«НЕЗАВЕРШЕННЫЙ ПРОEКТ»

«ЕДИНСТВЕННЫЙ КРИТЕРИЙ ВЫБОРА — ЛИЧНЫЙ ИНТЕРЕС»

— Каковы, по вашему мнению, политические и социальные итоги нынешней избирательной кампании?

ВАДИМ КАРАСЕВ: — Эта кампания очень интересна не только по технологическим ходам. Мы видим, что общество сдвигается к центру: крайние силы сегодня смещены на маргинальные участки политического пространства. Это также первые в европейской части евразийского политического пространства выборы, когда по количеству списочных мест первое место в парламенте займут не коммунисты. Я не говорю, кто победит, потому что, согласно аксиомам политологии, побеждает тот, кто формирует правительство или тот, кто формирует большинство. Поэтому окончательная маркировка победивших и проигравших произойдет уже на стадиях формирования большинства и распределения портфелей в парламенте и в Кабмине.

В этой кампании использовалась идеологическая программная аргументация. Хотя у некоторых партий это были, скорее, ходы политтехнологов, чем мировоззренческая приверженность тем или иным идеологиям. Тем не менее, идеология играла важную роль в предвыборном позиционировании и конкуренции, в частности, среди основных участников гонки. К примеру, эсдеки работали на европеизацию идентичности Украины. «Наша Украина» позиционировала себя как блок консервативно-романтического или либерал- консервативного направления. «За единую Украину!» — как блок стабилизаторского или консервативно-модернистского плана, стремящийся выстроить технологию преемственности власти и политики в том числе. С коммунистами все понятно — это ретроидеология. Хочу обратить внимание на то, что лидеры всех четырех политических сил претендуют на роль идеологического лидера, дающего мировоззренческую альтернативу обществу.

В политологии такие партии называют фокусными коалициями. «Наша Украина» — это фокусная коалиция в правом или правоцентристском спектре. «За единую Украину!» — в центристском, коммунисты — в левом спектре.

Проблема «Нашей Украины» в том, что Ющенко практически моделировал президентскую избирательную кампанию. Но президентская кампания завершается распределением постов, Ющенко же с этой функцией не справится. Поэтому он вынужден будет думать, как сохранить эту коалицию.

— Большинство ваших коллег на протяжении всей избирательной кампании говорили совершенно обратное: что наблюдается конкуренция не идей, а лидеров и технологий, что выборы очень грязные и т. д. Почему такие отличия в оценке кампании? И что вы имеете в виду, когда называете «Нашу Украину» блоком правой идеологии? Ведь правые выступают за снижение налогов, уменьшение роли государства, а в «НУ» как раз очень много сил, для которых государство превыше всего. Это какая-то весьма сомнительная правизна.

Вадим КАРАСЕВ: — В наших переходных условиях не может быть чистых левых, чистых правых. Допустим, идеология блока Ющенко — это национал-демократия плюс совокупность либеральных идей. Называя его правым, мы оперируем геополитической шкалой, по которой коммунисты — левые, национал-демократы — правые. Понятно, что их социальные новации не совпадают с социал-демократическими подходами к социальной политике, не говоря уже об коммунистических.

Что касается оценки кампании другими политологами, то на этих выборах действительно применялось много технологий, в том числе и изощренных. Я когда- то говорил, что на смену клановой демократии придет «клоновая». Но клоновость не сработала.

