ТЕХНИКА ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Президент Леонид Кучма заявил, что принимает отставку министра обороны Александра Кузьмука. Заявление было сделано по поводу предварительных выводов комиссии, расследующей обстоятельства гибели российского самолета Ту-154 в Черном море. Президент Кучма в своему телевыступлении попросил прощения у народов России и Израиля, граждане которых погибли в катастрофе. Раньше, когда уже не было сомнений относительно причин гибели самолета, свои извинения принес тогда еще министр Кузьмук.

Преемник генерала Кузьмука, продержавшегося в министерском кресле намного дольше своих предшественников, не назван. Исполнять обязанности министра обороны поручено генералу Шкидченко, начальнику Генштаба, которого наблюдатели уже называли среди кандидатов на должность главы военного ведомства. Сделаны ли действительно адекватные выводы — это вопрос открытый.

ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ

Когда четвертого октября возле российского побережья Черного моря потерпел катастрофу самолет Ту-154 российской авиакомпании «Сибирь», первой на ум пришла аналогия со случаем двухлетней давности, когда ракета, выпущенная на полигоне в Черниговской области, залетела в жилой дом в Броварах под Киевом, унеся четыре жизни. Военные тогда несколько дней пытались убедить общественность, что это абсолютно исключено. Расследование доказало противоположное. Военное руководство осталось на своих должностях. Ничего радикально не изменилось.

Дежа вю. Опять военные во главе с министром Кузьмуком несколько дней активно утверждали, что ни одна украинская ракета не могла поразить российский самолет. Комментарии представителей министерства обороны, самого министра, командующего силами противовоздушной обороны были, случалось, противоположными по содержанию. Но сходились в одном — мы не виноваты. Из заявлений Президента Кучмы, основанных на рапортах военных в первые дни после трагедии, следовало то же самое.

Тональность официальных комментариев начала меняться через несколько дней, когда начали работать российские эксперты. И тогда выяснилось, что могли. Что ракета системы С-200 вполне способна поразить цель на расстоянии 200 км и больше. Что самой этой ракете в случае ошибочного наведения или ошибочного восприятия цели вовсе не обязательно самоуничтожаться, как об этом в первые дни утверждали украинские военные. Что найденные фрагменты самолета красноречиво свидетельствуют о поражении его именно противовоздушной ракетой советского производства — а никаких других пусков, кроме украинских, в то время в регионе просто не было. И расчеты траектории, и характер поражения самолета, и многие другие детали, обнародованные, прежде всего, российской комиссией по расследованию обстоятельств трагедии, просто вынуждали делать непростой, но единственно возможный вывод. Что украинская власть просто позволила себе соврать не только собственному народу, который к этому давно уже привык.

То, что все это далось непросто, может подтвердить очевидное нежелание российского руководства априори, не имея твердых доказательств на руках, обвинять Украину. В Москве, очевидно, понимали, что обман, который шел из Киева, был порожден, прежде всего, отчаянием. И неспособностью руководства государства к адекватной реакции.

Проблема, как выяснилось потом, заключалась еще и в том, что министр Кузьмук, как, очевидно, и другие высшие украинские военные чины, если не с самого начала, то, во всяком случае, почти сразу были осведомлены об обстоятельствах инцидента. Кузьмук в этом косвенно признался во время «горячей линии» на прошлой неделе, заявив, что другой версии у него просто не было. Он также заявлял, что подал просьбу об отставке сразу же. Через несколько дней после трагедии Президент Кучма заявил, что отставку не принимает, ибо не намерен разбрасываться кадрами. В среду вечером в прямом эфире УТ-1 Президент уже заявил, что отставка Кузьмука по предварительным результатам работы комиссии принята. Выводы главы государства касались и других должностных лиц, фамилий которых он в телевыступлении не называл.

Итак, первый уровень проблемы выглядит следующим образом: во-первых, как в 1986 году во время Чернобыльской катастрофы, как потом — в Броварах во время инцидента значительно меньшего масштаба, так и сейчас не хватило мужества назвать вещи своими именами. Не хватило ответственности перед собственным народом, на мнение которого слишком часто ссылаются. Страх перед ответственностью превозмог единственно возможную в таких случаях реакцию высших должностных лиц. А именно — сразу же, в ближайшие часы честно признать в обращении к нации, что произошло, каковы могут быть последствия и какие будут сделаны выводы.

