«Делай так, чтобы больному было хорошо, и хорошо будет тебе»

Немногим больше месяца назад в одной из тернопольских больниц моему папе поставили страшный диагноз — рак позвоночника, точнее — метастазирование позвоночника без первичного очага. Другими словами, опухоль не найдена ни в одном органе, зато сломан позвонок в грудном отделе, который передавил спинной мозг, вследствие чего у папы отнялись ноги, и частично поражены два других позвонка. После окончательного приговора областного нейрохирурга, мол, жить ему осталось один-два месяца, я в тот же день со всеми анализами и рентгеновскими снимками поехала в Киев — на консультацию в Международный центр нейрохирургии, более известный как клиника Игоря Курильца. Выяснилось, что о таком диагнозе можно говорить наверняка только в том случае, если взять анализ на биопсию из позвонка. Кроме того, как только у папы отнялись ноги, врачи на месте должны были сделать операцию по освобождению спинного мозга от давления на него сломанного позвонка, потому что промедление приводит к необратимым изменениям. Операцию сделал нейрохирург Центра Геннадий Струць. Оказалось, что это — миеломная болезнь (заболевание крови, которое поражает кости). Прогнозы — пять, десять и больше лет жизни...

Несмотря на клятвы высших представителей власти, что здравоохранение нации является наивысшим приоритетом, реальное положение дел, к превеликому сожалению, оставляет желать лучшего. Потому что в катастрофической ситуации находится, прежде всего, основа медицины — диагностирование.

Международный центр нейрохирургии — первая негосударственная нейрохирургическая клиника в Украине — по праву считается наилучшим. Кстати, в нынешнем году телерадиокомпания BBC отсняла документальный фильм об этом медицинском учреждении. Идея его создания принадлежит известным нейрохирургам: английскому Генри Маршу и украинскому Игорю Курильцу. Здесь предоставляют квалифицированную помощь при опухолях головного мозга, гипофиза, позвоночника и спинного мозга; грыжах межпозвоночных дисков любой локализации; болевых синдромах головы, туловища, конечностей; травмах позвоночника и спинного мозга; деформациях позвоночника; смещениях позвонков; аномалиях развития головного и спинного мозга... Для лечения пациентов используются проверенные и эффективные технологии, которые заслужили в мире репутацию «золотых стандартов». При оценке результатов работы заложены принципы доказательной медицины. В Центре впервые в Украине и СНГ используются более 30-ти новых нейрохирургических технологий. В сложных клинических случаях привлекаются к консультациям нейрохирурги дружественных центров Великобритании, США, Польши и Франции. Клиника оснащена по аналогии с европейскими больницами всем необходимым хирургическим инструментарием, операционными микроскопами, наркозно-дыхательной, рентгеновской, ультразвуковой, эндоскопической, навигационной аппаратурой известных мировых производителей.

«День» решил обсудить с ведущим нейрохирургом Международного центра нейрохирургии Геннадием СТРУЦЕМ реальные пути преодоления кризиса в этой отрасли здравоохранения, пути вывода украинской нейрохирургии на действительно европейский уровень.

— Только в этом году в вашей клинике были освоены и применены новые подходы к оперативному лечению сколиозов, освоен и проведен ряд новых операций при сложных опухолях головного мозга. Если операция по новейшей методе проводится впервые в Украине или даже в СНГ (а таких случаев немало), расскажите об этапах подготовки к ней.

— На Западе медицинские технологии очень быстро развиваются. Удручает то, что украинская нейрохирургия, в сравнении с западноевропейской, отстала на 10—15 лет. Стоит отметить, что в тот же научно- исследовательский Институт им. М. Бурденко в Москве государство недавно инвестировало около $250 миллионов...

Поскольку мы соблюдаем стандарты Западной Европы, то внедряем тамошние медицинские технологии в Украине. Обычно это происходит так. Наши специалисты, зачастую — директор, являются постоянными участниками международных симпозиумов и конференций. Потом все вместе анализируем информацию, интересуемся, как те или иные операции делаются на Западе, а позже приглашаем нейрохирургов и ортопедов из западноевропейских клиник и первые оперативные вмешательства проводим при их участии. Кстати, все наши нейрохирурги владеют английским языком.

— Вам легко даются все операции? Насколько мне известно, некоторые из них продолжаются весь день...

— Нет. Сложными считаются те операции, которые бывают редко. К ним нужно по-особому готовиться: перелистать литературу, свои записи — могут быть некоторые особенности и их, конечно, следует учитывать. Например, чуть более двух лет назад я делал операцию на удаление опухоли мозжечка 9-летнему Владику — моему земляку. Накануне мы проконсультировались посредством интернета с нашими коллегами из Лондона. Несколько недель назад он приезжал делать контрольный снимок. У него все хорошо.

