Инновации по остаточному принципу

Недавно работники Национальной академии наук Украины устроили пикет у здания Верховной Рады. Требовали увеличить в проекте государственного бюджета на 2013 год расходы на научную сферу: по общему фонду было запланировано всего около 2,57 миллиарда гривен, что на 29 миллионов меньше, чем необходимо на одну только оплату труда. Профсоюз работников НАН требовал, чтобы на академию в следующем году тратили хотя бы 3,2 миллиарда гривен — столько предусмотрено для Генпрокуратуры и СБУ. Требования ученых были частично учтены: расходы на НАН составят 3,15 миллиарда гривен. Правда, это все равно меньше от необходимого минимума.

Как констатирует председатель профсоюза Анатолий Широков, по законодательству научно-техническая деятельность должна финансироваться на 1,7% от ежегодного ВВП страны. Нынче же этот показатель значительно ниже — 0,3%, что, по его словам, становится «уровнем прозябания науки в Украине». Между тем, кадровый состав Академии уменьшился вдвое: если в 1991 году было около 89 тысяч сотрудников, то сейчас — менее 42 тысяч. В целом же в научных организациях Украины работало 494 тысячи человек, а теперь осталось около 150 тысяч.

Нельзя сказать, что власть не понимает значения науки для развития страны. Успех зависит не столько от объема выпущенной продукции, сколько от ее добавленной стоимости, а эту величину могут увеличить только знания. Поэтому о переходе Украины на инновационный путь развития, утверждении ее как высокотехнологического государства речь идет годами. И без ученых здесь никак не обойтись. Но каждый год Украина переживает проблему дырки в бюджете, и каждый раз науку финансируют по остаточному принципу.

Итак, не удивительно, что власть стремится перевести часть проблем по развитию науки на бизнес. Это видно и по заявлениям разных чиновников. Например, в этом году председатель Государственного агентства по вопросам науки, инноваций и информатизации Украины Владимир Семиноженко отмечал, что «поддержка научной деятельности на современном этапе предполагает как увеличение государственного финансирования научно-технической сферы, так и привлечение дополнительных средств из частного сектора экономики». А тогдашний министр образования и науки, молодежи и спорта Украины Дмитрий Табачник подчеркнул необходимость увеличения доли частного финансирования образования и науки, поскольку именно эти факторы стимулируют рост экономики государства.

БИЗНЕС — УЧЕНЫЕ: ДИАЛОГ ОТСУТСТВУЕТ?

Собственно говоря, полностью профинансировать все научные проекты неспособны, наверное, даже самые развитые государства (в лучшем случае соотношение 50/50). Тем более, что перспективные исследования еще необходимо отобрать среди большого количества прочих. Именно для этого в мире существуют «посевные» компании: там выслушивают самые невероятные идеи, чтобы понять, есть ли хотя бы какой-то смысл это финансировать. А уже выше находятся так называемые «бизнес-ангелы», к которым попадают более-менее отработанные проекты. На наивысшем же уровне — «венчурные компании», финансирующие крупные научные разработки и выводящие компанию на фондовый рынок, чтобы заработать.

Однако украинские научные работники жалуются на то, что достучаться к отечественным бизнес-структурам очень трудно. Особенно, если недостаточно средств для того, чтобы доказать эффективность изобретения. Крупные компании покупают инновации у западных компаний, которые могут предоставить гарантии и апробацию идей. Правда, специалисты отмечают, что купленные современные технологии устаревают, а новые из-за жесткой конкуренции на рынке в первую очередь используют сами компании-разработчики.

В свою очередь, бизнес часто не устраивает медленность ученых, их неумение работать в рыночных условиях. Так, участники рынка рассказывают историю, как бизнесмен Дмитрий Фирташ предлагал профильному НИИ финансирование конкретных проектов, которые ему необходимы. Однако ученые хотели, чтобы он постоянно их финансировал, а в перспективе они смогут ему выдать многообещающие результаты. Бизнесмена же такая схема не устраивала: понятно, что его интересовали конкретные результаты и получение прибыли.

