Издательский мазохизм

Рекомендуют книгу: Ян Валетов — украинский Юлий Дубов.

Дубов, напомню, бывший заместитель Березовского в «ЛогоВАЗе». Вместе с патроном попал под деолигархизацию. Эмигрировал. Написал книгу «Большая пайка», по которой несколько лет назад снят приличный фильм «Олигарх». Потом вышло еще две его книги, обе засветились в хит-параде московских продаж.

Для успеха такой квазибиографической беллетристики литературное качество — дело третье. Главное — имя или должность автора в иерархической системе времен первичного накопления капитала. Чтобы претендовать на роль «украинского Дубова», нужно быть Бакаем или, по крайней мере, помощником Лазаренко.

Ян Валетов такого рейтинга не имеет. Единственная его «рекомендация» — работал в славном городе Днепропетровске времен бизнес-инициатив Лазаренко, Тигипко, Пинчука и Тимошенко. Поэтому должен предъявить литературные козыри.

Сделать это дебютанту без опеки издателя невозможно. Когда-то харьковское «Фоліо» поверило в рыночные перспективы предолигархической тематики и предоставило статус наибольшего содействия Юрию Рогозе и Светлане Зориной. Литературно невыразительные в целом тексты — «День рождения Буржуя» и «Наезд» — были грамотно отформатированы, опалитурены, отпиарены. Впоследствии безусловная наблюдательность авторов конвертирована в телесериалы, и теперь каждая новинка под этими именами обречена на прибыльность.

Текст Валетова с самого начала намного ближе к литературе. Но киевское издательство «Альтерпрес», где книжка увидела свет, отнеслось к талантливому новичку, как к жертве аборта. Ни тебе корректора, ни языкового, ни технического, ни литературного редактора. Но еще и подбросило читателям этого почему-то недорогого младенца в безвкусной и бестолковой обложке.

«В авторской редакции» — это, как Маугли в мегаполисе; природная наблюдательность без вербальной адекватности. Чему удивляться, если начинающий литератор пытается в первой же книге сказать все, что знает? Технологические изъяны романа, как будто намеренно выпячены горе-издателем, можно делать замечания и дальше. Но книжка, несмотря на это, не отпускает до последней страницы. Может быть, потому, что находится-таки в поле литературы, а не коммуникативной адаптации a-ля Устинова, Донцова и иже с ними.

И здесь возникает вечный вопрос: что такое литература? Возможно, это попытки разобраться с собственными реакциями? Это мудрое античное «познай себя сам»? И тогда литературу можно определить через формулу «emocio разделенное на racio», а развлекательное чтиво — как «racio плюс emocio»?

Для Валетова все, что он пишет, имеет прямую жизненную ценность. Иначе говоря, не разобравшись через ролевую литературную игру с кознями экзистенции, он не готов нормально жить далее. Резонанс от таких глубинных погружений есть всегда. Резонанс, который разрушает равнодушие посторонних.

А это уже — признак художественный. И именно это усложнило судьбу романа «Левый берег Стикса»: написанный еще при прежнем режиме, этот политический триллер вывел на кон персонажей, за которыми выразительно просматриваются Лазаренко, Тимошенко, Гетман, Тигипко, Медведчук. Год назад печатать такое никто не осмелился. Возможно, и нынешний издатель так демонстративно дистанцировался от собственной книги из-за того, что даже сторонники этих персон способны перейти от любви к ненависти по прочтению романа? А еще потому, что «опасная, чистая правда» Валетова отражает неизменность политических координат в якобы «новой» Украине?

Действительно, неужели характеристика «помесь чиновника, политика и бизнесмена» касается только бывших руководителей, а для всех нынешних госслужба уже не является «сочетанием приятного с полезным: властных полномочий и предпринимательской деятельности» ? Разве политика перестала быть дедовщиной всеукраинского мерила? А вспомните релизы нынешних силовиков по розыску беглых врагов народа — чем это отличается от схемы, к которой дошел персонаж Валетова ( «цельной картины, конечно, не было, ее и не могло быть без Тоцкого или кого-нибудь еще, того же ранга, но Григорию Ивановичу и не нужна была цельная картина. Более того, она ему была не нужна категорически... Нам надо, чтобы он бегал, а мы его ловили, обозначая активность» )?

А взгляните на возню, которая началась вокруг партийных списков на будущие выборы. Нет, не только о прошлых временах пишет Валетов: «Примкнуть к политической силе... Вне стаи вы, со всеми вашими деньгами, предприятиями, заводами и пароходами, — всего лишь лакомый кусок. Бутерброд с маслом и икрой на белой мягкой булке. Ничей бутерброд, аккуратно перевязанный подарочной ленточкой... Политиков не надо покупать, ими надо становиться, присоединяясь к стае... Вы уже не олигархи, а священные коровы. Вы решаете политику целой страны, согласно своим интересам. Вы формируете законодательную базу, бюджет! В перспективе — свой суд, свой парламент, свой президент, в конце концов!.. Или ты по наивности до сих пор считаешь, что президента выбирает народ?»

«Левый берег Стикса» начинается с истории реинкарнации комсомола, как ее описал бы Артур Хейли. Далее повествование стремительно заходит во владение Кононовича с его робингудиадой: «Ты понимаешь разницу между защитой и нападением? — После того, что произошло? Нет! ... Не жалей ни о чем. Это были изуверы. Вурдалаки. Убить такого — хороший поступок... Бывает ли аморальным автомат Калашникова?». Завершается все в духе криминально-политических кошмаров Катериничева: «Оказывается, есть мир, где для того, чтобы выжить, надо уметь убивать. Он не в романах, он рядом с нами, каждый божий день, только мы об этом не знаем».

После такой книги можно ко многому изменить отношение. Тем-то и опасна литература — играет на эмоциональном поле, куда нет доступа прессе, которая живет по законам racio. Литературу невозможно опровергнуть. Замалчивать ее — себе дороже. Автор, способный эмоционально отразить жуткий причинно-следственный механизм нашего сегодняшнего дня, — та же вакцина. Она должна быть чистой от примесей «авторской редакции» и производиться в достаточном количестве.

Кто-то из персонажей Валетова в отчаянии срывается: «Жопа — это не орган. Жопа — это состояние души» . Для читателя — это название издательства, которое пренебрегает потенциальным бестселлером.

Ян ВАЛЕТОВ. Левый берег Стикса. — К.: Альтерпрес, 2005.