Кроме этого, есть немало операций, выполнение которых я еще не освоил. Например, глубокие опухоли головного мозга. Мне кажется, что нужно двигаться именно в этом направлении. Тем более, что в нашей клинике есть единственное в Украине оборудование — нейрохирургическая навигация (сначала сканируется головной мозг пациента на компьютерном томографе, а во время операции система высвечивает на экране череп больного и точное место нахождения опухоли). Следовательно, хирург до того, как начать операцию, уже четко знает, где ему нужно делать трепанацию черепа и как дойти до опухоли.

Сейчас думаем, как помочь 4 летней девочке — у нее опухольствола головного мозга и ей отказали в операционном вмешательстве в Украине, поскольку считают, что она обречена. Судя по всему, операция будет сложной. Для принятия решения, очевидно, дождемся приезда господина Генри Марша.

— Геннадий Геннадиевич, сделайте своеобразный срез общества — с какими проблемами вам приходится сталкиваться чаще всего?

— Наверное, с недостаточной информированностью. Причем, как со стороны населения, так и со стороны врачей, особенно в районных центрах, городках и селах. Почему-то считается, если человек с неусложненным переломом позвоночника или опухолью головного мозга — то это инвалид.

Например, в нашей стране пациентов с головными болями и нарушением психики лечат годами в психоневрологических диспансерах, пока не сделают магнитно-резонансную томографию и тогда выясняется, что у них опухоль... Или пациенты с банальными грыжами межпозвоночных дисков месяцами лечатся у всевозможных знахарей, пока вовсе не перестанут ходить своими ногами, вместо того, чтобы два дня провести в нашем нейрохирургическом стационаре и навсегда избавиться от болезни.

Нет у нас такого, чтобы человек заболел, его обследовали и направили к врачу-специалисту. Поэтому, к сожалению, преимущественно в нашу клинику пациентов уже приносят.

— Ваша клиника впервые в Украине выступила за легализацию оплаты медицинских услуг в нейрохирургии. Однако в украинском обществе наблюдается достаточно предубежденное отношение к частной медицине, кроме, разве что, стоматологии. Геннадий Геннадиевич, какой вам видится модель украинской медицины в будущем: государственная, коммерческая или симбиоз?

— По моему мнению, в качестве образца нужно взять модель медицины какой-нибудь европейской страны с приблизительно таким же количеством населения, как и в Украине. Например, та же Великобритания или Франция, где каждая больница отвечает за свой регион и абсолютно во всех учреждениях одинаковое современное оборудование и квалифицированные специалисты. Необходимо отметить, что наша государственная медицина о частных клиниках и центрах не очень лестно отзывается. Но, например, как можно делать операции по новейшим западным технологиям со сверхсовременным обеспечением бесплатно, если инструментарий, оборудование и расходные материалы требуют немалых капиталовложений? В конечном счете, наверное, ни для кого не секрет, что на самом деле у нас нет бесплатной медицины... Я очень удивился, когда недавно, после трагедии в Днепропетровске, несколько врачей получили выговор за то, что было сказано родственникам пострадавших купить лекарства — очевидно, импортные. Возникает вопрос, на 100 ли процентов финансируется украинская медицина? Нет! Кроме того, чтобы заказать медикаменты, необходимо время, а они были нужны в ту минуту.

Вы можете поинтересоваться, а как быть малообеспеченным или пенсионерам? Бесспорно, должны работать и государственные медицинские учреждения. Но здесь возникает риторический вопрос — какие действенные шаги предприняты по развитию страховой медицины? Никаких.

— Какой вид досуга помогает вам отвлечься от напряженной работы, психологически «разгрузиться» и восстановить силы?

— Я занимаюсь спортом. Кроме того, увлекаюсь охотой — я охотник с детства. Самой ценной моей добычей был волк. Я подстрелил его в 13 лет. Тогда об этом моем трофее написала даже районная газета.

А еще большое значение для нейрохирурга имеет поддержка его семьи, потому что не всегда бывают только удачные операции. Не так часто, однако случаются осложнения — когда больные опять возвращаются в клинику или когда они умирают...

— В своей профессии постоянно сталкиваетесь с человеческими слезами, болезнями, болью... Вы научились этот негатив не впускать в себя?

— Очевидно, я стал более жестким, чем 12 лет назад, когда 28-летним начинал делать операции под руководством моего учителя Игоря Курильца. Однако, безусловно, переживаю за каждого пациента и стремлюсь ему максимально помочь. «Делай так, чтобы больному было хорошо, и хорошо будет тебе», — так когда-то советовал мне Игорь Петрович.