Евгений ГОЛОВАХА: — Радует, что у нас не только экономическая инициатива в обществе не иссякает, но и политическая. Я бы даже сказал, что такое огромное количество претендентов на власть опровергает мнение о политической апатии. Другое дело, что, к сожалению, — и здесь, мне кажется, сыграло свою роль определенное политическое сознание и самих выдвиженцев, и средств массовой информации и тех многих экспертов, которые сотрудничают с политическими силами, — доминирующее место в этой кампании заняло явление, которое я бы назвал «рейтингоманией». 60—70% материалов, посвященных избирательной кампании, главным образом посвящались одной проблеме: а правильно ли указан рейтинг того или иного блока? И по этому поводу было такое количество высказываний, комментариев, обсуждений и оскорблений, что содержательные моменты предвыборных программ отошли на второй план. То есть эта кампания отличалась от предыдущей некоей демонизацией опросов общественного мнения. Это почему-то называли социологией, хотя социология не сводится к определению рейтингов политических партий. Я понимаю, что это больной вопрос для политиков, но это не имеет никакого отношения к их содержательным политическим позициям. Если бы не эта демонизация якобы социологии, то, наверное, удалось бы эту кампанию представить в гораздо более серьезных, содержательных тонах. Поэтому во многом получилось политическое шоу, которое сопровождалось достаточно поверхностным рекламированием. Беда не в том, что у нас чрезмерно увлекаются технологиями, а в том, что то, что называют технологиями — это, скорее, кустарная деятельность, связанная с таким пониманием психологии пропаганды. То есть наука психологии пропаганды вообще на этих выборах не была задействована. Думаю, в силу этого сохранилась тенденция, которая была и на прошлых выборах, — ориентироваться не на партии, а на конкретные персоналии.

Традиционно коммунисты имеют свою нишу, и я позволю себе не согласиться с уважаемым коллегой, потому что я не столь уверен, что коммунисты будут вторыми на этих выборах. Опыт показывает, что скрытый коммунистический электорат заявляет о себе не во время опросов общественного мнения, а на выборах.

Должен также сказать, что теледебаты в целом не удались — по одной простой причине: согласно уже выработанной на Западе технологии, они должны иметь в своей основе четкий ракурс, связанный с судьбами экономики, внутренней политики, внешней политики. Этого у нас не было, теледебаты у нас сводились к эмоциональному утверждению каждым своей правоты.

— Пока мы видим потакание вкусам электората. Понятно, что те, кто высоко ставит высокие стандарты перед собой и перед избирателями, рискуют оказаться не в лидерах кампании. Мы за десять лет не изобрели противоядия от оголтелого популизма?

Евгений ГОЛОВАХА: — Я сторонник той точки зрения, что наш электорат преимущественно руководствуется рациональными аргументами. Это мое глубокое убеждение и результат моих исследований на протяжении многих лет. Скажем, когда люди объясняли, что голосуют за того или иного политика потому, что он «уже наворовался и больше воровать не будет», — это вполне рациональное объяснение. Поэтому нельзя недооценивать потребность людей в прояснении ситуации в обществе — это то, чего мы не наблюдали в этой очень бурной политической кампании. Об этом свидетельствует даже мой личный опыт общения с «рядовыми гражданами», которые спрашивают у меня: «А все-таки, за кого голосовать?» И у меня всегда есть готовый ответ на этот вопрос: «Голосуйте не за интересы Украины, не за интересы кем-то как-то понимаемого будущего, не за интересы каких-либо социальных групп, а за свой личный интерес. Если вы видите, что тот или иной политик по каким-то причинам может быть полезен лично вам — тогда голосуйте за него».

— То есть вы поощряете то, что в мажоритарных округах процветает под видом строительства дорог, храмов, раздачи пакетов и т. д.?

Евгений ГОЛОВАХА: — Это совершенно другое. Люди никогда не спрашивают, за кого голосовать в мажоритарных округах. Они спрашивают, за какую партию голосовать. Избиратель хочет структурировать общество. Сейчас многие наши политики и политологи говорят: надо структурировать общество. Даже премьер-министр Кинах сделал неожиданное заявление: выборы, мол, должны быть только на пропорциональной основе. Но люди тоже озабочены политическим структурированием общества, даже больше, чем сами политики. Людей интересует: если мы выберем ту или иную партию, она сможет управлять? Неслучайно всего 25% наших избирателей считают, что в Украине есть партия, которой можно было бы доверить власть. Поэтому я и говорю людям, что они должны голосовать за ту программу, реализация которой смогла бы им принести определенную пользу. Это единственный правильный критерий.

Вадим КАРАСЕВ: — Различаются два типа голосования: есть избиратель, который всегда проголосует за свою идеологию, и есть тот, который может проголосовать за ту или иную политическую силу по результатам ее экономической деятельности. Я бы обратил внимание на то, что в этой кампании присутствуют оба этих компонента. С этой точки зрения мы вполне укладываемся в западную модель голосования, когда выбор складывается из программного аспекта, экономического аспекта и личностного фактора, то есть отношения к лидерам, которые возглавляют ту или иную политическую силу.

