Черный феникс джаза

После того как отбушевало «Евровидение», хочется вспомнить не профессиональную поп-музыку, которая пользуется наработкой двух жанров — джаза и рока, а сами «первоисточники». Творчество тех людей, что создавали моду, а не следовали ей.

Один из таких корифеев родился 25 мая — это гений джаза, создавший три музыкальных стиля, — американец Майлз Девис (1926—1991).

Я заинтересовался им, поскольку его имя всякий раз мелькало в связи с именами других, абсолютно разных исполнителей высокого уровня.

Потом достал его диски — мне показалось несколько разреженной манера его игры на трубе. Однако он и создал этот стиль «музыкального размышления» — кул-джаз.

Например, в известной песне «Осенние листья» («Autumn leaves», которую исполняла масса народа, в том числе Эдит Пиаф), а точнее — на основе ее магистральной мелодии он вывел множество любопытных узоров своим музыкальным инструментом. Острым, словно иголка, звуком трубы он как будто рисовал удивительно красивые узоры на морозном стекле. Это была холодная, но не лишенная нежности страсть. И главное — это было абсолютно противоположное бопу, стилю, в котором Майлз существовал до 1949 года.

Боп — истерически-быстрый, взвизгивающий, рваный стиль, который придумал саксофонист Чарли Паркер (1920—1955). Да, иногда Чарли исполнял и медленные блюзы, но его маркой стал именно боп.

В 1944-м он со своим оркестром гастролировал в городе, где жил юный Майлз, — Сэнт-Луисе. Им срочно потребовалась замена. Два школьника, умеющих более менееиграть на трубе, — Кларк и Майлз — были вежливо прослушаны мастерами. Причем Кларк сыграл блестяще, в то время как Майлз от волнения промахивался мимо нот. И даже подвергся насмешкам другого известного бопера — Диззи Гиллеспи. Но именно Паркер настоял, чтобы они взяли Девиса. Вероятно, чутьем гения он угадал в этом худющем большеглазом парнишке будущего аса. И тот, стараясь оправдать доверие, так вкалывал, что сумел подтянуться. Прославленные джазмены даже позвали его с собой в Нью- Йорк. Но его... не пустила мама — мальчик еще не закончил школу. Пришлось с родительницей не разговаривать две недели. Но и школу пришлось закончить.

Через год он дернул в Нью- Йорк, против желания семьи. Его отец был состоятельным стоматологом. А дед — бизнесменом, сумевшим подняться в тяжелейшие времена Великой Депрессии. На Майлза Девиса III делали ставки, дабы сравняться в социальном статусе с белыми в тогда еще сильно расистском обществе. Так что родственники не были в восторге от выбранной им артистической стези. Только мама хотела, чтобы сынуля учился на скрипке. На что маленький Майлз возразил, что «если негра с трубой во дворе как-то поймут, то со скрипкой — будет полный зашкал».

В Нью-Йорке в 19 лет он записал с маэстро Паркером пластинку, сделавшую его известным. Однако свой коронный стиль — кул-джаз (холодный) он создал в противовес горячему (хот-джазу). А самый горячий был — боп. В 1949 Девис в названии своего альбома указывает полярное учителю направление — «Birth of the Cool» («Рождение кула»), больше соответствующее его интеллектуальной натуре.

Чарли играл короткими мазками. Его манера сходна со стилем живописи Ван Гога. Паркер, как и голландский импрессионист, «выводит» мелодию экспрессивными прерывистыми черточками. У Майлза же звук длинный, он не прерывает мелодию, а постепенно вытягивает ее, словно из веретена, неторопливо затем вышивая свой узор.

Вместе с известностью и ценными советами он унаследовал от учителя, к сожалению, и привычку к героину. Паркер погиб от нее в 1955 мв возрасте 35 лет.

Напуганному Майлзу врачи не помогли, тогда он решает самостоятельно избавиться от героиновой зависимости жесточайшим способом, называемом в среде наркоманов «методом холодной индейки». Благодаря недюжинной силе воли это ему удается!

Все в его карьере развивалось относительно замечательно, если бы к середине 60-х не накрылся сам джаз. Популярность его как жанра упала до катастрофической. На планете уже бушевал рок! Электроинструменты радикально изменили звучание и точнее отражали индустриальные метаморфозы. Они «рифмовались» и с настроениями хипповой революционной молодежи, «отрывающейся» теперь на стадионных концертах. Джазмены грустно переместились с крупных площадок в ночные кабаки. Да — шикарные, да — Стокгольма и Парижа. Но мегатиражи пластинок и многотысячные аудитории были ими утеряны навсегда.

