Гиппократ из украинского рода

Иногда семейные линии, словно в капле воды, отражают смену и движение эпох. 130 лет назад в Козельце в семье военного врача Никиты Ивановича Маньковского родился сын Борис, в будущем крупнейший эрудит в сфере нервных болезней, один из первых академиков АН СССР. Показательный штрих: когда в начале 1900-х годов начинающий медик Борис Маньковский за участие в студенческих волнениях в Киеве был исключен из университета, отец, в генеральском звании, и не вздумал хлопотать за него.

Пройдя европейскую выучку, Борис Никитович все же вернулся в Киев и сдал экзамены, получил врачебный диплом. На его способности обратил внимание профессор Михаил Лапинский, замечательный невролог, в будущем — спаситель Николая Булгакова в эмиграции. Борис Маньковский был принят в состав кафедры нервных болезней на медицинском факультете и снова прошел европейскую стажировку в Швейцарии.

Началась Первая мировая война, и он был призван на военную службу в госпиталь, где обслуживал как невролог все многочисленные отделения учреждения, оставаясь лишь в статусе младшего ординатора. Знания его были нужны повсюду.

В течение почти сорока лет Борис Никитович Маньковский возглавлял кафедру нервных болезней в одном медицинском институте, одновременно руководя такой же кафедрой в Институте усовершенствования врачей и возглавляя психоневрологический институт. Под его редакцией вышло более 20 сборников по нервным болезням, а ряд открытий относятся к мировым. И скромная мемориальная доска на одном из зданий Александровской больницы напоминает, что здесь трудился академик Маньковский.

И вот 24 декабря 1914 года в разгар Первой мировой войны у него родился сын, традиционно названный Никитой. Понеслись годы, Никиту Борисовича привлекала скорее техника, чем врачевание, но все же в 1939 году он окончил Киевский медицинский институт. А потом грянула Вторая мировая война, и в течение четырех лет Никита Маньковский участвовал в боевых действиях в качестве командира медсанбата, а затем — начальника полевого эвакопункта. В конце войны был тяжело ранен и контужен, однако в 1945-м вернулся к врачебной и научной деятельности.

Он был талантливым и неутомимым врачом, знания которого не имели цены. Например, как раз Никита Маньковский однажды спас руководителя правительства Алексея Косыгина, перенесшего кровоизлияние в мозг. Но в целом Никита Маньковский безотказно служил людям, возглавив после отца кафедру.

Еще одна символичная деталь: в 1951—1954 годах Никита Борисович возглавлял медицинский институт в Черновцах, показав себя мудрым руководителем и смелым администратором, полностью (в трудные времена) сохранив кадры этого учебного заведения.

Конечно же, Никита Маньковский стал также абсолютным знатоком в сфере нервных болезней, но его, как и отца, влекли неведомые дали. В 1965 году он перешел на работу в созданный в Киеве Институт геронтологии, где основал совершенно неизученное направление нейрогериартрии и нейрогеронтологии. Все работы в этой сфере развиты его замечательной школой, инициированной именно Никитой Борисовичем.

Человек быстрого ума, безошибочных диагностических и лечебных решений, он сделал для параллели «человек и нервная система» очень много. Если отец его впервые ввел в эту сферу антибиотики и другие мощные препараты, открыл тайны рассеянного склероза, то и сын на этой палитре оставил свои замечательные краски.

Приближается 99-я годовщина его плодотворной жизни. И патриарх украинской неврологии входит в свой сотый год. Хочется надеяться, что мы встретим и эту дату, а пока я предваряю ее этим судьбоносным рубежом.