Возвращаясь к проблеме рейтингов и политтехнологий, я бы сказал, что мы живем сегодня в рейтинговом мире. И это касается не только Украины. Мы видим это и на примере России, где отрабатывается и обкатывается модель рейтингового президентства. Мы это видим и на примере США — малейшее колебание рейтинга приводит к внесению соответствующих корректив в политику. И чем дальше, тем фактор общественного мнения и рейтинговости будет играть все большую роль. То есть плебисцитарное президентство сменяется рейтинговым президентством. Отсюда, кстати, и проблема популизма. Популизм — это тенденция всей мировой политики. И во всех развитых демократиях мы сегодня видим очень сильные популистские моменты.

— А нет необходимости провести черту между развитыми и неразвитыми демократиями: что хорошо для одних, плохо для других?

Вадим КАРАСЕВ: — Мы живем в обществе, где нет границ.

— Но есть реальность, абсолютно отличающаяся от той, что по другую сторону прозрачной границы.

Вадим КАРАСЕВ: — Да, у них эта рейтинговость опирается на мощную надстройку партийных репутаций и идеологий. У нас этой надстройки нет. Поэтому партиям очень трудно сегодня проводить идеологическую работу.

Еще один связанный с выборами момент: наши выборы проходили в двух измерениях. Первое — правые, левые, центристы и т.д. Второе — с помощью так называемой нормативной базовой метафоры «за честные и прозрачные выборы» отрабатывалась модель «власть — общество». На полюсе власти был известный блок. А вот на полюсе гражданского общества, которое выступает за честные прозрачные выборы, пытался выступать блок «Наша Украина». Я думаю, не зря возникла дискуссия о гражданском обществе. Появились субъекты избирательного процесса, которых можно назвать грантовыми электоральными игроками или грантополучателями. Эта модель неправительственного третьего сектора является, по сути, отработкой полигона к следующим президентским выборам с целью нейтрализовать административный ресурс. Мы видим, что приезд сюда международных эмиссаров, выделение грантов на различного рода мониторинговые гражданские и прочие комитеты — это попытка не только нейтрализовать административный ресурс на этих выборах, но и сформировать совершенно новую типологическую структуру президентских выборов-2004, чтобы они прошли не по схеме «партия власти — коммунисты», а по совершенно иной — «квазиюгославской» или другой. И многие партии, кстати, на это адекватно прореагировали. Я имею в виду СДПУ(О) с ее полной предвыборной кампанией. То есть в этой кампании, кроме технологического, идеологического и других факторов, большую роль играл фактор культурологический.

ВХОЖДЕНИЕ В ЕВРОПУ ПОЗВОЛИТ РЕЖЕ «ОГЛЯДЫВАТЬСЯ» НА РОССИЮ И США

— Не кажется ли вам, что одной из основных тем, навязываемых сейчас обществу для дискуссии, является, так скажем «рисование», у нас проамериканской «партии» и «пророссийской». Последние заявления российских политиков, к глубокому сожалению, оформляют эту линию раскола. Вы видите эту опасность? И как с этим бороться? Похоже, то, чего мы успешно избегали десять лет, становится для нас вопросом номер один.

Евгений ГОЛОВАХА: — Эта проблема возникала постоянно, и такого рода заявления звучали регулярно.

— Но это никогда не было так очевидно. Что будет результатом этой схватки?

Вадим КАРАСЕВ: — Есть два фактора. Первый — арифметический. 9% Руха на выборах 1998 года и сегодняшний рейтинг «Нашей Украины» — это серьезная заявка на то, чтобы изменить внутреннюю геополитику Украины. И Россия, конечно же, не может на это реагировать спокойно. Второй фактор заключается в том, что это совпало с процессом размывания не только российского, но вообще постсоветского геополитического пространства. Подтверждением этому служат последние события в Грузии. Поэтому потерять Украину — это значит окончательно лишиться выходов в Европу и, самое главное, лишиться территориального фактора своего влияния. В этой ситуации Россия вынуждена реагировать, но она не может определить «пророссийскую силу». Левые таковой не могут быть однозначно, учитывая путинские приоритеты. Очевидно, на центристов будет оказываться умеренное российское давление с целью сбалансировать ситуацию внутри Украины.