С этим положением смирились все мастера джаза. Гениальный белый трубач Чет Бекер, который своей метафизической, потусторонней( но уютно-теплой, в отличие о Девиса) трубой всю жизнь «продул» в одном стиле, дабы от очередной передозировки вывалиться из окна отеля в Амстердаме в 1988-м. Саксофонист Стен Гетц (его конкурент) тоже до конца дней своих выступал только в кафе и на фестивалях. Максимум, что они делали новое, — записи к фильмам. Они оставались мастерами экстракласса, но в русле прошлых акустических заслуг. Разумеется, они демонстрировали образцы жанра, но в целом были несколько старомодны. Они исполняли вещи двадцати-тридцатилетней давности. Так им было комфортнее, справедливо считая, что ценители их примут. Но подростки, прыгающие под электронные и хардовые аккорды, этих «папаш» уже не понимали.

И только одного джазмена не устраивала эта ситуация — Майлза Девиса. Меня насмешило, как в одной из его биографий было указано, что его «возмущала» возросшая популярность вокально-инструментальной черной группы «Чикаго», заигравшей на стыке рока и джаза. Однако возмущался он недолго, сразу взявшись за дело.

Он отслеживает творчество молодых талантливых рокеров и приглашает их для записи нового альбома. Думаю, поначалу они были удивлены. (Причем все они — белые, но это — отдельная тема.) Но звезда есть звезда (хоть и потускневшего джаза), почему бы не попробовать? Пробуют, выходит что-то невообразимое. В 1969 появляется альбом с неприличным, но, по-видимому, метким названием — «Bitches Brew» («Сучья заварка»). Как по мне — материалец сыроватый, но это было НЕЧТО. То, из чего родился стиль фьюжн (fusion — сплав). И — первый успех по продажам — 600 тысяч, что для джаза на тот момент было рекордом.

Однако Девис теряет старых поклонников. В Нью Йорке — элетроджаз публика не приняла, а подростки, взращенные на рок-н ролле, «недогнали, почему те не поют?», привыкнув к формату рок-групп. Пришлось Девису пережить неприятную пору. Его ребята отправляются в Сан Франциско, и неожиданно здесьего психоделические аранжировки встречают успех у молодежи, которая слышит в них созвучность роковым «запилам». Этот «чувак» вытворяет то же — только на трубе.

А ведь музыка Девиса далека от «простоты». Он совсем не потакал широкой аудитории, опримитивливая манеру игры. Но, соображая, что в новых условиях нужно выглядеть свежо, он меняет сценический имидж, чтобы быть похожим на поп- звезд. Серебряные костюмы, туфли на платформе и прочее входят в его гардероб. Результат — он вновь на гребне популярности!

Однако его новая музыка уж слишком носила авангардно-хаотический характер (психоделия — измененное наркотиками сознание, хоть и «докапывается» до подсозния, но дорогой ценой). Майлз умел изящно раздеть мелодию, обнаруживая невидимые нюансы. Но в альбомах 70-х эта тенденция «расщепления» приобрела разрушительный характер.

А здесь еще негритянские музыканты стали обвинять Девиса в том, что он нарочито берет в свою группу только белых. На что он огрызался: «Я, что ли, виноват, что Маклафлин лучше всех играет на гитаре?»

Хотя еще был памятен с ним случай 1959 года.

Девис вышел из клуба посадить красивую блондинку в такси. Приревновав к девушке, к нему подвалил коп и развязно бросил: «Что ты тут делаешь, черная обезьяна?» Естественно, Девис дал ему в морду, но тут подскочил другой страж американского порядка и несколько раз дубинкой огрел музыканта по голове. Подобные конфликты в США были тогда не редкостью.

Начались выступления тысяч его поклонников, и звезду джаза выпустили, но случай этот оставил незаживающий след в его душе. Однако Девис никогда политику не ставил выше музыки. Поэтому, если ему нужны были те или иные музыканты, цвет их кожи волновал его меньше всего.

