Нужен ли «Государь» в Украине?

Кажется, лето 2006 года навсегда войдет в учебники по новейшей политологии. Создается впечатление, что Украина вошла в качественно новую стадию исторического развития — без национальной идеи, без пролиферованных обещаний, без затасканных демократических преобразований. Украину признают европейской страной представители Европы, а Украина в то же время переживает период вхождения в «черную дыру» исторического безвременья, когда уже не имеет значения, какая политическая сила на какой платформе, слова о предательствах и политических мошенничествах нивелировали себя. Эта ситуация для народа — не мошенничество, не политический шантаж, а то, чего независимая Украина накануне годовщины Независимости еще не знала.

Таков уже временный кризис, который ломает все установившиеся нормы и правила политического этикета. Каждый в политикуме показал себя с внутренней стороны, и эта сторона многих поразила до «тошноты». Нет, это не впечатление от «Тошноты» Сартра, а что-то намного более сильное. Это тошнота на фоне политического раскола или и (боюсь, чтобы это не подтвердилось!) раскола сознания. В ХХ веке мы уже пережили период кризиса религии, науки, технологий, культуры. Теперь Украина вошла в стадию кризиса национального сознания, которая очень четко определила национальные приоритеты. А состоят они в том, что говорить о единой и неделимой нации можно разве что со многими постфактумными объяснениями и обоснованиями. Есть разные регионы, которые специализируются на разных промышленных объектах, которые имеют разные культурные проекты и ценности, разный язык, разные взгляды на будущее Украины, разные ностальгические воспоминания, разные религии. Одним словом — что-то таки сломалось в механизме создания государства, в механизме создания нации. Но что произошло — на это даст ответ время, ведь метаанализ истории — свойство единиц (имя разве что Элвина Тоффлера сразу приходит в голову). А большинство плывет во времени или безвременье, борясь в течении собственных амбиций и интересов.

Поэтому сейчас я бы хотел вспомнить одно исследование, которое, на мой взгляд, очень важно для понимания именно таких кризисных периодов. Ведь именно эта работа, созданная 475 лет назад, и до сих пор не дает историкам всех времен (от Ренессанса до пост-новой эпохи) жить спокойно. Этот труд — «Государь» Николо Макиавелли. Именно в наше время, в это лето-2006, по свидетельствам историков-медиавистов, можно вычесть 475 лет — и тогда мы окажемся в Ренессансе со всеми его подводными и довольно сложными течениями и проблемами. Довольно долго наука стремилась истолковать этот период в красках гуманизма и высокой эстетики, но это только исказило исторический факт Ренессанса как знакового для европейской культуры события. А «Государь» во многом дает увидеть и почувствовать то, что происходило на самом деле в умах апологетов нового мировидения — антропоцентричного, гуманного, образованного, морально-этического... Но все признаки Ренессанса нуждаются в своем четком осмыслении с позиций объективного знания. К сожалению, и до сих пор мы не смогли читать и вычитывать, слушать и слышать, поэтому очень часто хотим видеть в истории то, что хотим, а не то, что есть на самом деле. И Ренессанс — это для многих время расцвета, титанизма, гуманизма. Но после проработки западноевропейских современных источников по ренессансной культуре (Viroli M., Rahe P., Hulliung M. и тому подобное) и классических трудов Баткина, Бурхарда — уже нельзя думать об этом периоде в призме только позитивной истории. Но вернемся к «Государю».

