«Дети несвободы»

Не привлекают меня теории элит, абстрактные размышления об отборном слое общества, тем более такие, которые выводятся из платоновской идеи о «касте правителей». Считаю себя демократом, во всяком случае, хочу им быть, и ближе мне общество эгалитарное, в котором, однако, его члены уважают интеллект, личные способности, нерядовые индивидуальности.

В статье Бориса Барабаша « Элиты: теории, инстинкты, монополии» («День», №201) заинтересовало меня не то, когда была сформулирована теория правящей элиты (очевидно, в новейшее время — «эпоху капитализма», ибо куда деть «элитариста» Платона?), и не то, что сказали на эту тему итальянские или американские исследователи, хотя знать их наблюдения и выводы стоит. Внимание привлек вопрос: «Так в чем же отличие украинской элиты от такой же в мире западных демократий?»

Не пишу отзыв на упомянутую публикацию, не дискутирую с ее автором, а выскажу несколько своих, возможно, субъективных мыслей о нашей ситуации.

В начале украинской независимости в близкой мне национал-демократической среде, как в галицкой, так и киевской, говоря о масштабах и сложности задачи постепенного НАЦИОНАЛЬНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ и развития — экономического, культурно- духовного, социального, одним из важных дел, неотложным заказом времени называли формирование национальной элиты. Открывались гимназии, лицеи, институты переименовывали в университеты или академии — самодовольные энтузиасты говорили: «Готовим элиту!» «А учителя — кто?» — спрашиваю одного из них, недавнего комсомольского вожака. «Подобрали на месте, своих. Конкурс, собеседование и такое прочее», — объясняет тому, кто «не в курсе», не чувствуя в вопросе ничего ироничного.

Да, образование — это важно. Не дипломов, не научных степеней и званий, а современной просвещенности действительно не хватает! И пусть это образование априори предполагает индивидуальную свободу, формирование желания познавать, мыслить самостоятельно и самостоятельно высказываться. Образование, которое никому ничего не обещает, потому что и понимание того, что всего должен добиваться собственными усилиями и ответственностью — это также индивидуально.

Что же касается пропуска «в элиту» (выяснив, естественно, кого наша общественность признает ею), то можно сказать так, как сказал недавно в «Дне» киевлянин Леонид Иваненко об украинских героях: народ сам назовет их и прославит, а не какое-то учреждение. Элитность — это не должность, не величина кошелька в кармане или суммы банковского счета, а масштаб личности. И, наверное, не имеют оснований считаться элитой те, кто не выделяется такими достоинствами, как нравственность, патриотизм, мудрость, воспитанность и мужество. Но такими могут сформироваться лица только в условиях свободы. Тоталитаризм, который мы пережили, не давал такой возможности, и лишь немногие сумели сохранить себя, не сломаться.

Итак, в чем отличие нашей «элиты», тех, кто занимает ее место в период медленного выздоровления общества, от тоталитаристского прошлого? Если так ставить вопрос, то ответ будет прост: у нас все еще это — «дети несвободы». Оттуда мы родом, и наши «элиты» не являются «такими же», как в западных демократиях.

Считаю, что и понятие «элита» больше социальное, чем политическое (словарь советских времен трактует его как «круг людей из господствующих слоев буржуазного общества», то есть политизировано); не сводится оно к «правящей элите», тем более, той, которая является правящей в настоящее время, — демократия предполагает равноценное существование двух сил: власти и оппозиции, которые по воле избирателей периодически меняются ролями. Ближе «народному» пониманию является понятие «элита» (уважаемые «лучшие люди»), которая не чужда политике, принимает участие в ней, но известна — и признана авторитетной — в социально-гуманитарной, культурно-духовной, «благородной» сфере. Такая, которой можно доверять.

Замечу также — обыкновенные, не испорченные пропагандой наши граждане, если и назовут сегодня кого-то без иронии и сарказма «элитой», то сомневаюсь, что это будут те же лица, которых преимущественно имеют в виду некоторые «труженики пера и микрофона», желающие поговорить «об элите».

Никто не может быть ограничен в праве принадлежать к элите, в т.ч. и политической, но не поощрял бы к этому людей бизнеса, в частности с убеждениями, что «деньги решают все». (Не считаю, что в тех же США влияние экономических элит на политику власти «очень большое». Миллиардер Билл Гейтс, самый богатый американец, состояние которого превышает весь годовой бюджет Украины, как изввестно, уже долгое время пребывает в судебных хлопотах за пристрастие к монопольным позициям своего компьютерного бизнеса). Не следует замалчивать и то, что наши «богатые люди», первые, самые главные в деловой сфере («олигархи»), не пользуются симпатией со стороны общественного мнения. И это не «болезнь красных глаз»; они признают частную собственность, частную инициативу и предпринимательство, сами хотели бы иметь какое-то свое прибыльное дело, многие из них знают, какие здесь препятствия. Созданию негативного образа «олигарха» содействует сокрытие почти всего, что связано с любой частной фирмой, бизнес- финансовой группой, ее главными лицами, официальное признание того факта, что наша экономика преимущественно «теневая» и капиталы преимущественно «теневые». Но еще и официально поддерживаемая «коммерческая тайна».

И все же, какой бы ни была, а элита у нас есть — и политическая, и культурно-духовная, поэтому и нужно говорить об улучшении ее качества, обращая внимание на то, что бы хотелось от нее. Могу сказать свое, хотя, наверное, в какой-то степени и ваше, уважаемый читатель.

Хотелось бы большей преданности всех элит принципам свободы и демократии, не каким-то отдельным, своим партикулярно украинским, а общепринятым; большего украинского патриотизма, преданности морально- этическим основам в своей деятельности и отношениях с другими, альтруизма, долга помогать более слабым, обиженным; большего чувства зла и нежелания терпеть его. Понимание того, что злом может быть, да часто и бывает, применение несправедливых, тем более неморальных средств для достижения лучшего, по принципу «цель оправдывает средства». Недостойные или несоответствующие средства неприемлемы уже потому, что и после достижения «цели» они вполне могут быть применены, повторены для чего-то другого.

Помнят ли об этом, начиная с гражданского долга быть украинским патриотом, наши элиты, уважают ли общественное мнение — это вопросы, которые нуждаются в многократных ответах-подтверждениях.