На переломе тысячелетий англичане ставят под сомнение традицию

Церковь — одна из наиболее традиционных институций общества. В том смысле, что она изменяется значительно медленнее, чем все другое и остается как бы одной и той же на протяжении жизни более чем одного поколения людей. Хотя в действительности практика верующего ХХ столетия весьма далеко ушла от, скажем, религиозной жизни ХVIII. В христианстве наиболее статическим считается православие; о чем говорят и сами православные, которые иногда почитают Традицию, Святое предание больше, чем Святое Писание. Православным в особенности тяжело смиряться с любыми переменами во всем, связанном с церковью, а естественные требования времени, то есть изменившегося мира, часто воспринимаются ими с откровенной враждебностью.

Тому есть множество современных примеров. Так, Элладская православная церковь (Церковь Греции) в этом году провела многочисленные акции протеста, в которых приняли участие миллионы верующих и которые возглавил сам Архиепископ Афинский и всей Эллады Христодул. По какой причине? А из- за того, что парламент страны устранил — по требованию соответствующих комиссий ЕС — графу «вероисповедание» из персональных удостоверений (паспортов) граждан Греции. Это сделано для защиты прав религиозных меньшинств, ведь пометка «вероисповедание» может стать причиной дискриминации лица по конфессиональному признаку. Скажем, брать или не брать на работу, принимать — не принимать в университет, и т.п.. Самое интересное в этой истории то, что в Греции признают себя православными 98% (!) ее граждан. Выглядит так, будто церковь опасается тех 2% неправославных и обязательно хочет, чтобы они носили на себе специальную метку, жили как в недавние времена гетто.

Другой пример — Русская православная церковь, много членов которой активно борется за возвращение к ненаилучшим временам Русской империи с их государственным лозунгом «Православие, Самодержавие и Народность». Речь идет о том, чтобы занять в современной России такую себе амбивалентную позицию — и не государственной церкви, но как бы и государственной. Что очевидно означает потенциальную дискриминацию приверженцев всех неправославных церквей. Между тем время национальных государственных христианских церквей если и не прошло окончательно, то быстро проходит. В поддержку этой мысли познакомим нашего читателя с последними событиями в Соединенном королевстве, в Великобритании, также известной своими «незыблемыми» историческими церковными традициями.

Дело в том, что в Юбилейном 2000-м году в Соединенном королевстве началось общественно-политическое движение за реформирование освященных временем отношений между церковью и государством. Собственно, между Троном и двумя англиканскими (протестантскими) церквами — Церковью Англии и Церковью Шотландии, имеющими статус государственных. Сторонники перемен считают, что эти отношения не отвечают Хартии прав человека и принципу равенства церквей и поэтому фактически дискриминируют права тех граждан страны, которые не принадлежат к упомянутым церквам. Наиболее ярким проявлением дискриминации антитрадиционалисты считают старинную церемонию коронации монарха королевства (короля или королевы). Во время вступления на Трон новый суверен приносит клятву защищать протестантские Церкви и получает титул «Защитника веры» — одной веры («The faith»). Затем в парламенте новый монарх провозглашает «Вступительную декларацию» и клянется поддерживать протестантскую линию престолонаследования. Между тем в стране существуют многочисленные общины других конфессий и церквей и не только христианских, которых монарх вроде как и не обязан защищать. Поэтому современные реформаторы говорят о том, чтобы отделить англиканские церкви от государства, изменить текст традиционной, освященной временем присяги монарха при вступлении на Трон, а еще — лишить духовного Главу Англиканской церкви Архиепископа Кентерберийского и Йоркского той роли, которую он сегодня играет как во время коронации, так и при других важных обстоятельствах.

Чтобы лучше понять контроверсийную ситуацию, напомним вкратце историю Англиканской церкви, начавшуюся в XVI столетии. Мартин Лютер начал тогда реформы Католической церкви, которые в конце концов привели к расколу западноевропейского христианства на протестантов и католиков. Тогдашний король Великой Британии Генрих VIII (1509-1547) сначала не признал нововведений Лютера. Случилось, однако, так, что по сугубо персональным причинам Генрих VIII поссорился с папой Климентом VII. Из-за того, что Римский понтифик не захотел дать санкцию на очередной развод короля с очередной королевой Екатериной Арагонской (Генрих VIII известен в истории как «Король- Синяя борода»). Этот конфликт радикально изменил отношение короля к Реформации. Немного поколебавшись, Генрих VIII отказался от всякого духовного или юрисдикционного влияния пап на католические церкви Англии, объявил себя Верховным главой английской церкви (которая есть «душа в теле государства») и тем самым решительно порвал с Римской кафедрой. К его решению вскоре присоединился парламент. Так возникла государственная протестантская Церковь Англии (а позднее, Шотландии), хотя по обрядовой стороне она мало отличается от католической. То обстоятельство, что преемники Генриха VIII сделали несколько попыток вернуть Великую Британию в лоно католицизма, стало причиной жесткого законодательного закрепления особого статуса англиканских церквей.

