Фотоаппарат с характером. Женским

Имею одну чистоплюйскую слабость — не люблю светских тусовок, где все имеет свою рыночную цену, где все знают кто от кого одет, где редко встретишь освещенное подлинным интересом лицо. Скучные персонажи, тиражируемые в сотнях журналов, без конца мелькающие в рейтинговых программах, выражением своих глаз почти полностью уничтожившие усилия изобретательных визажистов, давно превратились в героев вечного мыла. Просто естественность там выглядит не только неестественно, но и слегка глуповато. Впрочем, пижонства и в скромных камерных тусовках хватает, но, к счастью, не везде. К тому же тут встречаются и открытия, на которые всегда налетаешь случайно, с разбега, не ожидая встретить родственную душу.

Черно-белая страсть захватила Таню Коробову, стремительную женщину-подростка (в свои 29 выглядит на 18) как бы случайно.

— В 2004 году, сама не понимая как, совершенно спонтанно, купила свой первый цифровой фотоаппарат. И именно в этот момент фотография стала тем делом жизни, тем воздухом, без которого обычно погибают и которым не надышишься никогда. Всегда мало той возможности хотя бы немного вывернуть наизнанку рядом происходящее. Фотографировала все, везде, не понимая умом как, но четко чувствуя изнутри как. Целый год экспериментировала на фоне белой стены дачного домика с автопортретами — постигала себя, присматривалась, ища свою интонацию в черно-белом варианте. Я не люблю грима, а цвет в фото, по-моему, должен быть или виртуозно дозирован, или он не нужен вовсе, — рассказывала мне Таня, которую до этого я не знала. Мы присели в маленькой комнатке, рядом с галерейным залом, где уже шумели ее друзья, пришедшие на небольшую персональную выставку фотографа и не понимавшие, куда же подевалась сама главная персона.

Она, как оказалось, не только всегда с фотоаппаратом, но и ведет свой живой журнал. Его никто не видел, но это не дамский дневник изнеженной барышни, а репортерские зарисовки, только для себя. Ее импульсивная, неоштукатуренная манера рассказывать дает уверенность, что и пишет она бойко. «Готовый репортер», — подумала, слушая ее. Но Таня об этой реакции не узнала, как и понятия не имела, что хочу о ней написать, так как вовсе не за этим пришла в галерею «Ирэна». Почему-то мы одновременно начали говорить обо всем — и захотелось узнать, как она ощущает свет и тень, а значит — саму жизнь.

— Попыток и возможностей приобрести ту или иную профессию было много. От переводчика немецкого языка в инязе до судмедэксперта в медицинском вузе. Не судьба. В графе «образование», нужное подчеркнуть, провожу толстую линию под словосочетанием «незаконченное высшее». С детства насмотрелась фотографий, помогая дедушке ночами проявлять и печатать семейные фото. Всегда, попадая в новый дом, новую компанию, выбирала самое любимое занятие — рассматривать чужие фотоальбомы, поскуливая от удовольствия. Может, в жизни я и робкая — ведь долго стеснялась, да и попросту боялась фотографировать других людей, но в интернете чувствую себя вольготно. Там у меня и друзья, и рецензенты. В интернете столько талантливых работ, так много откровенной и истинной жажды познать жизнь, найти единомышленников, что я поняла: в жизни отведена мне волшебная роль — роль фотографа.

Таня была открыта в разговоре. В одной фразе, из тех, что мы называем личным, уловила зрелость формулировок человека, умеющего при всей живости изложения высказаться четко, а главное — совершенно не цветисто, в черно-белой манере, одним словом.

— Живу с самым лучшим мужчиной на свете и самой толстой кошкой на планете. Детей нет. То ли еще, то ли уже. Время покажет, — сказала и, тряхнув модной челкой гостям, как бы уточнила, — подождите. Еще минутку.

В семье нет ни журналистов, ни фотохудожников, никто ее никогда никуда не толкал, тем более на факультеты, готовящие журналистов — нынче их, кажется, море. Сколько там барышень мается, только чтобы сказать: я — журналистка, да и чтобы близким было чем похвастаться, ведь профессия все еще престижна, и непосвященным кажется, что все закончившие факультеты-клоны — талантливы. Смешно. Тут — как с мукой: просеивай ее, не просеивай, но если выдалась тяжелой на подъем, не живо реагирует даже на поступающий при встряске кислород, взахлеб, жадно не насыщается им — дела не будет. Конечно, и диплом получить можно, и знания, при личном усердии. Репортерскую же руку не купишь. Говорят, ее можно поставить, — но тут же станет понятно, что еще и ассоциативное мышление подавай, и темперамент, и любопытство, да еще столько всего. У Тани многое есть, а вот диплома и денег нет.

Странно, вдруг взяла и причислила незнакомую мне еще вчера собеседницу к профессиональному цеху, а та даже и не подозревает, что она почти готовый репортер. Таня, как всегда, занята другим: в очередной раз содрала старые обои в доме и творит новые стены — естественно, с фантазией и страстью. Решила и в одну минуту приступила — это так по-репортерски!

Повезло же ее самому лучшему мужчине...