Дипломаты, представители медиа-сообщества из различных стран соглашаются с тем, что непредвиденные трагедии различного рода случались и могут случиться где угодно и с кем угодно. Можно приводить различные примеры из истории разных стран. Суть проблемы заключается в том, как себя в этих обстоятельствах вело руководство государства. А оно, приходится констатировать, не выдержало экзамена. Соответственно, не выдержала экзамена Украина, избиратели которой наняли на службу именно этих руководителей. И к тому же Украина как будто специально выжидала именно этого момента для того, чтобы именно в эти дни открыть в Киеве посольство Палестины. Что, очевидно, должно только подтверждать тезис о государственной мудрости кормчих. И служить ответом на попытки прессы (прежде всего, западной) «дискредитировать Украину и ее руководство».

ВТОРОЙ УРОВЕНЬ

Выводы о причинах трагедии еще будут делать и в России, и в Украине, и в Израиле. Свои выводы, наверное, сделают независимые эксперты в разных странах. Свои выводы уже делают те, кто отмечает, что армия, которая из года в год не получает даже похожего на необходимое для поддержания боеготовности Вооруженных сил финансирования, не может быть главным виновником.

Во время расследования обстоятельств трагедии, которое все еще продолжается, было заявлено об очевидных вещах. О том, что армия фактически небоеспособна. О том, что, в частности, полигон, на котором производились пуски из ракетной установки С- 200, не был сертифицирован для пусков этих ракетных систем. Мимоходом упоминалось, что никто не позаботился заранее об обоснованных расчетах районов ограничения полетов для гражданской авиации. когда, как утверждало государственное руководство, для Украины сегодня не существует никакой военной угрозы. Речь не идет о том, что отдельные подразделения действительно хорошо подготовлены, действительно хорошо зарекомендовали себя во время выполнения миротворческих операций в различных точках земного шара, действительно готовы выполнять свою задачу. Речь идет об общей тенденции. На которую эвфемизмами, недомолвками, дипломатическим языком давно уже обращает внимание Запад: Украине немедленно нужна настоящая военная реформа. Не механическое сокращение численности личного состава войск с распродажей оружия, амуниции и техники, но реформа, построенная на адекватной требованиям времени идеологии. Именно эта тема сейчас, кстати, опять обсуждается в Брюсселе в штаб-квартире НАТО.

Два года назад генерал Кузьмук позволял себе заявлять, что не следует указывать на эту необходимость (т.е., учить жить) тогдашнему госсекретарю Соединенных Штатов Мадлен Олбрайт. Сейчас ни должна быть, прежде всего, профессиональной, мобильной, не большей и не меньшей, чем необходимо стране, хорошо обеспеченной. Понятия дефицита финансирования больше никогда не должно быть в принципе. Тем более, никогда больше не должно быть традиционной еще с советских времен коллективной безответственности, так ярко демонстрируемой в последнее время. Армия должна вернуть доверие общества к себе, и общество должно понять, в какой именно армии оно нуждается. В любом случае не такой, которая принципиально не совместима с армиями европейских стран по идеологии и повседневной практике и напоминает скорее учреждение для наказаний.

Военная реформа, о которой сейчас так много говорится, должна быть реальной и прозрачной. Она должна базироваться на принципиально новых вещах — и слова, что офицерский корпус гражданского контроля не воспримет, не могут больше быть серьезным аргументом. К этому нужно просто готовиться. Хотя бы для того, чтобы не страшно было летать или ездить даже в отдаленных от учений местах.

ВОЗМОЖНЫЙ УРОВЕНЬ

Последствия могут быть очень разными. Они могут быть позитивными, разумеется, уже после того, как утихнут страсти. То есть, одним из последствий — в случае наличия, прежде всего, политической воли и готовности высшего руководства государства — может стать существенный толчок к настоящей военной реформе. Понятно, что нереформированная, несовременная, опасная армия всегда будет преградой к международному сотрудничеству страны. Прежде всего — в области безопасности и обороны, на что еще недавно очень рассчитывали в Киеве. И наоборот — именно современные Вооруженные силы, совместимые с западными, могут быть одним из важных элементов этой самой новой структуры безопасности.

Окончательная потеря Украиной своего лица в том случае, если ничего не изменится, все еще выглядит реальной. Тогда можно будет забыть о претензиях на какое-то участие страны в европейских процессах (поскольку не оказалось желания применять европейские стандарты) и в лучшем случае можно рассчитывать или на роль российского сателлита, или на столь же малоуважаемую функцию буферного государства.

