«Украинская специфика» — тоp-secrets российских архивов

Российская Федерация объявила об открытии мощного исторического интернет-ресурса, посвященного советской эпохе. Основной акцент решили сделать на сталинской эпохе, выложив все документы, выработанные Политбюро за 1919—1932 гг. (около полмиллиона копий) и материалы, связанные с жизнедеятельностью Сталина, в том числе эпистолярные. «Специалисты решили обнародовать документы именно сталинской эпохи не случайно, ведь этот исторический период, как и личность самого вождя, сегодня находятся в центре внимания не только российской, но и мировой историографии», — объяснил директор Российского государственного архива социально-политической истории Андрей Сорокин в интервью ИТАР-ТАСС.

Историческая проблематика, особенно недалекого советско-сталинского прошлого, является болезненной темой в контексте выяснения правды прошлого между Украиной и Россией. По словам кандидата исторических наук Людмилы Гриневич, в российских архивах спрятан «целый мир документов», поэтому конкретными цифрами оперировать очень сложно. «Конечно, многие документы в настоящее время обнародованы, но те, которые касаются «украинской специфики» все еще остаются закрытыми», — констатировала она. Не станут ли архивы очередной попыткой манипулировать не только российским, но и мировым сообществом специалистов, «День» выяснял с украинским историком, кандидатом исторических наук Людмилой ГРИНЕВИЧ и российским научным деятелем, доктором философских наук Игорем ЧУБАЙСОМ.

— Пани Людмила, облегчит ли доступ к документам украинским ученым обнародование Россией архивов советской эпохи?

— Доступ к архивным документам в электронном режиме — это всегда позитив. С другой стороны, подборка электронных документов лишь тогда будет иметь настоящую ценность, если документы будут выкладываться на сайте не избирательно, а полностью. Сейчас я вижу, что, в частности, документы из фонда Сталина представлены не во всей полноте, а с определенными исключениями. Это, конечно, тоже неплохо, но у исследователей сразу же возникают вопросы относительно критериев, по которыми эта выборка готовилась. В частности, пока на сайте нет материалов из 11-й описи этого фонда, между тем именно там есть немало важных документов, дающих представление о том, что мы можем называть «украинской спецификой» сталинской «революции сверху».

Вообще-то говоря, не разбирающаяся в тонкостях исследовательского труда общественность часто наивно воспринимает опубликованные или изложенные на сайтах сборники документов как истину в последней инстанции, забывая при этом, что отбор документов осуществляет определенный исследователь или исследовательское учреждение. Поэтому оценить ценность документального сборника можно лишь в том случае, если мы убеждены в достаточном профессиональном уровне составителей и их политической незаангажированности. То же касается и электронных архивов. Мы видим, что новый сайт ведет Федеральное архивное агентство, поэтому никаких сомнений относительно профессиональных способностей составителей нет. Однако остаются вопросы относительно наличия или отсутствия политических влияний. Основания для этого, к сожалению, есть. Напомню историю многолетней давности — об этом много говорилось, писалось в прессе, и даже был депутатский запрос по этому поводу. Речь идет о подготовке российскими учеными сборника документов «Голод в СССР». Его составление осуществлялось по инструкции доктора наук Виктора Кондрашина, который фактически прямо предлагал при подборе архивных документов избегать тех, которые могут выражать «украинскую специфику» сталинской политики. Это же скандал, ведь вполне понятно, что следствием такого подбора может быть не информирования, а дезинформирование общественности с конкретной политической целью.

— То есть говорить о том, что Россия делает шаг навстречу признанию сталинских преступлений пока рано?

— Знаете, в свое время у Владимира Ленина был труд под красноречивым названием «Шаг вперед, два шага назад». Повторюсь, но еще раз замечу: если будет фронтальное обнародование документов, то это, безусловно, будет шагом вперед, если только выборочное — шагом вперед и двумя назад, ведь будут всегда оставаться вопросы относительно преднамеренного или непреднамеренного укрывательства части документов.

Приведу вам вполне конкретный пример по поводу этого. В России в свое время был осуществлен масштабный проект издания многотомного сборника документов «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1933». Сборники, бесспорно, ценные, но... Составителям, очевидно, не удалось избежать преднамеренного или непреднамеренного умалчивания сверхважной для Украины проблематики. Речь идет об огромном массиве документов, связанных с трагической ситуацией, которая сложилась на украинских землях в 1927/28 — 1928/29 гг. Тогда с территории уже частично пораженной недородом Украины был вывезен хлеб на экспорт и в союзные республики, преимущественно в центрально-промышленный район России — и это стало одним из факторов голода, жертвами которого стали сотни тысяч людей и который явно стал первым шагом к сталкиванию Украины в пропасть Голодомора.