— Тем не менее, Петр Симоненко провел час в кабинете Путина...

Вадим КАРАСЕВ: — Это, скорее всего, есть судорожные попытки в форс-мажорных условиях найти какие-то ходы.

— Мы всегда понимали, что России не безразлично, что у нее с интересами в нашем секторе. Но какого рода этот интерес, какого характера? Что нам предлагают США, если говорить об их интересах в Украине, и что нам предлагает Россия? Всех заклинило на том, что у них есть интересы. Ну и что? И у нас есть интересы. И мы хотели бы знать, в чем состоят интересы этих сторон и как их гармонизировать. Довольно интересна в этом плане фраза Сороса, звучащая в фильме «Пиар»: «Украина — поле геополитического футбола». А он ведь, безусловно, очень информированный человек.

Евгений ГОЛОВАХА: — Да, известный «футболист»...

Вадим КАРАСЕВ: — Мне кажется, Россия хотела бы, чтобы в Украине никакого политического футбола не было, чтобы мы сохраняли политический и внешнеполитический нейтралитет.

Евгений ГОЛОВАХА: — Надо понимать особенности российского отношения к Украине. В России Украина, как никакая другая страна, рассматривается как неотъемлемая органическая часть одного национального, политического, культурного, духовного и любого другого пространства. Доминирующая идея российской элиты, причем неважно какой — от либеральной до коммунистической, заключается в вопросе: «Что вам нужно? Почему вы не такие, как мы?» Эта мысль пронизывает все слои российского массового и элитарного политического сознания. Кроме, возможно, каких-то отдельных прагматиков. Поэтому оценивать высказывания Рогозина и другие необходимо, исходя из того, что именно так они представляют себе роль Украины. Несмотря на весь прагматизм Путина, на все его очень корректные высказывания по поводу отношений с Украиной, никуда имперский менталитет российской политической и любой другой элиты не денется. Другое дело, как на это должна реагировать Украина. Я считаю, что мы должны выработать определенную политическую линию. Предыдущая линия была совершенно очевидна: лавировать между Россией и Америкой и каким-то образом получать по мере возможности дивиденды от обеих. Но этот период закончился, так как Украина за последние годы добилась положительных изменений в экономике, соответственно, начало формироваться и политическое самоуважение. Думаю, однако, что Украина еще не готова самостоятельно принимать политические решения. И нынешние парламентские выборы не помогут решить эту проблему, так как той самой политической структуризации, на которую надеется наш избиратель и необходимость которой декларируют наши политики, не произойдет. Но в последующие годы будет продолжаться осознание необходимости выбора позиции, чтобы действительно понять, как себя нужно вести в ответ на вызовы со стороны более сильных в экономическом и политическом плане государств. И, возможно, это станет ключевым моментом следующих президентских выборов. То есть ростки самоуважения уже появились, а это очень хорошая основа для определения приоритетов страны.

— Ключевым вопросом следующих президентских выборов будет: «Кто обеспечит стране самоуважение и самостоятельность?»

Евгений ГОЛОВАХА: — Безусловно, но это будет уже самостоятельность на новой основе — не на грунте традиционного, так сказать, самоуважения, предполагающего строительство на площадях памятников казаку Мамаю и многометровых девушек.

— Так ведь именно на этой архаике Виктор Ющенко сегодня успешно идет в парламент.

Евгений ГОЛОВАХА: — Так я же и говорю, что это вопрос не этих парламентских выборов. Вообще, не экономика придаст человеку силы для адаптации, а первичная адаптация, когда человек осознает, что рост экономики зависит от него самого, и что за него никто ничего делать не будет. И если этот процесс будет продолжаться, на следующих президентских выборах шансы на победу будут у того, кто предложит созвучный чувству самоуважения людей внешнеполитический пул.

