Арбат поет, смеется и рисует

На Арбате все спокойно. Он как независимый анклав. Он в эти дни перестал быть визиткой Москвы, потому что в Москве устраивают взрывы террористы, а здесь люди неторопливо прогуливаются и не тужат. Беспечные и приветливые. Не может визитка выпадать из общего настроения.

Даже и не припоминаю, когда в последний раз был здесь. Может, когда 23 августа 1991 года, за день до провозглашения нашей независимости, возвращался из Лондона через Москву и провел день в столице государства, уже дышавшего на ладан. Кстати, тогда впервые побывал за рубежом. Если бы мне в то время сказали, что я чаще буду посещать Европу, чем Россию, то я бы иронично засмеялся. В ту пору поездка на Запад казалась чем-то заоблачным.

Во время нынешней командировки я жил в отеле Украинского культурного центра, который расположен именно на этой знаменитой улице. Когда я возвращался на Арбат после сбора материала для статьи о терактах, то попадал будто в другой мир — расслабленности и умиления.

Пока ФСБ ищет чеченский след, я на Арбате обнаружил след украинский. Вы не поверите, но это был не Бандера, не Тарас Шевченко и даже не президенты Украины. Это был десятитомник Ленина, который я нашел в одной из традиционных букинистических лавок. Томики — меньше спичечных коробков. В пластиковых переплетах. Издано тиражом 1000 экземпляров на украинском языке Государственным политическим издательством Украины или, как его тогда называли — Политиздатом. Сувенир на память.

Ирония заключалась еще и в том, что миниатюрные сувенирные произведения основателя коммунистического государства стояли на собрании произведений разрушителя этого государства Александра Солженицына. Стояли мирно — не ссорились.

Арбат — как наш Андреевский спуск, но в Москве. Хоть дух этой улицы и остается таким же, как когда-то, но изменения все же есть. По крайней мере, для меня, который давненько здесь не был.

Сейчас там стоит новый памятник тому, кто пел «Ах, Арбат, мой Арбат, ты моя религия». Барду Булату Окуджаве. Он расположен под некой аркой, которая, наверное, должна символизировать подворотню. За ним — металлический столик, тоже являющийся частью памятника, и еще одна арка с цитатами из песен Окуджавы. Прочел потом в Википедии, что этот монумент поставили 8 мая 2002 года.

Около него фотографируются туристы и туристки и достаточно бесцеремонно обращаются с бардом. Спросил у одной девушки, знает ли она, кто это. Она отрицательно покачала головой. Не думаю, что из этого случая можно делать выводы обо всем новом поколении. Но несомненно одно — это памятник человеку из другой эпохи. Тупой, глупой эпохи, которую капля по капле размывали человечные, лирические песни Окуджавы.

Но та эпоха ушла в небытие. Хотя — не полностью. Внешне многое поменялось, но та эпоха до сих пор сидит в головах многих из нас. Собственно, под словом «нас» я имею в виду не только украинцев, но и всех бывших граждан СССР. Очень показательно то, что шансон я услышал не где-то в маршрутке, а из бард-кафе «Синий троллейбус». Это кафе имеет вид окрашенного в синий цвет троллейбуса неподалеку от памятника Окуджаве и связано с его песней «Я в синий троллейбус сажусь на ходу. Последний. Случайный».

Всегда, когда я проходил мимо него, оттуда звучали записи бардовских песен. А в последний день моего пребывания в столице России оттуда доносился шансон. Не очень органичное сочетание, не так ли? Какая-то осовремененная отрыжка прошлого в области нежной бардовской песни. Думаю, Окуджаве это не понравилось бы. Но его уже нет среди нас, и всем недовольным придется мириться с таким положением.

Впрочем, Арбат не особо этим озабочен. Он поет, смеется и рисует. Расслабленный до невозможности. Как будто ничего не случилось...