Евросоюз — это не для «бедных родственников»

— У нас бытует довольно примитивное представление о том, что для вступления в ЕС нужно достичь каких-то мифических стандартов. Упор часто делается на законодательство. Но ведь законодательство может работать, а может и не работать. Можно принять законы, которые тождественны законодательству Евросоюза, — и от этого ничего не изменится. Если речь идет о «пригодности» к вступлению в ЕС, то законодательство венчает процессы, а не предопределяет их. Иное дело — внутренняя ситуация. Здесь должна быть соблюдена некая итерация, благодаря которой законы в одних случаях выступали бы как предпосылка, а в других — легитимизация произошедших перемен. То есть речь идет и о том, что законы нам самим часто нужны, чтобы пошли дела. Для Запада же это нужно как доказательство, что дела уже завершились. Так что само по себе законодательство — вещь нужная, но не достаточная. Главное тут — реальные процессы. И стандарты должны быть не технико- экономические, и не только правовые — это все вторично. Главное — должны быть стандарты уровня развития экономики, благосостояния. Ну а дальше уже идут права человека, демократия, гражданское общество — и т.д. Почему «дальше»? — да потому, что институты свободы и демократии неизбежно искажаются, становятся карикатурными (в том числе — продажными) в условиях, когда (как сейчас) общество деградирует.

Есть еще обстоятельства (кроме формальных требований), из- за которых я на первое место поставил именно стандарты в виде уровня развития. Дело в том, что сам по себе ЕС радикально отличается от всех других сообществ тем, что конкурентоспособность в этом случае обеспечивается не только расширением пространства, но и возможностью применения единых регуляторов на всей многострановой территории. Расширение пространства — это тоже преимущество, но не главное. Главный вопрос конкурентоспособности — это качество этого пространства. Европейское сообщество — единственное в мире, которое до сих пор могло применять примерно одинаковые процентные ставки, проводить одинаковую монетарную политику на всем пространстве, применять единую валюту без особых проблем, решать бюджетные проблемы. В этом смысле европейское пространство уникально.

Но эти преимущества легко разрушаются, как только туда входят слабые. Достаточно было войти Испании и Португалии, чтобы по этому пространству пошли трещины, выявились асимметричные шоки. Получилось, что в Германии процентная ставка в расчете на привлечение инвестиций должна быть низкой, а в Испании, куда хлынул поток капитала и где нужно было немножко отпугнуть инвестиции, чтобы избежать перегрева, — нужно было установить высокую ставку. То есть уже единая ставка стала невозможной. Кроме того, включение этих двух стран дало такое перераспределение ресурсов, от которого общий бюджет затрещал. И особенно заволновалась Германия. Германия дает на подтягивание отстающих отраслей этих стран наибольшую долю капитала. Тогда европейцы осознали, что прием слабых — это разрушение единства и потеря конкурентоспособности, а ведь ЕС создано не для того, чтобы помогать бедным родственникам, а чтобы конкурировать прежде всего с Соединенными Штатами.

Когда было осознано, что прием новых членов, отличающихся низким уровнем развития, ведет к таким мини-катастрофам, страны ЕС стали сопротивляться. В чем выразилось это сопротивление? Оно чувствуется в стремлении оттянуть сроки приема новых членов. Затем — последовало предложение на шесть лет не предоставлять Шенгенских прав — лишить на время возможности свободного передвижения. Активизировались правые — нарастало сопротивление против чужестранцев. Но так как политическое решение по приему нынешних новобранцев было принято (не без давления Соединенных Штатов) намного раньше — не принимать эти страны уже было нельзя. Поэтому их скоро примут — и у ЕС появятся совершенно новые проблемы. Уже сейчас они усекают помощь этим странам. Если Испании давали миллиарды, то Польше и другим — только миллионы. А это уменьшение процесса перераспределения означает, что внутри выровненного плато появятся впадины, из-за чего будет затруднена работа регуляторов на всем пространстве, соответственно снизится конкурентоспособность. То есть Европу ожидает подрыв экономики — огромные ресурсы придется все равно потратить на обустройство этих новых государств. А это — подрыв конкурентоспособности. Вот этот вопрос достижения уровня — это и есть вопрос стандартов. И абсолютно уверен, что после приема сегодняшних претендентов в ЕС, прием «на равных» закончится. Появятся другие стандарты. Или принимать вообще не будут, чтобы не подрывать идентичность. Или создадут в рамках Евросоюза две или несколько зон: одна зона для элитных государств, где будут все права, где будут работать все регуляторы, и вторая (а может и третья) — своеобразный отстойник для маргиналов, у которых не будет никаких прав, но зато одни обязательства.

Вопрос: стоит ли входить в ЕС в этой роли? Я думаю, не стоит. Я скептически смотрю на перспективу вхождения в ЕС таких стран, как Украина и Турция. Но предположим — я не прав: двери в ЕС для нас будут открыты. При таком подходе (а этот вариант даже для «самолечения» стоит брать в расчет) нужно думать не о том, как угодить, как упросить принять нас. И не нужно смешить мир, клятвенно заверяя, что мы европейцы. Вопрос должен состоять в том, чтобы добиться успехов, которые позволят назвать нас европейцами в понимании, которое отвечает критериям ЕС. Нужно не столько кричать, что мы европейцы, и радоваться каждому голосу, поданному за нас на Западе, сколько радикально преобразовывать внутреннюю среду и менять вектор развития.

Что значит преобразовывать внутреннюю среду? Первое самое большое наше зло — криминалитет. Наш криминалитет отличается и от американского, и от европейского не только по масштабу и злокачественности. Он отличается и тем, что там экономика работает даже при криминалитете. А наш криминалитет парализует всю нашу жизнь. Он лишает нас возможности движения по пути прогресса, исключает появление конкурентоспособных структур, полноценного наполнения и рационального использования бюджета. Мы лишены возможности переориентировать средства. То есть первое, что нужно, — победить мафиозность. Исчезнуть она не исчезнет — но она не должна влиять на движение общества решающим образом. Иначе движение будет лишь инерционным, и у нас и дальше будут преобладать архаичные отрасли. Хотя наша страна имела все возможности быть первоклассной в смысле народнохозяйственной структуры. Мы могли продвинуться за эти десять лет вперед по подъему высокотехнологического уровня даже сравнительно с тем, который был. Мы уже были бы в Европе и, считаю, превосходили бы не только такие страны, как Испания и Португалия, но и как Италия. Не говоря уже о Польше. Вот это задача. Ведь подлинный успех дает не чернозем. Ясно, что он нас кормит и выручает, но ведь как раз в области сельского хозяйства все страны ЕС защищаются от чужих сельхозпродуктов. И это еще вопрос, как его превратить в экспортный потенциал. А вот, скажем, если бы перераспределяли средства из экспортных отраслей, которые у нас «жируют» и которые рождают олигархов (хотя в основном наши олигархи выросли на импорте, и в какомто смысле они — компрадоры), в сторону высокотехнологичных, то нас могли бы в Европу принять без всяких трудностей. Причем «прирастали» бы и свобода, и демократия, и права человека высокими темпами.

«День» приглашает своих читателей и экспертов присоединиться к обсуждению проблем, затрагиваемых «Общественным форумом». Напомним, что предыдущие два выпуска были посвящены престижу профессии у выпускников школ и выбору молодежи между политикой и бизнесом («День», 15 и 28 мая). Ваши отклики и предложения тем для обсуждений ждем по адресу: 04212, Киев-212, ул. Маршала Тимошенко, 2л; ф. 414-44-26, e-mail: master@day.kiev.ua — с пометкой «Общественный форум»