Корпоративная власть не всегда эффективна. Даже в Японии

Недавно в Киеве посольством Японии в Украине была организована серия лекций о современном японском обществе, прочитанная профессором социологии Токийского Института Технологий Диазабуро ХАСИДЗУМЕ. Судя по заполненности аудиторий, лекции вызвали интерес не только специалистов-востоковедов и студентов, изучающих японский язык. После одной из них профессор рассказал «Дню» о некоторых социальных особенностях современной Японии.

— В отношении экономического и социального успеха Японии бытует такой стереотип: этот успех — результат соединения традиционных корпоративных ценностей японцев с западными технологиями. Это действительно так?

— Это лишь половина правды. Осторожное понимание необходимости западных технологий и способов общественной организации у японцев было всегда. Однако отношение к национальным традициям, особенностям всегда было очень щепетильным. Здесь все дело в балансе. Пожалуй, вся история Японии в этом столетии — это чередование периодов открытости, заимствований из западной, европейской цивилизации с периодами стремлений к национальной замкнутости.

— Если говорить об осуществлении власти и принятии политических решений, то японское общество — это корпоративное общество?

— Да, в этом смысле его можно назвать корпоративным. Причем зачастую авторство решений остается неизвестным, а процедуры их принятия являются закрытыми. Как правило, автор и инициатор политических решений и обладает реальной силой и влиянием. Например, в отношении правящей Либерально-демократической партии многие в Японии считают, что действительно влиятельным человеком, который «знает», является господин Такэсита — один из бывших премьер-министров. Однако доказательств этого факта нет. Я бы назвал такое состояние обезличенной корпоративностью.

— Кризис, потрясший Россию и Индонезию, показал — при всех различиях этих стран — несостоятельность корпоративных систем власти. Или все дело в «основаниях» корпоративности?

— Я не думаю, что кризис, подобный индонезийскому или российскому, можно прогнозировать. Другое дело, что корпоративное политическое мышление, будучи по своей природе очень инертным, не позволяет действовать в условиях финансового кризиса быстро и эффективно. По моему мнению, пример как раз старого корпоративного мышления перед лицом финансовой угрозы сейчас показывает министерство финансов Японии во главе с господином Миядзавой.

— На одной из своих лекций вы сказали, что Украина вам напоминает Китай. Не думаю, что такое сравнение разделяют многие украинцы. Чем Украина похожа на Китай?

— Прежде всего я имел ввиду пространство — большие площади сельхозугодий, большие расстояния между городами, особенности современной городской архитектуры и т. п. Кроме того, — неготовность и пока еще отсутствие привычки к рыночным отношениям. По этим двум моментам Украина мне напоминает Китай, в котором я бывал не раз.

— Из ваших лекций следует, что главными ценностями, позитивными мифами, которые обеспечили прогресс послевоенной Японии, были — мирная конституция, «мой дом, моя семья» и «моя работа, моя фирма». Изменилось ли что-либо сегодня?

— Сейчас произошла индивидуализация ценностей — «каждому свое». Для многих японцев карьера и семья остаются главными жизненными ценностями. Правда, теперь, и тоже для многих, эти ценности уже не кажутся бесспорными и естественными. И сегодня появляется новая проблема — слишком много свободы, слишком много возможностей выбора жизненных сценариев. Думаю, что многие японцы оказались не готовы к такому изобилию возможностей. Им еще предстоит и научиться выбирать из этого многообразия, и научиться ответственности за свой выбор.

— В Украине социологи регулярно определяют уровень доверия граждан к основным институтам власти. В последнее время он предельно низок. Например, Президенту доверяет лишь каждый десятый украинец. Ситуация с парламентом и правительством не лучше. Каковы аналогичные показатели в Японии?

— Обычно у нас определяют уровень доверия Кабинету министров. Вначале, после выборов (парламентских — в Японии правительство формирует партия или коалиция, победившая на выборах, премьер — фактически глава государства. — Ред.) правительству доверяют около 50% граждан. Затем этот уровень, как правило, снижается. Черта в 20% считается опасной. А если эта цифра приближается к 10%, то правительство в течение, максимум, полугода будет смещено или подает в отставку. Таких низких, как в Украине, показателей доверия к власти в Японии не бывает. И мне даже трудно представить себе, как можно комментировать украинские данные. Возможно, в случае Японии не имеет столь большого значения личностный фактор власти.