Итак, почему для нас было бы интересно вернуться на какое-то мгновение к этому классическому и неоднократно интерпретированному труду, вышедшему в свет в 1531 году? Может, потому, что классический принцип Макиавелли «цель определяет средства» («the ends justify the means») в действительности именно из этого произведения и не вытекает, а является результатом осмысления исторической системы Ренессанса с его кодами, бинарными оппозициями, внутренними дилеммами и узлами. Интересна точка зрения у Николая Бердяева относительно Возрождения: «Ренессанс является бурным столкновением двух начал, в нем сильны начала и языческие, и христианские. На Ренессанс наложила отпечаток двойственность сознания, унаследованная от Средневековья со всеми его раздвоениями Бога и дьявола, земли, духа и плоти, — в нем объединяется трансцендентное сознание, которое разрывает грани, с сознанием античного натурализма. Он ни на мгновение не был цельным, не мог быть только возвратом к язычеству» (Бердяев А.Н. «Опыт истории». — С.87). Из этого утверждения можно допустить, что весь Ренессанс был обречен на внутреннюю противоречивость именно вследствие того, что невозможно Возрождение совершенных земных форм в христианском мире. И действительно, христианство говорит о невозможности рая на земле, а главная идея Возрождения — достижение идеала, причем без вмешательства высших сил, а только по воле человека.

Может, «Государь» и наше обращение к периоду Возрождения поможет нам, людям новой эпохи — шумного ХХI века, эпохи экоинформационного сознания, — понять течение нашего времени, которое вдруг превратилось в это политическое безвременье Украины- 2006? Почему именно в период расцвета человеческих сил, интеллекта, нового глобального мышления, примата творчества является произведение Николо Макиавелли, которое всколыхнуло мировую науку даже не Ренессанса, а многих последующих веков? Почему и в Украине, которая после оранжевой революции должна войти в европейскую систему на уровне культуры, сознания, экономики, после громкого «Евровидения» с Русланой... не произошло прощания с прошлой Империей, почему Украина не нашла свой код выхода в действительно другое измерение отношений? Может, теперь пришло время вернуться к некоторым мыслям Макиавелли и, имея возможность отметить юбилей выхода в свет этого исследования, поразмышлять над собственной украинской историей? Что же предлагал Макиавелли и что может пригодится современной Украине и ее политическому бомонду?

Николо Макиавелли является одной из очень противоречивых фигур в политической истории. За пятьсот лет после того, как он жил и творил, филологи, политологи, историки и культурологи просмотрели бесчисленные документы и дали множество интерпретаций идей Макиавелли; однако, дебаты в отношении его истинной веры, взглядов, идейных доминант до сих пор продолжаются. История часто объявляла его человеком деспотических и жестоких взглядов, но недавние исследования (преимущественно западноевропейские) дают возможность по-новому говорить об идейном влиянии Макиавелли и недоразумениях или сознательных манипуляциях в интерпретации утверждений этого человека. Вспомните: еще даже тиран ХХ века Бенито Муссолини планировал написать научную работу (диссертацию!) на идейной основе трудов Николо Макиавелли, которая так, однако, и не была завершена.

Неоспоримо одно: «Николо Макиавелли (1469—1526) — один из выдающихся итальянских деятелей, который родился во Флоренции в период высокого Возрождения. В этой фигуре сочетались черты политика и писателя, человека деятельного и в то же время глубокого мыслителя, знатока античной истории, практика и теоретика» (Жизнь Никколо Макиавелли: тогда и теперь: Биогр. очерк. — СПб., 1993). Себя он не без любования считал одним из одаренных политической мудростью. Макиавелли пишет: «Волей судьбы я ничего не понимаю ни в производстве шерсти, ни в доходах, и поэтому должен или молчать, или рассуждать о государстве» (Макиавелли Н. Соч. — М.-Л., 1934. — Т. 1).

Макиавелли повезло еще в одном: в его семье было общепринятым свободное отношение к религии и церкви. Даже его мать, как мы знаем из научных источников, не была набожной (подр. чит.: Grazia S. Machiavelli in Hell. — Princeton: Princeton University Press, 1989). Возможно, именно это помогло Макиавелли впоследствии реально, а то и критически оценивать роль церкви в жизни Италии. Чего стоит только пьеса «Мандрагора», написанная в духе «Декамерона» Боккаччо. Шутливая пьеса направлена против человеческой отсталости, но там, где дело касается церкви, она перестает быть безвредной шуткой и превращается в острый памфлет, который жалит как продажных священников, готовых ради денег даже на нарушение пастырского долга — так и против человеческой доверчивости, которая возводит «каждое слово человека в рясе в ранг божественного откровения» (Machiavelli, N. The Prince, Q. Skinner and R. Price. — Cambridge: Cambridge University Press, 1988).

