не будут плакать грешники.

Заметки о цинизме

Не стоит прогибаться под изменчивый мир
— пусть лучше он прогнется под нас...

Как часто мы бываем циниками. Так часто, что это входит в привычку. Как спокойно мы прогибаемся под этот мир, сознательно закрывая глаза на все доброе, что с нами происходит, — происходит даже несмотря на все трудности и боль нашего сегодняшнего дня. Мы так часто закрываем глаза, что скоро ослепнем.

Становясь моральными «аморфностями», мы автоматически выбираем и свой путь — дорогу хронических пессимистов и циников. Циники выбирают во власть таких же, как и они сами, циников, и в результате получается циничное общество, и, вполне вероятно, что оно экономически будет процветать, так бывает часто. Но что мы при этом теряем?

ЦИНИЗМ В ПОЛИТИКЕ

Задорнов в своих «Задоринках» говорит, что циник — это человек, который всему знает цену, но ничего не ценит. Такое (также не без циничной нотки) определение, думаю, вполне можно применить к политикам (или политиканам) современного пошиба. Если углубиться в природу возникновения этой не самой приятной черты человеческой натуры, то можно вывести формулу циничного видения мира — из определенных психологических комплексов, проблем, скрытых расстройств той или иной личности. А когда к власти приходит человек со скрытым комплексом, то, естественно, он максимально энергично будет пытаться этот комплекс скрывать и в дальнейшем. Пауло Коэльо в своей уже нашумевшей «практической рекомендации США относительно решения «иракской проблемы» чуть ли не прямым текстом обвиняет в вышеописанном Джорджа Буша. И в мировой истории примеров циничных политиков, диктаторов, президентов, тиранов есть немало, поэтому говорить о них больше не будем.

ЦИНИЗМ В КУЛЬТУРЕ

В культуре дела с цинизмом обстоят несколько иначе. Культура (как элитарная, так и маскульт) — это, как ни крути, товар. Очень и очень своеобразный, который продают не только за деньги. В любой культуре существует понятие моды — на то или иное течение в музыке, на те или иные тексты в песнях, на то или иное кино, литературу, живопись. И даже элитарная культура, представители которой так часто заявляют о своей «чистоте» и благородности высоких помыслов, давно уже утратили эту добродетель, потому что во все времена, когда народ требовал хлеба и зрелищ, ему их давали; поэтому когда сейчас народ в своем большинстве, как утверждают социологи, утрачивает моральное лицо, становится все более циничным, то и культуру начинает разъедать эта же ржавчина. Начинают вылазить наружу чьи-то комплексы, уже даже становится модно их демонстрировать и определенным образом «рекламировать». Т.е. происходит «переоценка ценностей наоборот» — все знают реальную цену культуры, однако никто по- настоящему ее уже не ценит, — одиночные исключения только подтверждают правило. Преимущественно в цене то, что диктует и еще продиктует мода в обществе.

МАССОВЫЙ ЦИНИЗМ

Меланхоликом ты становишься, когда размышляешь о жизни, циником — когда видишь, что из нее делает большинство людей.

Вчитайтесь внимательно. Не жизнь делает из человека циника, а сам человек делает такой свою жизнь. Социальный цинизм начинается с социальных переломов и тотального распространения пессимистических настроений, потом этот «сплав социальных чувств» незаметно перерастает в более безразличное отношение к самому себе, появляется как будто «самосмех» (я это еще называю «хаос и самопобег, побег и самохаос»). А уже после этого проявляется настоящий горький и кое-где черный цинизм. Хотя в результате серьезных перемен в государстве могут возникать и другие проявления массовой психологии, не обязательно цинизм или потеря нравственности. Другое дело: к сожалению, цинизм (в отличие от здорового эгоизма или здоровой агрессивности — и такая существует) не ведет к качественным изменениям, он тормозит развитие общества вообще.

Двойная мораль, моральные комплексы, рабская психология, социальный цинизм... Выводы известного социолога Евгения Головахи после проведенных исследований морально-духовного состояния нашего народа просто- таки поражают. Мы аморальны в своем большинстве, и в этом наш феномен. Из интервью этого же ученого газете «День» следует, что украинцы — это сплош аутсайдеры, маргиналы, безынициативные люди, барахтающиеся там, «где есть потолок, а дна нет».

Так это или не так — кажется, жизнь не дает времени на философские размышления, ведь надо двигаться вперед, и двигаться такими, какими мы уже есть. «Наше продвижение изменит нас...» само так, что мы этого можем просто не заметить, просто измениться. Здесь проблема появляется так же, как и проблема гражданского общества (любимой темы многих) — качественное изменение на психологически-морально-общественном уровне не вводится ни законами, ни приказами, ни еще какими- то специальными реформами. Для достижения такой высокой цели, как возврат народу его морального и духовного лица, следует во всем двигаться вперед. За какое бы дело мы ни брались (от разработки проектов до подметания улицы), мы должны делать его на совесть, качественно, как можно лучше. Пусть это звучит смешно и не по-научному, но все равно в этом что-то есть. Делать любое дело не для кого-то, не для «галочки», не для руководства, и даже не для себя, а в первую очередь для тех, кто придет после нас. Будет непросто, но, помните, как там в старом анекдоте о Моисее, к которому евреи на 40 мгоду изнурительных странствий по пустыне предъявили претензии? — «а кормить в дороге никто и не обещал».