— Кое-кто в России воспринимает Украину не только как традиционную территорию дружбы, родства, братства, — возникает и тема конкуренции. Это для наших отношений новое. Получается, что американцы хотят сохранить влияние на Украину, — а некоторые аналитики идут дальше, говоря о том, что они хотят иметь здесь управляемого президента, — но Россия в ответ как бы предлагает еще более сложную модель, согласно которой она будет напрямую договариваться с США присутствовать в руководстве НАТО — какая роль будет отведена Украине в этих схемах?

Евгений ГОЛОВАХА: — Путь Украины — интеграция в Европу. Европейская интеграция во многом результат того, что Европа осознала: будучи зажатыми между Америкой и СССР, ее разрозненным государствам, даже являющимся членами НАТО, трудно быть самостоятельными в принятии решений. Вхождение в Европу позволит Украине реже оглядываться на то, как реагируют Россия и США.

— У нас есть сейчас опасность внутреннего раскола из-за этого напряжения на «американском» и «российском флангах»?

Вадим КАРАСЕВ: — Я думаю, флангов уже нет, потому что Россия сегодня — игрок, несопоставимый с США. Есть нервная и эмоциональная реакция со стороны российских элит на последние предвыборные события в Украине, объясняющаяся главной российской фобией — потерять Украину, которая может пойти в Европу без России. Россия заинтересована сегодня в украинском суверенитете больше, чем некоторые политические силы внутри нашей страны. Если говорить о путинской части политической элиты, то она как раз заинтересована в стабилизации нынешнего положения Украины в мировой структуре с помощью консенсуса политических элит. Блок «За единую Украину!», СДПУ(О), Зеленые и частично КПУ — это тот геополитический базис, на который Россия могла бы опираться внутри Украины.

— Почему в этом контексте не слышно рациональных новых предложений со стороны украинской элиты? Ведь как сербы относились к Косово, так в каком-то смысле россияне относятся к Киеву. Почему от нас не исходит никакая инициатива?

Вадим КАРАСЕВ: — Нынешняя власть все-таки перманентно пребываeт в полукризисе легитимности. Власть не вполне стабильна, чтобы во весь голос проводить ту политику, которую она считает необходимой на данный момент. Украина состоялась, но она — незавершенный проект. И его необходимо завершить в 2002-2004 годах.

— К слову, когда, по вашему мнению, закончится формирование парламентского большинства — в 2002 или 2004 году?

Вадим КАРАСЕВ: — Выборы-2002 — это подготовительный этап, попадание в «плей-офф» президентских выборов. Четверка политических сил, претендующих на роли основных игроков 2004 года уже, по сути, определилась: это «Наша Украина», СДПУ(О), «За единую Украину!» и КПУ.

— Вы забыли о еще одной силе — Президенте.

Вадим КАРАСЕВ: — А Президент будет определяться. Идет очень тонкая игра. Если бы сегодня блок «За ЕдУ!» и СДПУ(О) могли гарантировать создание большинства по результатам выборов, это была бы одна игра. Но это маловероятно.

— Владимир Литвин сказал, что задвинуть Виктора Ющенко в политические аутсайдеры не удастся, и с ним придется иметь дело.

Вадим КАРАСЕВ: — Ющенко — это фактор, с которым придется считаться. Несмотря на надстройку из политиков старого типа, а также демонстрируемый экс-премьером романтический консерватизм, все-таки у списка «Нашей Украины» есть своя бизнес-платформа. Вообще, «Наша Украина», «За ЕдУ!» и СДПУ(О) — это одна бизнес-платформа, это украинский бизнес, который вырос, кристаллизует свои экономические и геополитические интересы и заинтересован в легитимации своих капиталов. Однако это разные брэнды.

— Характерно, что в таком патриотическом блоке, каким позиционирует себя «Наша Украина», имеет место большой сектор российского капитала.

Вадим КАРАСЕВ: — С одной стороны, это можно критиковать за двойные стандарты. Но с другой — в этом можно увидеть надежду на то, что наша политика может придти к общему знаменателю.