Несмотря на то, что в условиях украинского голода 1928—1929 гг. действовали союзная и республиканская правительственные комиссии, несмотря на то, что существует океан документов об этих событиях, в сборнике документов они практически не представлены. Вопрос: почему? Возможно потому, что причиной этого голода стала специфическая советская политика создания голода, одной из составляющих которой было навязывание Украине непосильной роли донора промышленных районов Севера, которые интенсифицировались?

Теперь давайте обратимся к материалам сайта с документами фонда Сталина. Пока на сайте, как я говорила, отсутствуют документы из описи 11. Между тем в этом фонде есть, например, дело № 36 с деловой документацией Сталина (телеграммы, переписка), из которой четко вытекает, что в условиях частичного недорода и голода в 1928 году. «Украина являлась главным поставщиком хлеба для снабжения Москвы, Ленинграда, крупных промышленных центров». Или дело 38, из которого четко видно, что в 1930 г. украинской верховной власти давались вполне четкие инструкции относительно организации процесса по делу Сергея Ефремова. Или дело 45, в котором содержатся документы за 1933 г. с формулировками наподобие «к ЦК ВКП(б) и СНК СССР дошли сведения, что на Кубани и Украине начался массовый выезд крестьян «за хлебом» в ЦЧО, на Волгу, в Московскую область, Западную область, Белоруссию» и с соответствующими указаниями «не допускать» etc, etc.

Пока эти документы на сайте не изложены, но будем надеяться на то, что в ближайшее время все документы сталинского фонда будут представлены полностью. Подождем — увидим.

Замечу, что в невыборочной публикации документов сталинской эпохи заинтересованы не только мы, ученые, но и общественность. В том числе и российская общественность, которая должна постепенно вытравливать из себя сталинское прошлое. Безусловно, в этом же нуждается и наше общество, ведь Украинская Республика также входила в состав СССР и сталинские преступления — это также и наше прошлое, и наша боль.

— Известно, что во время недавнего принятия единой концепции преподавания истории в русских школах сталинский период охарактеризовали как «установление однопартийной диктатуры и единовластия». О репрессиях — ни единого упоминания. Насколько целостна гуманитарная политика России?

— Стоит напомнить, что во времена СССР государственная политика в гуманитарной сфере базировалась на укрывательстве и умалчивании «негативов» и раздувании «позитивов». Если мы обратимся к определенным периодам истории, в частности, межвоенного времени или Второй мировой войны — акцент всегда делался на позитиве (грандиозные стройки пятилеток, массовый энтузиазм, массовый героизм, победы и тому подобное).

Коммунистический концепт заключался в том, что новое поколение советских людей необходимо воспитывать только на победах и позитиве, а на негативные «пустяки» внимания можно и не обращать. К таким «пустякам» относился и Голодомор — геноцид, масштабная гуманитарная катастрофа, жертвами которой стали миллионы людей, и массовые репрессии против невинных людей, и практически все «теневые» страницы прошлой войны.

Когда Советский Союз прекратил свое существование, независимые государства, в частности и Украина, начали выстраивать новую гуманитарную политику, соответственно умалчиваемые до того времени негативные моменты начали подниматься учеными и общественностью. Но целеустремленной замены концепции «позитива» на концепцию уравновешенного освещения и «позитивов», и «негативов» на общегосударственном уровне, к сожалению, так и не произошло. Российская же политика, на мой взгляд, выразительно тяготеет к советскому концепту прошлого с его акцентами на позитивах. Именно через такую призму в современной России подается тема Второй мировой войны. Конечно, в условиях войны были и победа, и героизм, и бесчисленные проявления человечности в нечеловеческих условиях, но были также и миллионы погибших, были и советские военные преступления, в частности Красной Армии в Европе, массовые изнасилования женщин освобожденных стран, был террор в Западной Украине, фактически геноцид, было и распространение влияния сталинского режима в Восточной Европе. Апелляция лишь к позитиву — это шаг, который ведет к возвращению советской трактовки исторического прошлого.

К сожалению, похожая схема кое-где действует и в современной Украине. Нередко со стороны отдельных представителей правящей партии, которые почему-то считают себя выдающимися экспертами в гуманитарной сфере, можно услышать тезисы о необходимости воспитания молодого поколения на победах, на позитиве. Можно услышать также разговоры о потребности не освещать темы Голодоморов, репрессий, прекратить «танцевать на костях». Это неправильно. Полноценная государственная политика, историческая политика должна формироваться на той основе, что общество, в частности молодежь, должны знать максимально полную правду: и о сложных страницах исторического прошлого, и о позитивах. Здесь не должно быть маятника. Если же мы будем замалчивать ужасные страницы коммунистического прошлого, жертвами которого стали десятки миллионов людей, мы никогда не избавимся от советского груза: будем ковыряться в нем, жить и дышать им, сколько бы мы не говорили о свободе и демократии.

