Киевские подсолнухи Елены Кориковой

— Лена, поскольку нам всё равно не избежать рассказа о том, как вы стали актрисой, давайте прямо с этого и начнем!

— Давайте. Я вообще не собиралась быть актрисой. Жила как цветочек в поле, наслаждаясь каждым днем и не думала, что когда-то нужно кем-то становиться. И при этом всё время пела, таким тоненьким писклявым голосочком. Невозможно было остановить. Бабушка мне всегда говорила: «Леночка, хватит петь, так всю жизнь пропоёшь!» А однажды, когда я в очередной раз кривлялась перед зеркалом, мама сказала: «Тебе надо в актрисы!» Сшила мне длиннющее чёрное платье с белым кружевным воротником, видимо, она считала, что именно так и должна выглядеть артистка.

Я приехала в Москву и остановилась возле Щепкинского училища. Решила зайти узнать, как стать артисткой. Тут ко мне подбегают какие-то девушки и спрашивают актриса ли я. А я им так гордо отвечаю: «Нет. Но скоро буду». И они мне предложили сняться в кино, в главной роли. Я тщательно прочла сценарий от корки до корки, сейчас уже так не читаю — нет времени. А когда приехала на пробы в Беларусь и узнала, что нужно будет сниматься в слишком о ткровенной сцене, с которой бы мне не хотелось начинать своё творчество, наотрез отказалась. Я уже тогда считала себя серьёзной актрисой. Но не успела я приехать в Москву, как мне снова позвонили на этот раз из Киева и предложили главную роль в фильме Анатолия Матешко «Хабиассы». Вот так все и началось. Так что мой кинодебют был в Киеве.

— Лена, а как вы оказались в «Современнике», не будучи театральной актрисой?

— В театр я попала с корабля на бал. Я только что прилетела из Нью-Йорка, где жила три года и не успела сойти с трапа — как позвонила Галина Борисовна Волчек. Она предложила мне работать в «Трех товарищах». Я согласилась. Однажды она уже предлагала мне работу, но я отказалась, так как должна была уезжать в Америку. Правда, тогда это была другая роль. И несмотря на это, Галина Борисовна снова меня пригласила. Я ей очень за это благодарна. Если человек такой величины предлагает тебе работу во второй раз — отказать практически невозможно. Конечно, я была не единственная претендентка на роль Пат, кастинг был огромный. Но если б мне тогда сказали, что уже через неделю я должна буду выйти на сцену и отыграть главную роль более трёх часов — наверное, я бы не согласилась. Я ведь перед самой премьерой сломала ногу. Мне делали анестезию и я репетировала на костылях. Саша Хованский — мой партнер носил меня на руках и я играла с ногой в гипсе. Когда мы приезжали на гастроли в Киев, прошло лишь две недели, как меня ввели в спектакль. Сейчас я играю «Три товарища» совершенно по-другому.

— Вы сейчас плотно заняты в театре и кино. Как удается совмещать?

— Сложно, конечно. «Бедная Настя» — это конвейер. В день снимаем по серии. Спасает то, что график спектаклей в театре я получаю загодя и, уже исходя из этого, составляется план съемок. Я стараюсь не подводить Галину Борисовну.

— А как боретесь с синдромом хронической усталости?

— Первое, что я делаю, когда просыпаюсь, сначала — нажимаю кнопку будильника, потом — «включаю» улыбку. Я заставляю себя улыбнуться новому дню и начать его с нужной ноги, с улыбкой легче справляться со стрессами.

— Ваш сын Арсений не страдает комплексом закулисного ребёнка?