Post Scriptum

Ничто нас не связывает так, как наши недостатки.

Пусть нас объединят хотя бы наши недостатки. И еще: «Когда назад дороги нет, надо думать о дороге вперед».

Так и живем...

В том, что украинское общество нездоровое, нет никаких сомнений. Испокон веков оно страдает заниженной самооценкой. Его постоянно беспокоят нерешительность и растерянность. Такая себе почти классическая «дезориентация на местности». А еще, уже в период «новой эры», мы заразились знаменитой хронической многовекторностью. Таким образом, недугов современным украинцам не занимать. Более того, они рады были бы поделиться ими с кем-то, однако у других народов — иммунитет. А у нас... А у нас даже вакцины нет, чтобы сделать прививку и хотя бы один сезон быть здоровыми.

Так и живем. Постоянно страдая одними и теми же болезнями.

Одни из них периодически обостряются, давая при этом осложнения. Другие якобы ремитируют, однако это не надолго и только для того, чтобы в могилу нас не свести. Время от времени в болезненную Украину наведываются заморские врачи. Они-то знают, как нам помочь. Наверное... И не скрывают этого знания. Лечить украинское общество берется каждый, кому не лень. Пилюли, микстуры, мази, компрессы... И все это — продукты их цивилизованной «медицины». Мы покупаемся на эти передовые лекарства. И никто даже не засомневается: мол, как это так — чужой дяденька едет за свои деньги в Украину, еще и с полными чемоданами разнообразных панацей, и раздает их направо-налево? А, возможно, у этого дяденьки свои интересы относительно нашего общества, которое постоянно температурит, а в перерывах между приступами лихорадки не способно трезво мыслить?... Но у нас некому анализировать. Так как общество больное. А те, кто еще с тех времен запаслись чудодейственной вакциной, которую теперь днем с огнем не сыщешь, делают вид, что ничего не видят, не слышат и уже наверно ничего никому не скажут.

Так и живем. Деморализованность общества прямо пропорциональна политическим и социально-экономическим процессам. Украинцы сегодня не знают, куда им головы приклонить. Здесь — плохо, там — нехорошо... А как иначе, если даже школьнику видно, что «высшие мира украинского» заботятся исключительно о своих интересах. Живут от выборов до выборов. Закончился один предвыборный марафон — власть якобы изменилась или, скорее всего, обновилась, несколько посвежела. А пока она войдет в образ, раскачается — уже время бороться за мандаты на будущий срок... И так — до бесконечности. В паузах наши власти склонны еще и к забавам. В масонство поиграться что ли? А дальше, очевидно, можно и другую игру придумать — в фюрера, скажем...

А что в экономике? Туда вообще не стоит заглядывать, а вникать — тем паче. Иначе сердечный приступ гарантирован. Мало того, что на зародышевой стадии появления независимой Украины наше общество обобрали до нитки, нанесши таким образом удар ниже пояса, так и уже во времена нового государства постоянно контролируют содержимое его карманов. И не дай Боже превысить установленный сверху лимит... Тогда же, власти это хорошо понимают, народ начнет думать. И думать не о том, как прокормить свою семью завтра, а о том, на что кормят свои семьи народные избранники и избранники народных избранников... Не трудно предположить последствия такой трансформации. Народ начнет бунтовать. А властям это не на руку. Им намного выгоднее держать наше общество на короткой 150—300- гривневой цепочке, которую кое-где можно еще и обрезать, чтобы люди не расслаблялись, ведь украинцы — народ воистину уникальный — приноравливаются ко всему, даже, на первый взгляд, к нереальному и непостижимому.

Так и живем. После того чего удивляться нашей прогрессирующей аморальности? И позвольте не согласиться, что 20 лет назад ее не было, а если и была, то не в таких масштабах. Просто тогда в лапах еще более авторитарной, нежели сегодня, власти, народ научили думать, что общество — вполне моральное, что циников еще нужно поискать и т.д. Такая была традиция. Теперь же имеем задекларированную демократию. Жаль только, что украинцы понимают под этим понятием исключительно возможность делать и говорить все, что угодно. Поэтому и говорят, что их сосед, брат, сват — деморализованная личность, для которой ничего святого нет. У людей появилась возможность сказать то, за что раньше могли по шее надавать. И только дурак не воспользуется такой возможностью. Конечно, каждый в частности циником себя не считает. Но он имеет право (ох, эта псевдословесная байка!) считать такими тех, кто его окружает.

Так и живем. Будто деморализуясь каждый день. Да так и до истинных джунглей недалеко. Зато человек на то и называется человеком, что ему Господь разум дал. И, по законам «джунглей», здесь должен сработать инстинкт самосохранения. И он непременно сработает. Ибо мы же еще живем! Как ни как, но живем. Камень преткновения лежит в плоскости хронической неосознанности, кем мы являемся и кем можем быть. Сегодня эта неосознанность перешла эпидемиологический порог. А после него, утверждают медики, следует ожидать улучшения.