Известно, что философии Макиавелли не любил и относился к ней с предубеждением. Объяснить это можно разве что тем, что он отождествлял философию со средневековой схоластикой, а оторванное от цели мудрствование, созерцательность — вредны для государства: по его мнению, они порождают бездеятельность и «опасные искушения». Если бы кому-то пришло в голову составить список итальянских философов, Макиавелли не претендовал бы там на почетное место. Но, вопреки этому, он предложил собственную философию истории как метанаратив, политическую историю, отказавшись от теологического провиденциализма. Итальянский гуманист осознавал положение, в котором оказалась его страна. В ситуации, когда Италия была политически бессильной, разрозненной и потеряла самостоятельность, а средневековое религиозное сознание находилось в кризисе, основным приоритетом становилась романтизация жизненной мощи, способной собрать воедино этот мир, который так успешно распадается. Тип сильной личности воплощается для Макиавелли в фигуре идеального правителя.

Великий флорентиец собрал весь свой опыт в отношении качеств, которыми должен обладать правитель, в произведении «Государь». В одном из писем своему другу он говорит: «При помощи этой книги, которая свидетельствует о моем политическом опыте, я хочу поступить на службу к новым правителям Флоренции и потому хочу поднести ее дому Медичи» (Nederman, C.J. Amazing Grace: God, Fortune, and Free Will in Machiavelli’s Thought // Journal of the History of Ideas. — 1999.). Собственно, этот труд и посвящен Лоренцо Медичи. Конечно же, Макиавелли мечтал, чтобы Италия была единым и сильным государством.

Марсилио Фичино — один из деятелей того времени — пишет так: «... Кто будет возражать, что гений человека почти такой, как и у самого Творца. .. « (Viroli, M. Machiavelli. — Oxford: Oxford University Press, 1998). Согласитесь: в этой фразе есть и дерзость, и вызов, и гордость называться Человеком, но она является квинтэссенцией философской мысли гуманистической эпохи. Флоренция становится в то время столицей Возрождения, «новыми Афинами». В отличие от Рима, который находился под сильным влиянием папства, Флоренция всегда была вольнолюбивой. Именно во Флоренции, начиная с Джотто, творили самые яркие мастера живописи, архитектуры и всех изящных искусств. К концу XV века город уже обрел те неповторимые и прекрасные черты, которые и до сих пор привлекают внимание людей. Уже были построены прекрасные храмы и дворцы, уже были написаны уникальные фрески, и на площадях города были установлены удивительные статуи. Приблизительно в это же время во Флоренции работали Леонардо да Винчи, и Микеланджело, и Рафаэль.

Но со своей общественно- политической позиции Макиавелли наблюдал общество, в котором невозможно вырваться за пределы vicious circle политических проблем, где у честного человека не было достойного выбора: или ты угнетаешь, или тебя. Он исследует причины извращенных человеческих склонностей и поступков. Негативные человеческие страсти, с одной стороны, объясняет биологическая природа. Другая причина касается уже человека как общественного животного. Тираническая власть, по Макиавелли, стимулирует худшие из человеческих страстей: жажду к господству, взаимную ненависть правителей и угнетенных, зависть тиранов, беспорядки, интриги. Во время текстологического анализа «Государя» можно сделать предположение, что, начав с рассуждений о природе человека, Макиавелли делает шаг вперед по направлению к анализу природы социальных групп и политических структур. Он рассматривает их как живые организмы, наделяя свойствами, страстями и волей. Он склонен давать социально-политические характеристики не только человеку, но и социальным группам (аристократы, дворяне, плебеи, народ), и даже таким структурам, как государство, общество. Политика, в соответствии с Макиавелли, — это символ веры человека, и поэтому она должна занимать господствующее место в мировоззрении.