«ДОСТУЧАТЬСЯ» В ГОССТРУКТУРЫ

Далеко не всегда ученые могут «достучаться» и в структуры государственные. И поэтому государственное финансирование науки не всегда способствует внедрению результатов исследований в жизнь. Скажем, украинские специалисты давно уже разработали Единую государственную систему мониторинга производства, поставок, транспортировки, потребления и оплаты за топливно-энергетические ресурсы и жилищно-коммунальные услуги. Она делает невозможным получение от потребителя средств за неиспользованную продукцию. Но продвижение проекта происходило медленно. 8 февраля этого года на заседании правительства премьер-министр Украины Николай Азаров отметил, что стране нужен полный энергоаудит, который требует соответствующего законодательного обеспечения. «Оказывается, такой закон уже принят в России. Причем в основу положена концепция, разработанная в Академии наук Украины», — сказал он. И признался, что ему «стало неловко от того, насколько мы не умеем пользоваться собственным потенциалом, в том числе интеллектуальным».

Сами чиновники также отмечали отсутствие координации взаимодействия науки с производством, ориентирования научно-технической деятельности на потребностях экономики. В развитых же странах между бюджетной и коммерческой наукой существует конкуренция, и потому перспективные научные разработки внедряются как можно скорее.

В то же время наука — непредсказуема. Как примечает Владимир Семиноженко, часто бывает так, что «исследователь или целый институт годами бьется над решением какой-то проблемы, но так и не получает ожидаемых результатов. Но еще чаще происходит так, что, «копая» в одном направлении, ученый неожиданно для себя делает «побочное» открытие, которое, однако, переворачивает научные представления всего человечества, а иногда и навсегда меняет его жизнь». А следовательно, государство все-таки более «терпеливо», чем бизнес-структуры, которые стремятся получить прибыль как можно скорее. Кроме того, бизнес заинтересован в финансировании науки прикладной, но он не будет финансировать науку фундаментальную — это должно делать государство.

КСТАТИ

В середине сентября Верховная Рада Украины приняла за основу проект закона о внесении изменений в Закон «О государственном регулировании деятельности в сфере трансфера технологий». Законопроект №10686 предлагает определить правовые, экономические, организационные и финансовые основы государственного регулирования деятельности в сфере трансфера технологий. Он направлен на обеспечение эффективного использования научно-технического и интеллектуального потенциала Украины, технологичности производства продукции, охраны имущественных прав на отечественные технологии и/или их составляющие на территории государств, где планируется или осуществляется их использование, расширения международного научно-технического сотрудничества в этой сфере.

Так, согласно изменениям к закону Украины «О государственном регулировании деятельности в сфере трансфера технологий» (статья 11, часть 2), имущественные права на технологию, созданную на бюджетные деньги, переходят органам государственной власти. Такое нововведение оценили не все. «Нововведения негативно отразятся, в первую очередь, на ученых и изобретателях, работающих в государственных НИИ, существующих в большинстве своем за счет бюджетного финансирования. Могу предположить, что теперь у них больше нет стимула, чтобы изобретать. Итоги труда принадлежат государству. Автору выплачивают вознаграждение в соответствии с экономической ценностью технологии. Снова-таки, могу предположить, что она будет в разы меньше, чем за нее готов предложить частный инвестор», — прокомментировал нововведение директор Инвестиционного центра интеллектуальной собственности (ИЦИнС), кандидат экономических наук Василий КОТЛЯРЕНКО.

Путь, по которому пошла Украина, в разрешении споров о праве собственности имеет аналогии в международной юриспруденции. Вместе с тем, государства с развитой рыночной экономикой демонстрируют иное отношение к имущественным правам авторов изобретения. В США научные разработки могут финансироваться из федерального бюджета, но права на изобретения будут принадлежать организации, в которой они созданы. Государство только претендует на неисключительную, бесплатную лицензию на использование технологии. В Германии до недавнего времени действовала система «профессорской привилегии». Права на изобретение принадлежали не государству или институту, а конкретному человеку, изобретателю. Разумеется, что в этих странах уровень жизни докторов наук намного выше, чем в Украине.

«В отечественном законодательстве, с внесением последних поправок становится неясно — кому же все-таки принадлежат имущественные права на изобретение. Согласно гражданскому кодексу, они принадлежат организации или физическому лицу. Закон закрепляет права за государством. Такая неопределенность сдерживает научно-техническое развитие и ограничивает возможность заработка ученых. Чиновники не имеют ни возможности, ни ресурсов, ни достаточного уровня знаний, чтобы коммерциализировать изобретения. В США, еще в 1980-х ушли от такой практики, что стимулировало рост числа инноваций. В Украине идет обратный процесс», — резюмировал доктор технических наук, профессор, директор Института интеллектуальной собственности Национального университета «Одесская юридическая академия» Павел ЦИБУЛЕВ.