Барвинок с могилы дяди

О том, что в феврале этого года, прожив более 90 лет, в Кракове умер племянник Вячеслава Липинского Казимир, Галине Васильевне Матвийчук сообщила в письме его дочь Ева. «Не переживай, отец не мучился!» — писала она женщине, которая, так сложилось, в последние годы была своеобразным «послом Волыни» в семье, которая навсегда сохранила о нашем крае самые светлые воспоминания, хотя и покинула его не по собственной воле... Казимир Липинский до самой смерти интересовался судьбой Украины, а одно из его последних желаний было — барвинок с могилы дяди...

...Тогда, в октябре 2001-го, в краковской квартире, которую семья Липинских арендует с послевоенного времени, с сороковых годов, Галину Васильевну встретил худой дедок интеллигентной внешности в длинном халате. Поразил его взгляд: любознательный и пронзающий.

— Позже его спросила, почему так пронзил глазами, на что с улыбкой ответил: «Переживал, какую мне компаньонку пригласила дочь. Думал, поскольку я немолод, то это будет какая-то старая жаба. А оказалась такая красивая панночка!» — вспоминает щедрого на шутки Казимира Липинского («Всегда интересовался женщинами, и краковские женщины его, рассказывают, любили!») Галина Васильевна Матвийчук.

Когда «родная сваха», заведующая кафедрой Волынского государственного университета Мария Александровна Оликова предложила ей подзаработать в Польше и сказала, в чем будет состоять работа, Галина Васильевна переживала за одно. Не за то, что должна ухаживать за 88-летним мужчиной (который, тем более, оказался при силе и с ясным умом), не беспокоилась, что не сможет оказать квалифицированной медицинской помощи или что помехой станет плохое владение польским языком.

— Переживала, хватит ли у меня эрудиции...

Незадолго до ее приезда пан Казимир перенес, как говорят поляки, «завал сердца», т.е. инфаркт. Еще на свадьбе у внучки хорошо себя чувствовал, выпив бокалов пять шампанского, в сентябре собирался посетить Волынь. Он и жил только мечтой еще раз вернуться в село Затурцы (нынешнего Локачинского района), где было родовое гнездо Липинских. Болезнь перечеркивала последнюю мечту, поэтому дочка и сын решили сделать отцу приятное. Чтобы поднять его моральный дух — пригласить медика-компаньонку («Которая знала бы историю!») из «любимого Луцка». Об этом и попросили старую приятельницу их семьи Марию Оликову, чья мама, Ирина Евгеньевна, когда-то училась с Казимиром в луцкой гимназии...

На снимках, сделанных Галиной Васильевной в Кракове, внимание привлекают картины на стене дома Липинских. Это родные каждому лучанину очертания старинного замка, снимок дома с колоннами в самом центре по нынешней улице Богдана Хмельницкого. Лучане видели его сто раз, но спроси прохожего, что знает, вряд ли получишь понятный ответ. А это дом, который в 1928 году построил «по образу и подобию» затурцивского семейного гнезда младший брат Вячеслава Липинского Владимир. Он был знаменитым луцким доктором, членом правления Волынского окружного общества врачей, выборным секретарем Луцкого врачебного общества, участником всепольского съезда врачей, который проходил в Луцке в 1924 году... А пан Казимир, с которым судьба свела старшую медицинскую сестру кардиологического отделения областного госпиталя для инвалидов и ветеранов войны Галину Матвийчук, — его сын.

Казимир оставил Луцк еще до Второй мировой войны. Он также избрал профессию отца, поступив во Львовский медицинский институт, однако поехал за любимой женой (его Мария была старшей из трех дочерей волынского вице-воеводы), которая поступила учиться в Варшаву. А отец, Владимир Липинский, эмигрировал из Волыни только в 44-м.

— И, кстати, малоизвестный факт: поселившись в Сопоте, он до последнего времени работал врачом, а после смерти жены женился на медсестре, которую также в свое время вывез из Луцка. С ней, уже в 72 года, еще родил сына, — показывает на снимке самого младшего наследника знаменитого рода Галина Васильевна. — А это, смотрите, Ева, единственная родная дочка Вячеслава Липинского...

Конечно, попав в такую «компанию», она попробовала поговорить с Евой Липинской о знаменитом отце. Однако натолкнулась на нежелание общаться на эту тему. Потом ей осторожно объяснили, что тема семейной жизни Вячеслава в присутствии его дочки — своеобразное табу. Ева считает, что отец их бросил, а родные считают, что Липинского с семьей «разлучила политика». Он нашел пристанище в Австрии, жену и дочь сталинская власть отправила в Сибирь... Ева считает, что они из-за него «страдали», но все же это отец, поэтому на эту тему желает, по-видимому, лучше молчать. И еще одна романтическая история рода: из Сибири дочь Липинского освободил ее любимый парень. Нашел и вывез в Польшу, впоследствии жили в Лондоне. Ева похоронила и первого, и второго мужа и в позапрошлом году переехала в семью в Краков, где в доме Казимира, кстати, доживала век и умерла ее мать.