С течением времени у Макиавелли зарождаются мысли: осмыслить как можно глубже человеческую историю, историю общества в его деяниях и свершениях, правах, свободах и обязанностях, словом — осмыслить историю как осознание становления и прогресса свободы. Главная задача, которую Макиавелли ставил перед собой, — сформулировать нормы политического поведения на основании опыта своей эпохи, а также древней. Макиавелли рассматривал опыт как что-то живое и конкретное. Политическая жизнь для него — это, прежде всего, люди, группы людей, народы, правители и их взаимоотношения по поводу власти. Он поставил в центр мировидения политического человека (подчеркивание наше. — Д.Д. ) с его волей, интересами. Макиавелли считал, что любой человек во все времена наделен одними и теми же страстями, желаниями и волей. Только человек является «константой, которая дает возможность выводить общие законы политической жизни, характерные для всех времен и народов» (Mattingly G., Machiavelli’s Prince: Political Science or Political Satire? // The American Scholar. — № 28. — 1958. — РР.: 482-491). Все другие элементы политического процесса очень подвижны, переменчивы.

Вот одно из размышлений Макиавелли: «Изучая события наших дней и прошедших времен, мы находим, что во всех государствах и у всех народов существуют те же самые стремления. Однако во все времена повторяются те же беды, потому что историческими рассуждениями, законами развития истории просто пренебрегают. Читая историю, люди не умеют делать из нее выводов, или выводы остаются неизвестными для правителей» (цитирую по изданию: Володар / Н. Макіавеллі; пер. М. Островерха. 2-е вид., поправ. и доп. — Новий Йорк, 1976).

Здесь выражена главная мысль политической философии Макиавелли, которая проходит в неизменном виде через все его труды. Понадобилась целая историческая эпоха, да и не одна, чтобы политическая деятельность и политическая власть нашли высокое общественное назначение. Но нашли ли они это назначение в Украине-2006?

Интересно в этом контексте сравнить несколько мыслей современника Макиавелли — блестящего Мишеля Монтеня в «Пробах» (цитирую в статье по: Монтень М. Проби. — Книга перша. / Пер. з фр. — К.: Дух і літера, 2005. — 365 с.). Монтень отмечает, что, по сравнению с античными, времена его изменились. Возможно, именно поэтому столько раз Макиавелли в «Государе» апеллирует к опыту античности, который был в корне другим, образцовым, с другой мировоззренческой парадигмой видения себя и осмысления мира? Монтень пишет о его временах: «... Если ты выиграл войну, тебе и слава, кто разделяет слова Лисандра о том, что, где недостает львиной шкуры, там нужно искать лисью, — то мы и ловушек остерегаемся чаще всего; поэтому наш верховода берет глаза в руки именно тогда, когда посылает парламентариев и проводит переговоры о мире». Монтень, как человек философический, подводит черточку под своими мыслями: «Не стоит замахиваться на слишком уже далекую цель или во всяком случае проникаться слишком уже пылким желанием видеть, как дело закончилось. Мы пришли в мир действовать... « (Монтень М. Пробы.). Именно в этой деятельности человека и кроется причина неудач истории, периоды кризисов и катастроф.

Макиавелли написал в «Государе» о восприятии образа правителя в народе: «…Люди, веря, что новый правитель окажется лучшим, охотно восстанут против старого, но вскоре они по опыту убеждаются, что были обмануты, потому что новый правитель всегда оказывается хуже, чем старый». «Люди, конечно, идут дорогами, проложенными другими, и действуют, наследуя образцы, но поскольку невозможно ни неуклонно идти по этим дорогам, ни сравниться в доблести с теми, кого мы считаем образцом, то человеку умному положено выбирать пути, проложенные очень большими людьми, и следовать людям достойным и благородным, чтобы если не сравняться с ними в доблести, то хотя бы наполниться их духом».

