«Безразличная бездеятельность обескровливает мое сердце»

«Мама, зачем вы меня так воспитали? Я каждый день стремлюсь совершить подвиг», — часто говорил своей матери Андрей Мовчан. Местом подвига Андрея стал Майдан. Этот парень — среди тех, кто ушел в вечность в составе Небесной Сотни. Пуля снайпера перечеркнула все его надежды и ожидания утром 20 февраля 2014 года. На тот момент Андрею только что исполнилось 34. Он работал мастером сцены в столичном Национальном театре Ивана Франко. Был членом «Демократичного альянсу», имел много друзей. На Майдане рядом с ним была родная сестра Ольга — волонтер-медик.

По желанию родных Андрей похоронен в с. Великие Осняки Репкинского района на Черниговщине. Именно там я и встретилась с его матерью Валентиной Ивановной. Недавно она написала открытое письмо «ко всем власть предержащим с короткой памятью», где отметила: «Обращается к вам мать расстрелянного на Майдане 20 февраля 2014 года Андрея Мовчана. Те, кто отдал приказ расстреливать, вместе с моим сыном расстреляли мое материнское сердце. И это сердце непрестанно заходится нестерпимой, жгучей болью. Я ожидала, что после такой страшной трагедии что-нибудь изменится, люди, которые придут к власти, поддержат. Поддержат своим сочувствием, сочувствием, которое будет выражено в справедливом приговоре, в справедливой оценке этого страшного события. Но ваша безразличная бездеятельность еще больше обескровливает мое сердце. И единственная сила, которая удерживает душу в моем теле, это большая материнская любовь к моему сыну. Я еще должна жить... P. S. Я искренне благодарна всем, кто в те дни стоял рядом с нами, я искренне благодарна за каждую вашу слезинку, знакомым и совсем незнакомым людям.  Слава Украине!»

«ДВЕ РОДИНЫ» АНДРЕЯ

Говорить на эту тему Валентине Ивановне даже сейчас, когда прошло уже почти 8 месяцев, по всей видимости, тяжело. Интересуюсь, почему Андрея было решено похоронить именно здесь, на Черниговщине, ведь он жил в столице.

«Он очень любил это село, этот дом. Здесь дедушка с бабушкой жили, мои родители, и они с Олей часто приезжали к ним. Андрей интересовался историей нашего рода. И у нас с ним были планы: сделать здесь такую усадьбу, чтобы можно было приезжать на отдых, — рассказывает Валентина Ивановна. — Поэтому когда мне позвонили по телефону из театра Франко и спросили, где будем хоронить, я назвала Великие Осняки. Наверное, оттуда и пошло, что он родом с Черниговщины. Я сначала уточняла, что нет, он в Киеве родился, но потом подумала: какая разница? Пусть и у Черниговщины будет свой герой. Так что теперь у Андрея две родины. В Киеве он ходил в садик, окончил среднюю школу №73».

«Ребенком он был очень рассудительным, даже мудрым, — делится Валентина Мовчан. — Необычный ребенок. У нас был выбор: русскоязычная школа или украиноязычная, а в Киеве на то время почти все школы были русскими. Но мы решили так: живем в Украине, значит, оканчиваем украинскую школу. После школы он слушал программы на украинском на радио, смотрел телепередачи. Я не понимала, что такое? А он говорит: «Учительница сказала больше слушать, чтобы понимать язык». Однажды прибежал домой радостный, веселый и говорит: «Мама, наша учительница тоже умеет говорить на русском!».

Долго не мог определиться, куда поступать, кем быть. Он сначала хотел остаться в школе после 9-го класса, но потом решил поступать в кулинарное училище. Я была удивлена: ребенок же неплохо учится! А он говорит: «Если в институт не поступлю, меня заберут в армию, а профессии нет. Кем же я там буду? Если поступлю, вдруг меня выгонят — и снова нет профессии». Потом Андрей окончил еще и железнодорожное училище, институт, но это было не его. А позднее устроился в театр Франко».