— Он практически не бывает в театре. И на съёмках тоже. Однажды, когда он в очередной раз задавался вопросом: «Мама, почему тебя так долго нет?», я предложила ему провести со мной день. Он сказал: «Нет, я буду лучше телевизор смотреть». Но когда я в семь утра выходила из дома, он проснулся, оделся в секунду и поехал со мной на съёмки. А потом был спектакль «Три товарища», в общем — домой мы приехали около полуночи. Он понял всё и больше не спрашивает, где я, что я. Относится с пониманием. Такая, вот, жизнь (смеется). А до этого был момент, когда я его, видимо, немного избаловала. Из-за того, что редко его вижу, когда прихожу — забрасываю подарками. У него уже выработался такой рефлекс, что я — ходячий подарок. И если я вдруг пришла без ничего, он сразу мне — а где подарок? Я говорю: «Тебе я не нужна. Только подарки?» Он сказал — нужна. «А зачем?», — спрашиваю. «Мне нужны твоя любовь и ласка». Значит все-таки нужна.

— А как муж реагирует на ваш рабочий график?

— С пониманием. Привык уже. А он все время тоже работает. Он у меня оператор- климпейкер. Я прихожу — он спит, ухожу — спит, у нас графики не совпадают. Мы практически не видимся. Иногда он балует меня чем-нибудь вкусненьким.

— А как вы познакомились с мужем?

— Познакомились на съемках клипа Димы Маликова «Золотой рассвет». Как давно это было! (Смеется). У нас был красивый роман! (Муж Лены — известный оператор-клипмейкер Максим Осадчий. Он снимал все клипы с участием Лены. — Авт. ).

— Вы настолько органично смотритесь в платьях, которые носили барышни лет двести назад, что тяжело представить себе вас в рваных джинсах и футболке. Какой стиль одежды вы предпочитаете по ту сторону экрана?

— Но кому-то нужно и кринолины с корсетами носить. (Смеется). Мне говорят, что я умею всё это носить, чувствую, наверное. Но параллельно с «Бедной Настей» я снялась в фильме «Жестокие игры». Я играла жену героя Игоря Костолевского. Этот фильм выйдет на экраны в феврале и я там вполне современная девушка. И в рваных джинсах я хожу. Правда, они уже несколько морально устарели и висят в шкафу, ждут своего часа. А в одежде для меня многое значит цвет. Главное, чтоб все вещи сочетались друг с другом, всё было подобрано со вкусом. Сейчас я люблю чёрный цвет, он всегда в моде.

(Стук в дверь, Лену в очередной раз зовут на банкет. Она вежливо отказывается, ссылаясь на плохое самочувствие. — Авт. )

Настолько это всё утомляет. Я сейчас живу в постоянном цейтноте, в состоянии хронической усталости. И к вечеру уже ничего не хочу — только спать.

— Какие впечатления вы увозите с собою из Киева?

— Здесь я ощущаю себя как дома. Я не помню такого города, где бы я себя так хорошо чувствовала. Разве только в Тобольске, где я родилась, и вот здесь — в Киеве. Я сюда всегда приезжаю с каким-то особым, светлым чувством. А уезжаю с ощущением, что душа отдохнула.

У меня остались замечательные впечатления и от прошлой поездки, когда мы привозили сюда «Три товарища». Я увозила из Киева такое количество цветов, что они не помещались в вагоне! Там были подсолнухи с меня ростом. Их оставил под дверью какой-то человек, не назвав своего имени. Это было очень приятно. Я всегда отсюда увожу море цветов. Я за искренность, для меня главное — не сколько, а как. С каким отношением. Я чувствую, что здесь ко мне хорошо относятся. Сейчас — тем более, когда идёт наш сериал, люди на улицах узнают, слова добрые говорят. Ведь хорошее слово, сказанное вовремя, дорогого стоит. Однажды мы с подругой в прескверном настроении гуляли по городу. Вдруг какая-то женщина подошла и говорит: «Девочки, вы такие красивые, как Снегурочки!» Плохого настроения как не бывало!

— Вы соблюдаете милый домашний ритуал: купить живую ёлочку, игрушки и вместе её наряжать?

— Да, обязательно. Я всегда вспоминаю детство. Мои бабушка и дедушка жили в деревне недалеко от Тобольска. У них всегда была огромная ёлка, под потолок! Мы её с бабушкой вместе наряжали. А ещё мы делали игрушки из льда и украшали ими ёлочку на улице. А в Сибири морозы настоящие!

