Кто должен прийти в Киеве на место Ленина

Пока некоторые отечественные либералы заходятся в истерике, мол, как это можно, сносить памятник Ленину в Киеве, — это дикость, это сделали проклятые галицкие националисты, а киевляне не выступали за снесение монумента, он им близкий и родной, — представители киевской городской власти по-деловому обсуждают, что же поставить на месте статуи лидера российских большевиков.

Так, глава постоянной комиссии Киевсовета по вопросам культуры и туризма Дмитрий Никульшин («Батьківщина») заявил: «Члены нашей комиссии на месте Ленина хотели бы видеть какой-то общенациональный символ. Например, трезуб и цитаты из гимна Украины или же православный крест». А глава комиссии по вопросам земельных отношений, градостроения и архитектуры Анатолий Шевченко («Столичные реформы») считает, что стоило бы поставить в начале бульвара Тараса Шевченко памятник Кобзарю. При этом оба депутата отрицают возможность восстановления памятника Ленину: в Киевсовете отсутствуют коммунисты, проводить через него решение о восстановлении памятника некому.

Но, кажется, наиболее обоснованным является предложение заместителя председателя Киевской горгосадминистрации Руслана Крамаренко: «Наверное, наиболее правильным и объединяющим для всех киевлян будет поставить на этом месте памятник Николе Терещенко. Человеку, которому мы обязаны появлением Национального художественного музея, КПИ, Театра оперетты, Владимирского собора, больницы Охматдет и много-много чего другого. Тем более, что кварталом выше находится Терещенковская улица».

Правда, при этом Крамаренко отметил, что, по его мнению, снесение исторических памятников — это вандализм, и если памятник Ленину не устраивал жителей Киева, то его следовало перенести на другое место или поставить в музей. Здесь возникают закономерные вопросы: неужели снесение памятников Сталину в 1961 году было также варварским? И неужели снесение нацистских монументов в Германии в 1945 году — это тоже варварство? И памятника Дзержинскому в Москве на Лубянке в 1991 году — также? А если статую Ленина нужно было перенести — то, кто должен был этим заниматься, как ни КГГА, которая при отсутствии избранного киевлянами мэра управляет в столице? И разве не красноречиво отсутствие коммунистов в Киевсовете, разве это не показатель отношения столицы к коммунистическим идеям и символам? При случае вопрос и к Дмитрию Никульшину: а почему в центре Киева должен был бы стоять православный крест? А как быть с греко-католиками, римо-католиками, протестантами, которые никоим образом не являются гражданами второго сорта? Наконец, а как быть с крымскими татарами — что, Киев это не их столица?

Но вернемся к личности Николы Терещенко.

Он, уроженец Глухова, прожил долгую и непростую жизнь. Потомок казацкого рода, он не получил ни полного среднего, ни высшего образования, однако это не помешало ему самостоятельно получить нужные знания и стать не только весьма успешным предпринимателем («миллионщиком», как тогда говорили), но и известным меценатом. Руслан Крамаренко в общем верно описывает вклад Терещенко в строительство Киева, хотя кое-что из названного им — это главным образом результат благотворительной деятельности дочери Терещенко Варвары и ее мужа Богдана Ханенко. Благотворителями были и другие члены семьи Терещенко, вплоть до тех ее потомков, которые сегодня живут во Франции (это, между прочим, следствие деятельности Ленина и партии большевиков, их террора против богатых людей) и не имеют больших денег, однако занимаются в Киеве меценатством.

Что же касается конкретных дел Николы Терещенко, то в 1881 году открывается построенное им училище для слепых, единственное в то время в Российской империи. В том же году он выделяет 23 тысячи рублей на строительство Мариинского детского приюта. На средства, выделенные Николой Терещенко, были построены: 4-я гимназия (ныне Транспортная академия), 5-я гимназия по Большой Васильковской, приют-училище для глухонемых, колония для малолетних преступников, женская гимназия на Покровской улице, школа при Борисоглебской церкви, Троицкий народный дом (ныне там расположен Театр оперетты), дом трудолюбия по Гоголевской улице, Покровская церковь на Соломенке, собор св. Николая в Покровском монастыре. Значительные средства он выделил на строительство Владимирского собора, был одним из инвесторов строительства в Киеве Политехнического института, перечислив в фонд строительства около 150 тысяч рублей. В целом же Никола Терещенко пожертвовал Киеву два с половиной миллиона рублей — по нынешним ценам, это приблизительно два с половиной миллиарда гривен. А Варвара и Богдан Ханенко добавили к этому средства и ценности (тысячи картин и скульптур, тысячи археологических древностей, несколько домов, более трех тысяч книг и тому подобное) приблизительно на такую же сумму.

Поэтому без Николы Терещенко Киев не был бы таким, каким он является сегодня (несмотря на то, что большевики ликвидировали немало из подаренного городу наследства его семьи, в частности, вывезя и продав за границу сотни картин из собрания Терещенко-Ханенко). Поэтому памятник Николе Терещенко на месте памятника Ленину имел бы двойное, а то и тройное символическое значение. Первое — как дань благодарности киевлян своему знаменитому земляку. Второе — как олицетворение победы благотворительности над террором, культуры над ее уничтожением. И, наконец, третье — как образец для нынешних отечественных олигархов и просто бизнесменов.

Ведь как раньше, так и сейчас одна из самых распространенных и самых эффективных форм благотворительности связана с меценатством, то есть с денежной помощью тем, кто в ней нуждается. Деньги между тем не падают с неба. Их зарабатывают или крадут. Но деньги нужно не только заработать, но и распорядиться ими.

Языком экономической теории то, о чем теперь идет речь, связанно с проблемой эффективного собственника. Если какой-либо частный предприниматель тратит свои доходы преимущественно на собственное потребление, если он не инвестирует средства в развитие своего дела, в науку, в образование, то он не является эффективным собственником. А для того, чтобы быть эффективным собственником, мало чисто прагматичных вложений в научную и образовательную инфраструктуру. Нужно, чтобы тобой двигали сочувствие к больным и к престарелым, сопричастность к окружающей среде и истории. Известно, что психологически легко любить все человечество и трудно конкретных людей. Так и с меценатством — куда проще вкладывать деньги в какие-то грандиозные проекты, желательно со скандалом и непременным пиаром, чем в больницы и школы...

Отдельно следует вести речь о меценатстве в культуре. Здесь свою роль в цивилизованном обществе играют не только крупные собственники, но и мелкие. И, по мере возможности, наемные работники, которые берут пример с элиты. Следует признать, что состояние меценатства в культуре ныне такое же, как и состояние самой современной культуры: и то, и другое нуждается в развитии, то и другое — в неотложной помощи и активном участии всех неравнодушных украинцев. И здесь пример Николы Терещенко и его дочери очень нужный и красноречивый. А кто из нынешних нуворишей готов вложить в развитие социально-культурной сферы украинской столицы пусть не пять, не два с половиной миллиарда, а хотя бы миллиард гривен?

И в заключение. Ставя памятник Николе Терещенко, следует обязательно создать новую скульптурную фигуру, которая бы отражала содержание его деятельности, его вклад в строительство того Киева, в котором мы живем. Потому что уже существующая скульптура, созданная в начале прошлого века, — это скорее памятник чиновнику, а не Человеку с большой буквы, каким был киевский меценат.