Евгений ГОЛОВАХА: — Я согласен с тем, что формируются претенденты на президентскую власть. К сожалению, они формируются не как политические, а как экономические игроки. Когда мы опрашиваем население по поводу того, какая сила вносит наибольший вклад в строительство государства, то, как это ни удивительно, прежде всего называют «мафию», а потом уже — политиков. Такое мнение доминирует в массовом сознании. Если это принять за истину, то можно сказать, что от мономафиозного правления, благодаря такой конкуренции, мы можем постепенно перейти к мафиозному плюрализму. И это лучший вариант. Ведь что такое мафия? Мафия — сращение государственного чиновника с теневой сферой экономики. То есть у государства была монополия, ликвидация которой будет способствовать ее развитию. Я абсолютно был убежден, что на выборах 1999 года, когда не было альтернативы, Леонид Кучма был обречен на победу. Я понимал, что реализуется российский сценарий победы Ельцина. А вот следующие президентские выборы действительно будут плюралистичны, потому что появятся конкурирующие системы, что всегда ведет к определенному прогрессу. Там, где нет политической, экономической и прочей монополии, всегда появляются новые стимулы для развития. Я уверен, что выборы Президента и подготовка к ним сыграют очень важную стимулирующую роль для развития нашей политики.

ПЕРИОД ПРИМИТИВНЫХ «КРЫШ» ПРОХОДИТ

— Хотелось бы вернуться к вопросу о наличии интересов бизнеса в предвыборных списках. Дает ли общность бизнес-платформ, о которой мы говорили, будущему парламенту какие-то шансы на системный прорыв? Ведь бизнесу во всех списках нужно одно и то же: налоговая реформа, развитие внутреннего рынка и т. д. У представителей этого бизнеса просто разные телефоны в записных книжках...

Евгений ГОЛОВАХА: — В идеале предприниматели, которые приходят во власть, должны были бы тоже создавать какие-то «блоки по интересам»: импортеры — экспортеры и т. д. Ведь вкладывать нужно не в личность, а в идею. Кроме того, тогда будет понятно, вокруг чего идет политическая борьба.

Вадим КАРАСЕВ: — Что нужно бизнесу? Размножаться и приумножаться. То есть благоприятные политические условия. Ему необходимо легитимировать свои капиталы, и не только на Западе, но и перед соотечественниками, сохранить экономическую мощь государства, чтобы не оказаться в итоге бизнес-придатками больших зарубежных бизнес-групп или транснациональных корпораций, а, по крайней мере, войти в эти транснациональные бизнес-цепочки на каких-то паритетных основаниях. Бизнесу также нужны такие политические силы, которые смогли бы с наименьшими потерями провести второй этап структурных реформ, касающийся преобразований в жилищно- коммунальной сфере, пенсионной реформы и т. д.

Евгений ГОЛОВАХА: — Если это их объединяет, то мне непонятно, на какой основе они могут размежеваться?

Вадим КАРАСЕВ: — В зависимости от того, какая политическая сила им это обеспечит.

Евгений ГОЛОВАХА: — Но если у них у всех единый интерес?

Вадим КАРАСЕВ: — Не единый, а общий — это не одно и то же. Зонтичный интерес — давайте так это назовем.

Евгений ГОЛОВАХА: — Иными словами, вопрос в том, под чью крышу они перебегут из-под крыши действующей власти?

— Можно ли сказать, что заканчивается время «крыш» и начинается время «зонтика»?

Вадим КАРАСЕВ: — Нет, я сказал бы, что «крыша» — это постоянно, а зонтик можно раскрыть и закрыть. Поэтому зонтик предполагает более открытое позиционирование своих интересов, в том числе и в политике. Но время примитивного «крышевания», безусловно, заканчивается, — вместо того, чтобы сокращать издержки и инвестировать в производство, бизнес вынужден тратиться на это «крышевание», что в конечном счете подрывает его конкурентоспособность. А главное, такое «крышевание» не обеспечивает политическую стабильность. Люди хотят поставить на внятного лидера, внятную силу, внятную программу, внятные интересы, внятные поступки. И тогда, может быть, произойдет разделение на бизнес и политику...

— Мы на подходе к этому?

Вадим КАРАСЕВ: — Думаю, да. И 2004 год зафиксирует это размежевание, которое в то же время станет объединением бизнеса и политики, — но уже на каких-то новых принципах.

— О чем свидетельствует — в политическом смысле — заявление высших должностных лиц о возможной реприватизации?