Я помню: однажды к нам на Новый год приехала мама и мы с ней пошли в лес за ёлочкой. Я в классе седьмом была. Темно, холодно, мама взяла топор. А она тогда худенькая была, мама у меня бывшая балерина. Идём мы по лесу с эти топором и вдруг я аж закричала: «Мам, смотри, какая ёлочка!» Подбегаю к ней с топором, замахнулась, а она уже срублена! Как будто нас ждала. Ну: разве не чудо! И когда мы несли её, вовсе нетяжело было, как-будто кто- то помогал.

— И чувства стыда не было за то, что ёлочку срубили?

— Под самый корешок! (Смеётся). Мы же её и не рубили. Я такой человек, что даже листочек не могу сорвать. То ли меня бабушка так приучила. Я даже ребёнку своему запрещаю листочки, цветочки рвать.

— Вы — бабушкина внучка? Меня тоже бабушка воспитывала, и назвали меня в её честь. А вас в честь кого?

— У меня странная история с именем. Мой папа — человек властный и упрямый, и когда я родилась, он сказал маме, что сам пойдёт и запишет меня. Мама сказала ему: называй, мол, как хочешь, но только не Леной. Наверное, тогда одни Лены были и мама потому не хотела. А папа взял да и назвал Леной.

— Из вредности?

— Судя по тому, что я на него похожа — да.

— А в чём ваша вредность заключается?

— В большой требовательности к себе и другим. Со мной, наверное, очень тяжело, особенно мужчинам. Мой Макс уже привык, а другим людям со мной трудно.

— А мне вот кажется, что вы абсолютно белая и пушистая, даже слишком идеальная какая-то.

— Местами. (Смеется). Недавно со мной произошла чудная история на «Мосфильме». Я вся такая красавица, в розовом платье, должна были снимать сцену, где я играю на фортепиано. Меня вызывают, я бегу воздушная, счастливая. Но кто-то в маленьком проходе на «Мосфильме» поставил огромную лестницу так, что её не видно в темноте. И вдруг в полной тишине раздаётся мой крик : ... сплошной мат! Я кричала всё, что знала и не знала. А вы говорите, идеальная! Я не знаю, откуда это всё вырвалось. Все сбежались, стали меня поднимать, вместе с лестницей. А я ещё больше ору, реву, грим потёк. Потом, конечно, успокоилась, вошла в кадр, как ни в чём ни бывало. Вся в синяках была, впрочем, как всегда.

— Искусство, видимо, требует жертв.

— Да, но не таких же. Со мной вечно какие-то истории случаются. То меня стукнут на съёмке, то я кого-нибудь покалечу. В «Бедной Насте» снимали сцену, когда герой Димы Шевченко пытается меня изнасиловать и я бью его тяжеленным подсвечником. Я так вошла в роль, что в самом деле ему разбила руку в кровь. Что тут было, врачи понаехали, съёмку остановили.

— Уже б доиграли, всё равно пострадал. Зато как натурально!

— Да, я ему тоже говорила. Жалко — нарочно так не сыграешь.

— А вы никогда не влюбляетесь в своих партнёров?

— Я вообще человек влюбчивый. Но у меня такой характер, что я могу придумать себе влюблённость, и никто этого не заметит. Я буду жить в ней какое-то время. Возвышу человека на пьедестал, а он даже ничего об этом не узнает, пока он меня до такой степени разочарует, что я его оттуда и низвергну. Я не могу себе позволить более серьезных чувств. Хотя понимаю, что женщине, а особенно актрисе, необходимо состояние влюблённости. Иначе не горят глаза. Вот я и влюбляюсь в собственного мужа!

— На этой оптимистической ноте самое время для добрых пожеланий.

— Я за искренность, за понимание, за доброту, за тепло. На самом деле каждый человек — очень хороший в душе, нужно не бояться быть открытым и никогда не отвечать на плохое плохим, быть выше всего этого.