В Кракове Галина Матвийчук, быстро освоив польский язык (только разговаривать было трудно), начала читать в оригинале книгу Вячеслава Липинского, название которой в переводе звучит так: «Почему я считаю себя больше украинцем, чем поляком?». Конечно, ее общение с семьей «вертелось» и вокруг этой исторической фигуры. Казимир много рассказывал о своей последней встрече (15-летний, ездил с отцом) с больным уже дядей в Австрии, показывал снимки (один выпросила для луцкого музея). Интересно, что именно племяннику Казимиру (а не Яну, потому что у того — дочки) Вячеслав Липинский передал родовой герб в виде рыцаря, который ныне перешел к сыну Казимира Мартину.

В лице лучанки пан Казимир получил довольно благодарного слушателя.

— Когда перелистывал документы, снимки более десятилетней давности, у меня дух захватывало. Так близко была великая история к людям, с которыми живу в одном доме! Хотелось и перечитывать, и снова пересматривать фотографии, — вспоминает Галина Васильевна.

Ныне она прекрасно ориентируется в хитросплетении семейного древа Липинских. На вопрос, как относятся к Вячеславу Липинскому в семье, говорит, что все «семейно гордятся», но для молодого поколения это все-таки отдаленная история. Всех, правда, довольно тревожило, достойно ли оценивают Вячеслава Липинского на его родине? А в Луцке до сих пор нет улицы, названной его именем...

Украину потомки Липинских «жалеют, что не избрала, как Польша, в свое время радикальный путь».

Несколько месяцев, которые она провела в Кракове в первый приезд, быстро прошли. Пришлось возвращаться на постоянную работу в Луцк. Конечно, контакты поддерживали, а через какое-то время получила приглашение от дочки Казимира приехать опять. «Отец переживает, что ты не смогла хорошо посмотреть Краков, мы же все хотим, чтобы ты на этот раз не работала, а просто отдохнула у нас», — писала Ева.

За два недели Казимир Липинский с родственниками показал лучанке лучшие места Кракова.

— Он говорил, что любит на земле только два места: Краков и Волынь, — вспоминает она. — Вы представляете, что до сих пор в этом городе, как и в Варшаве, существует Союз волынян?! Ныне 90-летние дамы и господа (объединенные воспоминаниями о жизни на Волыни, ежемесячно собираются в своем клубе. Издают газеты, книги. Столько интересного о Луцке и Волыни, как там, нигде не читала. А какие уникальные снимки видела!

К этому приезду Галина Васильевна готовилась еще больше, чем к первому, когда подчитывала историческую литературу, изучала фотоснимки рода Липинских (предоставленные ей «родной свахой» Марией Оликовой). Теперь везла фотографии, которые сделала в Затурцах. И если внешний вид бывшего имения еще как-то воспринимался, то снимки, сделанные внутри, среди руин, вызывали у ныне краковских, а не волынских Липинских только печаль... Хорошо, что заодно завезла выпрошенные в краеведческом музее «под честное слово и расписку» другие уникальные фотоснимки. Их нашли на чердаке дома врача Липинского через 57 лет после поспешного выезда хозяев из родного города. Это семейные фотографии его семьи, сделанные в Луцке и в Затурцах. Музейные работники надеялись, что Казимир и его двоюродный брат Ян (сын Станислава, третьего из братьев Липинских) помогут идентифицировать снимки. Так и произошло.

— Весь род сошелся, разглядывали, узнавали себя молодых... Казимир нашел снимок, где он с будущей женой Марией, совсем юной, на луцкой улице, — вспоминает Галина Васильевна.

Племянник Вячеслава Липинского все же до конца дней своих порывался еще раз приехать на Волынь. Писал письма, сможет ли встретить их в Ковеле, найдет ли инвалидную коляску (все же 90 лет) — повозить по улицам, где прошла молодость.... Просил, когда умрет, чтобы «Галина посадила на его могиле барвинок», тот, который растет на могиле Вячеслава Липинского в Затурцах. Но пока что ей это сделать не удалось. Даже когда еще при жизни Казимир пригласил на свое 90-летие, два дня походила за визой в польское консульство в Луцке, и пошла ни с чем. Не перестоять было тысячи людей, которые едут в Польшу по «делам бизнеса»...

СПРАВКА «Дня»

Вячеслав ЛИПИНСКИЙ (05.04.1882 — 14.06.1931) — выдающийся украинский историк, социолог, публицист и политик польского происхождения. Родился в селе Затурцы на Волыни в шляхетской семье, предки его поселились в Украине с XVIII в. Закончил гимназию в Киеве, вошел в украинскую школьную громаду и с тех пор осознал себя украинцем. Проходил университетские студии в Кракове и Женеве.

Во время Первой мировой войны служил старшиной резерва в российской армии. 1917 год разочаровал Липинского в «революционной демократии». Поддержав в 1918 году правительство гетмана Скоропадского, Липинский стал одним из лидеров Украинской демократической хлеборобской партии, основой программы которой была защита прав собственности крестьян на землю при полном государственном суверенитете Украины. Был послом в Вене во времена Скоропадского и УНР (до июня 1919 г.).

Как историк, активно исследовал проблемы казацкой революции XVII ст., усматривая причины ее возникновения в объединении всех слоев украинского общества (крестьянства, мещанства и шляхты) вокруг казацкого ядра под лозунгами национального освобождения и государственной самостоятельности. Свою политическую программу изложил в работе «Письма к братьям- хлеборобам», сведя ее к построению строя «клясократії», отличающегося равновесием между властью и свободой, между силами консерватизма и прогресса.

Умер от туберкулеза в санатории Виннервальд (Австрия).

Похоронен в селе Затурцы, на родине.