Удивляюсь: это же совсем другая сфера деятельности. Он интересовался театром? «Считаю, что это было его, он скорее гуманитарий. Но, вероятно, раньше не чувствовал уверенности, что сможет поступить в театральный. Когда уже был в театре Франко, мечтал об этом», — говорит Валентина Ивановна.

«АНДРЕЙ МНОГИМ ПОМОГ В ЖИЗНИ»

«Он имел друзей во всех сферах! Когда около морга мы долго ждали, пока отдадут его тело, а в первый день Оле его не отдали, пришлось мне самой ехать в Киев, там были также и его друзья. Все грустили, и я начала рассказывать им об Андрее. С одним парнем они в армии служили, был и еще один парнишка, которого я не знала. Так этот Максим сказал, что Андрей помог ему поступить в железнодорожное училище, и сейчас у него свое дело по ремонту стиральных машин. И так многим Андрей помог. В каких только сферах у него не было друзей! Не все знали, что он погиб, и еще с месяц к нему на могилу приезжали друзья, которые не были на похоронах, и летом приезжали. Так много было людей! Даже те, с кем он уже давно не общался», — говорит Валентина Ивановна и продолжает: «Прощались с Андреем в театре Франко, пришло очень много людей!... На дверях подъезда его фотография висела где-то до 40 дней. Невероятно много цветов там было. Тяжело, тяжело было. И сейчас тяжело. Что меня больше всего поразило за это время — мужские слезы. Это очень страшно, когда плачут мужчины...».

«МЫ САМИ ИСКАЛИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, ЛИЧНЫЕ ВЕЩИ, СВИДЕТЕЛЕЙ»

Спрашиваю: а что установило следствие? Проводилось ли оно вообще?

«Какие-то материалы были собраны, но результатов нет. Думаю, оно им уже не нужно, все уже получили, кому что нужно. Смотрю, кто сейчас пришел к власти, и удивляюсь. Неужели мой сын в чем-либо им уступал? Возможно, был не так воспитан? Убеждена, что нет», — возмущается мать. «В то время мы сами смотрели видео из интернета, пересматривали фотоматериалы. Например, есть такие фото, где Оля говорит, что это Андрей, а я бы засомневалась. Она же знает, в чем он был, поэтому по одежде, по обуви узнавали. Из друзей тогда не было рядом никого. В последний раз его видели живым в девять часов вечера. Я думаю, когда началась стрельба, он побежал кого-то спасать. Он иначе не мог! Когда из «Октябрьского» выходил «Беркут», какая-то пуля попала в моего сына. Мы восстановили все события. К поминкам — на 9 дней и на 40 дней — подготовили фильм, чтобы показать друзьям, коллегам, все, как оно происходило. Этот фильм тяжело смотреть. Все были поражены. Еще сделали два комплекта фото. А это все, что осталось у меня. В настоящее время собираем материалы вместе и готовим фильм на годовщину. В память о моем сыне», — говорит Валентина Мовчан.

«Знаете, иногда бывает трудно от внимания, некомфортно. Тогда за месяц-два, когда около двора останавливалась машина, я уже знала, что это ко мне, и мне от этого было плохо. Мне лично ничего не нужно! Я уже никогда не буду жить той жизнью, которой жила раньше. Тяжело пережить такую утрату. А семьям, в которых есть дети, государство и общество должны помогать, пока они вырастут. Андрей также мечтал о своей семье, о детках...», — грустит женщина.

Спрашиваю: «Валентина Ивановна, а вы осознаете, что ваш сын — герой?»

«Он для меня сын. Герои — это для остальных, другие считают его героем, и это действительно так, — сказала Валентина Мовчан. — Когда мы прощались с Андреем в Чернигове, женщины рядом плакали и говорили мне: «Ваш сын — герой». «Знаете, мне не нужен герой, я бы хотела, чтобы он остался для меня сыном», — ответила я».