Вадим КАРАСЕВ: — Анализируя позицию «блока власти», я вижу, что речь идет все-таки о большем присутствии государства в экономике. Безусловно, власть вынуждена быть и национал-демократом, и государственником, и либералом, и социал-демократом и т. д. в одном, так сказать, лице. Поэтому данная центристская сила выступает с консервативно-стабилизирующих позиций, что неплохо.

— Однако опыт свидетельствует, что в условиях госконтроля больше коррупции... Не станут ли планируемые шаги серьезным откатом?

Вадим КАРАСЕВ: — То, что по этому поводу синхронно высказались Президент и глава его администрации, свидетельствует о продуманности этого заявления. Быть может, это еще и сигнал тому бизнесу, который «не на того поставил» — не на системные, скажем так, силы. Дескать, ребята, опомнитесь и возвращайтесь, так сказать, в лоно…

— ...единой партии?

Вадим КАРАСЕВ: — Кстати, заявление о создании в перспективе единой партии на базе блока «За единую Украину», на мой взгляд, нереализуемо. Эта партия не может быть партией большинства, — а Президент вряд ли возглавит партию меньшинства.

ИНТРИГА БОЛЬШИНСТВА

— Какими, по вашему мнению, будут отношения Президент — парламент после выборов?

Вадим КАРАСЕВ: — Думаю, это, скорее, будут отношения не Президент — парламент, а Президент — парламентские фракции.

— Рано ли еще говорить о том, какая будет «спикериада», как будут распределены ключевые посты в ВР и т. д.?

Евгений ГОЛОВАХА: — В этом парламенте, разумеется, никак не может быть устойчивого большинства... Это совершенно очевидно. Счастье Украины в том, что наши коммунисты — не националисты. Вот российские коммунисты — такие же шовинисты, как и российские правые. Поэтому они там и находят общий язык. И этот союз, этот российский блок левых и правых уже не раз сильно вредил России, в частности, и в отношении Украины. Украинским же коммунистам и националистам очень трудно найти что-то общее, — у них разные предубеждения. Поэтому они вряд ли объединяться и какую-нибудь серьезную пакость сделают Президенту, — а могли бы, поскольку большая часть мест в будущем парламенте будет у них: у коммунистов и блока Ющенко. Но парламентское большинство они не создадут, потому как у них нет общих ценностей, нет общего, «дорогого» им, дела. Одни хотят отнять и поделить, а другие — «державу розбудувати» до конца, до полного и окончательного результата... Поэтому большинства не будет, — будут интриги. Ужасные интриги, вследствие чего спикером снова станет достаточно косноязычный человек, который снова будет потешать публику. Вы что же думаете, что выберут самого грамотного человека, с наиболее развитым аналитическим мышлением? Нет, выберут того, кто сможет так изъясняться, чтобы уже действительно никто ничего не понял, все пребывали бы в полном неведении, а тем временем политика бы осуществлялась теневым образом. Угроза такого сценария очень велика.

Вадим КАРАСЕВ: — Почему все — и левые, и правые, и центристы — как заклинание повторяют «большинство»? Потому что все устали от той модели политики, которая в политологии называется политикой групповых вето, когда раздроблены интересы, раздроблено политическое пространство и т.д. Наша политическая система не стимулирует формирование стабильного большинства. Это стало бы возможным при условии создания коалиционного правительства. Но для этого нужно менять политическую систему — переходить от президентской системы к парламентской или «кабинетной» системе, что сегодня является, конечно же, уж слишком революционным шагом.

— Опять-таки, пример Молдовы перед глазами...

Вадим КАРАСЕВ: — Совершенно верно, дело еще и в том, кто воспользуется этим — ведь можно на этой базе создать и антипрезидентское большинство. Да, наша институциональная структура не способствует созданию стабильных большинств. Но у Президента сегодня достаточно институциональных, административных полномочий, чтобы не допустить создания антипрезидентского большинства. Вот в этой формуле и вращается вся наша политика, и будет вращаться, наверное, еще несколько лет. Большинство может быть создано в 2004 году, — однако на базе не институциональных, политических факторов, а по результатам президентских выборов. Но это будет большинство не в парламентском смысле этого слова. Это будет рейтинговое большинство — по типу России.