К середине 70-х от него уходят в самостоятельное плавание «заматеревшие» рокеры, те, с кем он начинал «фьюжить». Перед Майлзом вновь «всплывает» наркотический призрак. К этой неприятности добавляется, что в силу отчаянного нрава он идет на конфликт с рэкетирами шоу-бизнеса, не заплатив им «отступных». Выпущенной по машине автоматной очередью его ранят в бедро. В результате всех этих несчастий он исчезает из поля общественности на пять лет — с 1975 по 1980-й. Для музыкального мира он стал легендой прошлого.

Как вдруг в 80-е начинают вновь выходить его альбомы! Да какие! Ему удалось невозможное — он поймал гармонию, утраченную в 70-х. Рождаются сплошные шедевры. Но о двух — отдельная речь.

Первый — «You’re Under Arrest» («Под арестом»), где он переигрывает в своей манере популярные штатовские шлягеры. Название — дань шрамам на голове от полицейской дубинки. На обложке диска он изображен с автоматом в руках — это, вероятно, предупреждение рэкетирам. Так что в этом «горизонтальном» альбоме (горизонталь — человек-Земля) он подвел итог своим «земным» делам, отдал долг врагам и популярности.

В том же 1985 м он записывает иодин из самых «вертикальных» (вертикаль — человек-Небо) мировых альбомов — «Aura» («Аура»). Уникальнейшая вещь!

На каждый цвет спектра — своя мелодия. Все они чрезвычайно сложные, но необыкновенно верные по соответствию цвету и эмоциям.

«Белый» — то ли рождение, то ли смерть, композиция выражает погранично состояние. «Оранжевый» и «Красный» — борьба. Мне лично больше всего нравится «Синий». «Синий» Девиса — максимально (если не наступательно) духовная активность. Традиционно холодный цвет — здесь сама страсть! Стиль рэги у него звучит в ритме победительного марша. Здесь выражен характер этого гениального трубача. (Во время оранжевых событий я, «синий» в силу своих политических взглядов, часто старался не слушать, дабы не сглазить революцию.)

Девис дошел в этой работе как художник до божественных составляющих гармонии! Однако рекординговую компанию это не волновало. Они не знали, что с ЭТИМ делать, опасаясь, что публика не примет диск. Альбом пролежал на полке четыре года! (Так что не только советские музыканты и режиссеры подвергались этой унизительной процедуре ожидания.)

Однако, когда «Аура» появилась в 1989, она взяла свое — Гремми — высшую награду Музыкальной академии США.

Но Девис не был бы собой, если бы еще чего-нибудь не отчебучил. Ему мало было, что благодаря своим дерзким экспериментам он единственный из джазменов собирал стадионы! Ему мало было 70 альбомов и того, что в их записи принимали участие десятки звезд джаза первой величины. В его практике были (то, что впоследствии перенял Лучано Паворотти) и записи с популярными звездами рока.

И все же не хватало последней точки!

И вот в 1991 году уже 65 летниймэтр делает очередной вызов — он записывает альбом с рэпером Изи Мо Би — «Doo-Bop» (название на сленге еще более хулиганское, чем «Сучья заварка»). Как могла бы сочетаться интеллектуальная игра Девиса с частушечным речитативом? А вот, представьте себе, — получилось! Конечно, это никакой ни рэп (хотя парень старается как может). Композиция «Фантазия» была награждена седьмым по счету и, к сожалению, последним Грэмми в жизни Девиса. Она рождает в воображении картину: как будто едешь со всеми своими женщинами в открытом ландо на море и, как ни странно, — все счастливы. Этот альбом открыл дорогу стилю эйсид джаз(кислотный), до сих пор популярному на дискотеках.

Мастер совершил полный цикл: юношей в 40-х он начал с бопа, а закончил через полвека — «дуу-бопом». Он связал бопперную стихию серебряной нитью трубы, а в финале расцветил собственную мудрость юношеской техноэкспрессией. Свое несколько разреженное звучание (о чем я говорил вначале) он дополнил электрической силой, сделав свой портрет завершенным, о чем мечтает любой художник, но удается это — единицам.

Вглядитесь в черты его лица: высокий лоб и горящие демонической силой волевые глаза. Три раза Майлз Девис менял жен, создал три новых стиля, родил троих сыновей. Мало? У него еще и дочь имеется.

Всякий раз он почти до основания сжигал старые наработки, смело вторгаясь в область экспериментаторства, дабы вновь возродиться из пепла в сиянии своего гения. Ну есть же люди!