— Не может ли возникнуть определена амбивалентность: в массовом сознании останется концепция «Сталин — великий вождь», а сведения о всей правде из архивов, которыми пользуется узкий круг ученых, останутся сведениями для «узкого круга» специалистов?

— Действительно, открытие архивов само по себе, какую бы ценную информацию они не содержали, ничего не даст, если государственная гуманитарная политика не будет направлена на популяризацию настоящих документов. Архивные материалы имеют огромное значение, но, действительно, в первую очередь интересуют исследователей. И даже в случае, когда исследователь проводит работу, защищает кандидатскую, докторскую диссертацию или пишет прекрасную монографию, выставляет ее в интернет, то есть предоставляет в открытый доступ, это еще не значит, что его исследования станут составляющей массового сознания. Именно государство должно способствовать этому, реализовывая определенную политику в образовательной сфере, популяризируя новую информацию путем финансирования определенных радио- и телевизионных передач и тому подобное. Научное знание становится популярным, в значительной степени благодаря политической воле и финансовой поддержке государства. Конечно, если будут работать сайты, на которых будут выкладываться важные архивные документы, а государственная политика будет выстраиваться на концепте или лишь «позитива», или лишь «негатива»— амбивалентности не избежать.

Анна ЧЕРЕВКО, «День»

«Это вовсе не значит, что со «сталинщиной» собираются покончить», —

рассказал «Дню» историк, профессор Московского экономического института Игорь ЧУБАЙС

— Это важный и правильный, хотя с огромным опозданием, шаг. Со «сталинщиной» и «ленинщиной» в нашей стране борются с 1917 года, с начала Гражданской войны. Россия не приняла большевистское мракобесие. В 1991 году рухнуло само коммунистическое государство, но никакой оценки «сталинщины» и «ленинщины» до настоящего времени не было. Политику, которую сегодня проводят власти, можно назвать политикой «винегрета». У нас Сталин одновременно главное лицо победы в войне и тот, кто расстрелял польских офицеров в Катыни. Это неслучайное стечение обстоятельств, а сознательная и целенаправленная политика, поскольку (как мне известно) через два года предполагается поставить памятник жертвам политических репрессий, причем на деньги властей. Однако это вовсе не значит, что со «сталинщиной» собираются покончить. Они пытаются соединить абсолютно несоединимое. Это — своеобразный клапан, через который выпускается пар, а последующие выводы не делаются.

В России никто не препятствует возвеличиванию Сталина. К примеру, на неделю город Волгоград к юбилею битвы на Волге был переименован в Сталинград. А одновременно с этим открывается архив, из которого можно многое узнать (о деяниях Сталина. — Ред.). Из тех документов, которые сейчас существуют, многое становится понятным. Однако официальная социальная наука у нас абсолютно бесплодна. Считаю, что нужно объединить тех исследователей, которые занимаются несистемной соцнаукой, потому что в официальной науке никто Сталина осуждать не будет.

— Открытие архива может приблизить общество к выработке определенной оценки Сталина?

— Официальная политика властей заключается в том, что спор о Сталине полезен, должен продолжаться и никогда (это самое главное) не должен быть завершен. Выводы по поводу «сталинщины» сделать нельзя, можно лишь вести дискуссию. А власти и подталкивают к этому: «Спорьте, мы еще документы опубликуем...» Осудить сегодня этого мракобеса и убийцу — невозможно.

— Для чего, по-вашему, властям так важно продолжать эту дискуссию?

— Этот спор нужен потому, что нынешняя политика и идеология являются прямой противоположностью коммунистической, а крайности (как известно) сходятся. В Советском Союзе на все вопросы был однозначный и ясный ответ, и шаг в сторону считался побегом. Но эта идеология рухнула, а нынешняя власть хочет ни за что не отвечать. Как только она примет ясный ориентир, цель, ей понадобится достигать эту цель и отвечать за это. Поэтому Кремль совершенно сознательно отказывается от формирования цели. У нас политика — и западная, и антизападная, и российская, и антироссийская, и советская, и антисоветская одновременно. В этой ситуации исчезает ответственность. Российская власть отказывается формировать определенную идентичность, идею и цель. С нее нечего спросить, она ничего не обещала.

— Не кажется ли вам, что отказ от формирования идентичности, ответственности тормозит эволюцию российского общества?

— Такая политика не то что тормозит, она делает невозможным движение страны, разрушая ее. Если говорить о революции, то для нее нужно несколько факторов. Раскол элит, мощная гражданская активность, кризис официальных целей и идеологии. Все это уже есть, и мы не то что в состоянии кризиса, мы в состоянии посткризиса. Все уже перегорело, перегнило и вызывает аллергию.

Игорь САМОКИШ, «День»