Каких же правил советует придерживаться ренессансный политик? В чем состоит суть идей и утверждений Макиавелли? Почти афористически, в форме предписания или диагноза, Макиавелли отмечал:

«... в действительности, кто меньше полагался на милость судьбы, тот дольше удерживался при власти».

«Кто... идет путем доблести, тому трудно завоевать власть, но легко ее удержать; трудность состоит, прежде всего, в том, что правителям приходится устанавливать новые порядки, без чего нельзя основать государства и гарантировать безопасность».

«Так же и в делах государства: если своевременно найти зарождающийся недуг, что могут только мудрые правители, то избавиться от него нетрудно, но если он запущен так, что каждый может увидеть, то никакое снадобье уже не поможет».

«Скажу только, что государю положено дружить с народом, иначе в трудные времена его свергнут».

«... Если в народе ищет опору государь, который не просит, а приказывает, к тому же бесстрашный, не падает духом в несчастье... умеет распоряжениями своими и мужеством внушить бодрость в тех, кто его окружает, он никогда не будет обманут...».

«... Хорошие законы и хорошая армия. Но хороших законов не бывает там, где нет хорошей армии».

Очень интересной является ссылка на библейское сказание о Давиде и Голиафе. Макиавелли по-ренессансному трактует его идейное, символическое содержание, в соответствии с собственной концепцией: «Когда Давид вызвал на бой Голиафа из стана филистимлян, то Саул, чтобы поддержать дух Давида, одел его в свое оружие, но тот отбросил его, сказав, что ему не по себе в чужом вооружении и что лучше он пойдет на врага с собственной пращей и ножом. Так всегда и бывает, что чужое оружие или широко, или тесно, или очень громоздко (подчеркивание в тексте статьи наше. — Д.Д. ) «.

«... Намереваясь написать что-то полезное для людей умных, я считал, что лучше следовать правде не воображаемой, а настоящей, в отличие от тех многих, кто изобразил республики и государства, которых на самом деле никто не знал и не видел».

«Однако новый государь не должен быть легковерным, недоверчивым и скорым на расправу, во всех своих делах он должен быть сдержан, осмотрителен и милостив, так чтобы излишняя доверчивость не обернулась неосторожностью, а излишняя недоверчивость не озлобляла подданных».

«Презрение государи вызывают непостоянством, легкомысленностью, изнеженностью, малодушием и нерешительностью. Этих качеств нужно остерегаться как огня, стараясь, наоборот, в каждом действии проявлять великодушие, бесстрашие и твердость».

«... Хорошими делами можно навлекать на себя ненависть, как и плохими».

«... Недруг призывает отойти в сторону, тогда как друг зовет открыто выступить за него с оружием в руках».

«Государь должен быть покровителем дарований, почитать одаренных людей, оказывать почет тем, кто отличился в ремесле или искусстве». Следовательно, в этой установке кроется понимание значения мудрости и просвещенности в государстве, как мы сегодня бы сказали, — потребности в креативности. Макиавелли заложил основы для этого: даже в период примата силы мудрость и творчество является той струей, которая наполняет жизнь более глубоким смыслом. Далее привожу несколько цитат, которые подтверждают эту мысль.

«О разуме государя в первую очередь судят по тому, каких людей он к себе приближает...» Согласитесь, очень актуальное для Украины утверждение!

«... Сам он (государь) должен обо всем расспрашивать, о спрошенном терпеливо выслушивать правдивые ответы...».

«... Только те способы защиты хороши и надежны, которые зависят от тебя самого и от твоей доблести». Итак, едва ли не впервые в подобных трактатах речь идет о чувстве индивидуальной ответственности и достоинства.

«Если уже речь идет об интересах родины, не важно рассуждать, справедливым является это решение или несправедливым, милосердным или жестоким, похвальным или постыдным, оставить надо всякие рассуждения и принять то решение, которое отвечает спасению ее жизни и сохранению свободы».

И остается только один вопрос: а будет ли такое решение принято в Украине?