Последствием может стать и то, что государственное руководство наконец научится с первого раза говорить правду своему народу. Это непросто — еще свежи примеры противоположного даже в Соединенных Штатах и Германии, Италии, других странах «старой демократии». Но возможно. При наличии желания.

Последствием может быть и то, что Украина, теряя остатки былого международного кредита доверия, будет стараться наращивать темпы преобразований. Хотя учитывая избирательные кампании как постоянное стихийное бедствие, сегодня в этом никто не убежден.

Понятно также, что ни в коем случае не должно стать следствием ситуации — опущенные руки, настроения отчаяния, посыпание головы пеплом.

Больше всего в этой ситуации на самом деле поражало даже не то, что она произошла, и не то, как вело себя государственное руководство, но то, как реагировало общество. Украинское общество не было шокировано, оно уже просто привыкло ко всему. Украинское общество не доверяет даже самому себе. И это также — ситуация, требующая немедленного существенного анализа и предложений немедленных мер. Иначе общественная апатия может обойтись слишком дорого тем, кто на нее сегодня рассчитывает. Независимо от того, в погонах или без.

Вопрос, кто будет следующим министром обороны, с этой точки зрения — уже технический.

Говорилось и о том, что вообще пуски должны проводиться, ибо армия должна уметь пользоваться собственным вооружением. Это действительно аксиома, особенно в условиях, когда чуть ли не с гордостью сообщается, что танкисты будут тренироваться на имитаторах, ибо не хватает горючего. В условиях, когда у военных пилотов нет элементарной летной практики для поддержания собственного уровня — опять же из-за недостатка средств и горючего. Все это уже стало банальностью. И все это, как бы кто не заявлял о противоположном, свидетельствует о том, что на самом деле украинские вооруженные силы неспособны выполнить свою главную задачу (защиты страны), поскольку находятся в постоянном состоянии небоеспособности. И о высоком моральном духе в войсках в таких условиях, так же как и о высоком профессиональном уровне лучше вообще не вспоминать. Если генерал Кузьмук заявлял, что он гордится войсками противовоздушной обороны, то ему можно было бы позавидовать.

Среди вопросов, которые давно уже ставили и пресса, и эксперты — зачем Украине армия, которую она не в состоянии элементарно прокормить? Особенно в условиях, он сам, ни его преемник сказать подобное уже просто не имеет никакого морального права.

Трагедия над Черным морем должна была бы поставить последнюю точку в споре и подтолкнуть высшие властные эшелоны и парламент к пониманию элементарных вещей. А именно: вооруженные силы не могут, не должны и не имеют права находиться вне контроля общества. Соответственно, может ли быть министром обороны кадровый, тем более — кастовый военный, — этот вопрос требует немедленной экспертизы на высшем политическом уровне.

По логике вещей, армия

Проблема еще и в том, что за десять лет независимости Украина не позаботилась, прежде всего, о должном кадровом потенциале, который бы начал эту реформу и передал бы результаты потомкам.

Теперь вопрос даже не в том, что прямо и косвенно виновные в инциденте с гибелью самолета с пассажирами должны отвечать перед законом. Если будет не так — нас просто не поймут. Но если останется неизменной сама предыдущая, унаследованная от советских времен система, никак не приспособленная к реалиям, можно будет смело заявлять, что украинская армия опасна прежде всего для самой Украины.

КСТАТИ

По мнению члена фракции объединенных социал-демократов Леонида Кравчука, вопрос о назначении в Украине министром обороны гражданского лица «еще не вызрел». Человек, который проводит реформу Вооруженных сил, должен достоверно знать «суть армии — от солдата до генерала». По мнению депутата, гражданский человек, который знает проблемы Вооруженных сил поверхностно, может столкнуться с проблемами в ходе реформирования. Л.Кравчук выразил убеждение, что назначение министром обороны гражданского лица возможно только тогда, когда в Украине будет профессиональная армия, тогда, «безусловно, министр обороны должен быть гражданским лицом».

Отвечая на вопрос агентства Интерфакс- Украина, член фракции КПУ Георгий Крючков отметил, что сегодня при нынешнем состоянии Вооруженных сил Украины оборонное ведомство должен возглавить военный человек. Гражданский контроль, отметил он, состоит не в том, что гражданское лицо займет должность министра, а в том, что парламент может влиять на назначение или увольнение военного руководства. По мнению Г.Крючкова, только человек, который «изнутри знает военную жизнь, может наилучшим образом обеспечить руководство этой сферы».