Чернобрывец по-ливийски

Она влюбилась в пустыню с первого взгляда, а затем уже узнала, что песок Великой ливийской пустыни может быть черным, коричневым, оранжевым, а небо над ним всегда голубым. Она узнала, что пустыня лечит своими барханами (в них можно зарыться), мудрой тишиной песчаных просторов, несравненностью восходов и закатов, вкусом выпеченной в фольге и укутанной в песок лепешки, сном в легком домике из пальмовых веток с открытой крышей, особой едой. Страдая повышенным давлением, побывав в пустыне всего неделю, она забыла об этом недуге надолго.

Конечно, в Ливию она поехала не лечиться, а лечить. Кандидат медицинских наук, акушер-гинеколог киевлянка Лидия Макаренко 15 лет тому назад по контракту в свои 45 уехала, чтобы заработать. Ведь нужно было самой поднимать четырех сыновей. Младшему было тогда восемь лет.

— Когда приехала, весила 78 кг, — вспоминает она, — а через год работы уже — 52. Диеты были не нужны, уж больно работа напряженная. В ливийских семьях по шестеро-семеро детей, в год принимала более 3000 родов, не считая операций. К тому же срочно надо было овладевать арабским, к счастью, английский знала до этого. На нем, кстати, ведется вся медицинская документация. В стране для работы необходимо знать два языка, жители же в основном говорят на арабском.

С доктором Лидией — так называли ее пациенты и друзья в Триполи — мы разговариваем в киевской клинике «Мужское здоровье», где она сейчас консультирует семейные пары, ведет гинекологический прием. Ее командировка в Ливию, длиной в 15 лет, прервалась внезапно войной. Вернее, она выехала срочно в Киев из-за болезни близких, а возвращаться уже было нельзя, и все сведения стала узнавать из новостийных программ, газет. Только сердце ее щемило по-особенному — уничтоженные улицы, которые показывали по телевизору, она знала другими, там и ее, пусть съемный, дом с внутренним двориком, где растут апельсины, мандарины, дерево хны и финиковое. Она даже не знает, уцелело ли все это.

Слушая Лидию, узнаю, что ливийские женщины — отменные психологи. Останется лечиться и будет полностью доверять, только если почувствует, что встретила своего врача. В стране, где и в голову не придет сделать аборт, религия ведь запрещает, у акушера — особая роль. Лидию знают множество семей, в которых новорожденных у всех женщин рода принимала именно она. Что говорить, уже в первую ночь по приезде, хоть всем контрактникам и полагалось две недели на адаптацию, хирурги-гинекологи уже стояли в операционной. На раскачку времени всегда не хватало.

— Вы, может, не поверите, — добавляет собеседница, — но я любила, когда меня вызывали и ночью, ведь мчалась навстречу новой жизни. Правда, и оплачивалась работа врача очень высоко. Смогла поднять всех сыновей и построить в Киеве каждому квартиру.

Ежедневно общаясь там с множеством женщин, постепенно влюбилась в их особую ухоженность, умение вести многодетный дом, при этом быть всегда желанной и нарядной даже на кухне, в их врожденное благородство, любовь к своим традициям. Даже к многоженству своих мужей они относятся философски, да и религия это позволяет. Для нашего понимания — тема сложная, расскажу только один случай из своей практики. Пришла на прием беременная молодая женщина, а с ней, похоже, подруга зашла в кабинет. Казалось бы, с ожидающей ребенка и следовало бы начать осмотр, но она попросила сначала проконсультировать свою спутницу, которая никак не могла зачать и очень страдала. Оказалось, что заботилась она так о второй жене своего мужа. Забегая вперед, скажу, что успешно родили обе, и в разное время сама принимала у них малышей. Подросшие же дети называли мамой и одну, и вторую.

Особая дата в жизни ливийских подростков — 12 лет. Девочки обязательно начинают носить косынку, а мальчики уже считаются мужчинами. Когда сыну Лидии исполнилось 12 (он учился в ливийской школе и, приехав в страну, зная украинский и русский, выучил английский и арабский), его пригласили даже на подписание маминого врачебного контракта. В семье появился мужчина, и если нет других взрослых мужчин, он отвечает за свой дом.

Лидия может о Ливии говорить часами — и климат там потрясающий, правда, оговаривается, что ежегодно дует по 50 дней песок (хамсинг), зато раненько утром, еще до начала рабочего дня, можно вскочить в машину и примчать, чтобы поплавать, на морское побережье, и так — до декабря, всегда тепло... Узнаю, что врачам не принято давать деньги в знак благодарности. Все работают за зарплату (надо сказать, очень высокую), на конечный результат. Если он отличный, люди при желании преподносят подарки — дело хозяйское.

Уезжая в 45 лет в неизвестную страну, она, конечно, рисковала, но для дочери военного переезды — дело привычное, да и ответственность у женщины была особой. К счастью, влюбилась в доброту и радушность народа, в его глубинное уважение к чужой религии, даже к чужим праздникам. Когда для православных врачей наступали пасхальные дни, местные давали автобус и выделяли время, чтобы поехать в храм и освятить пасхи.

Обычно женщины после рождения первого ребенка не работают и, живя на своей женской половине, совсем не скучают: могут принимать подруг, веселиться, болтать не только о детях, хозяйстве, но и модных новинках, сексе, рецептах. На практике муж делает то, о чем просит жена, только внешне это может быть незаметно. Жена никогда не спросит, куда поехал муж и когда вернется. Она просто будет ждать его дома, что интересно, — каждая.

Научилась Лидия даже солить маслины. Надо сказать, что ливийцы баночные магазинные маслины не едят, только домашние. Обычно ее семье хватало четырех ведер. Узнаю, что сначала свежие маслины вымачиваются в морской воде, потом опускаются в рассол с родниковой водой (с солью и специями), и доходят там они в течение трех месяцев. Вкус неповторимый. Оливковое масло у нее тоже было домашним — оливки, собранные в своем саду, везла на маслопресс и получала масло первого отжима.

Везде, где работала в Ливии, высаживала клумбы с чернобрывцами (бархатцами. — Ред). Привозила Лидия и другие любимые семена с родины, но прорастали только чернобрывцы. Правда, на следующий год уже потомства дать сил не хватало — Африка все же. Вот и привозила снова и снова. Ливийцам очень сложно было запомнить и произнести длинное название с трудными буквами, и они стали называть его — цветок «Украина».

Мечтает киевлянка увидеть своих друзей, коллег, молит о том, чтобы они выжили, скучает даже о коте, которого перед отъездом оставила у соседей, хочет еще привезти чернобрывцев, ведь они даже хамсинга не боятся. 210 минут, и ты в Триполи, но для этого нужен мир.

В ее мобилке звучит ливийская мелодия...