Сегодня отношения англиканских церквей и Трона определяются серией законодательных парламентских Актов, принятых еще в тридцатых годах ХVI столетия. Так, 39 статья Устава Церкви Англии определяет монарха как лицо, которое «по наказу Бога является Защитником и Верховным правителем Англиканской церкви. Монарх должен обязательно находиться в полном сопричастии с Церковью Англии (то есть быть ее действительным членом) и в своей коронационной клятве должен обещать Церкви поддержку и защиту». В соответствии со старинными Актами, архиепископы и епископы англиканской церкви назначаются монархом (королем или королевой) по совету премьер-министра, каковому Церковь представляет список кандидатов. Избранные иерархи приносят клятву верности Трону и без разрешения монарха не имеют права на отставку. Клятву верности провозглашает также приходское духовенство. Связь между государством и англиканской церковью символизирует также тот факт, что «Духовные лорды» — Архиепископ Кентерберийский и Йоркский, а также 24 диоцезийных епископа — вот уже несколько столетий являются членами Палаты Лордов. (Исключительно англиканские иерархи.)

Верховный правящий орган Церкви Англии — Генеральный синод церкви, заседание которого открывает — по уставу — король или королева. Все решения Синода утверждаются Троном и только после этого становятся законами Церкви. Одобрение Трона необходимо даже в тех случаях, когда речь идет о чисто церковных делах или даже о догматах веры. Церковь Шотландии имеет более широкие права.

В этом деле есть еще одна деликатная деталь, изложенная в 1701 году в парламентском «Акте провозглашения прав и свобод подданных и урегулирования права наследования престола». В частности, там говорится о том, что среди законных наследников Трона не может быть последователей Римской церкви, или вступивших в брак с католиком (или католичкой), или особ королевской крови, подозреваемых в намерениях обратиться к «папской религии». (Кстати, на престол не могут претендовать также незаконные потомки королевского семейства). Только протестанты могут восходить на Трон после смерти предшествующего монарха-протестанта. Обязанностью Короны является неустанная забота о том, чтобы обеспечить непрерывность протестантской королевской линии. Так оно и было веками — законно и традиционно.

И вот в конце ХХ столетия вспомнили о правах миллионов неангликанцев, граждан Соединенного королевства. Хотя справедливость требует признать, что фактических причин для того, чтобы озаботиться правами религиозных меньшинств, нет — сегодня в Соединенном королевстве основы религиозной терпимости признаются относительно всех существующих там вероисповеданий, а также атеизма. Несмотря на это, 6 декабря в этом году известная газета «The Guardian» напомнила всем, что речь идет больше, чем о правах — речь идет о принципах. С точки зрения газеты, законы 300- летней давности, закрывающие непротестантам, нехристианам и незаконным детям дорогу к Трону, недопустимы. «Подобной дискриминации не должно быть в цивилизованном обществе» — британское законодательство необходимо привести в соответствие с европейскими Хартиями прав человека. Газета «The Guardian» не ограничилась декларациями, а сделала два решительных шага. Во-первых, напечатала текст официального законодательного предложения относительно реформирования законов наследования Трона, в частности, о необходимости отмены Акта 1701 года. А еще — предложила провести общий референдум для волеизъявления граждан относительно будущего монархии вообще. Законодательное предложение «The Guardian» должно податься на рассмотрение парламента Шотландской национальной партией, но инициаторы проекта надеются, что он будет поддержан также другими политическими направлениями. Как сказал один активист, «время болтовни закончилось, пора действовать».

Кампания газеты обратила на себя внимание общества и по проблеме уже высказались главные действующие лица британского истеблишмента. Правительство Энтони Блэра осторожно заявило, что оно не отвергает возможности законодательных изменений в будущем: «Мы не говорим — никогда, но мы не говорим также — теперь». Парламентские лейбористы демонстрируют готовность к церковным реформам и убеждены в необходимости «хорошо нажать на правительство, так как иначе будем въезжать в новое тысячелетие, сидя на средневековом экипаже». Консерваторы же традиционно считают, что «безопаснее не трогать проблемы и оставить все как есть». Представитель Букингемского дворца (королевская резиденция) справедливо заметил, что «проблема должна решаться не Троном, а правительством совместно с англиканскими Церквами. Дворец будет внимательно и с любопытством следить за дебатами». Что же до самой Церкви Англии, то ее духовный глава Архиепископ Кентерберийский Джордж Кэри откровенно сказал: «Я с сожалением сознаю то, что в ближайшем будущем Англиканская церковь утратит статус государственной... Здесь действительно существует проблема с правами человека. Но в любом случае это не единственный фактор, который должен учитываться при решении проблемы».

Вот такие дебаты развернулись в Соединенном королевстве (Нам бы их проблемы!) Можно еще добавить, что делом престолонаследования британского трона заинтересовались также в других странах Европы. Ведь там и сегодня живет немало знатных, голубой крови особ, находящихся в тесных родственных связях с королевской семьей Великобритании. Нашлись и такие, предки которых в свое время утратили право на британский престол только из-за того, что стали католиками или взяли себе супруга католического вероисповедания. Молчат пока что те, у кого чистейшая и несомненная королевская кровь — незаконнорожденные Трона, так называемые «бастарды».

В Украине сегодня есть немало не только церковных, но и политических деятелей, которые периодически заводят серьезные разговоры о таких вещах, как необходимость построения «христианского государства», «национальной церкви», о предоставлении приоритета «традиционной вере и церкви». Они выступают также за преподавание в школах основ какой-то одной конфессии («традиционной») или за одноконфессиональное душепастырство в армии. (Вспомним, кстати, что в Украине свыше 40% верующих — неправославные.) К сожалению, время таких идей, какими бы они не казались привлекательными, полезными и правильными, необратимо прошло. Мы вышли на историческую сцену слишком поздно, чтобы в условиях плюралистического мира восстанавливать классические средневековые схемы. Это все равно, что всерьез предлагать для Украины традиционное гетманское правление. Еще раз напомнила нам об этом газета «The Guardian» из туманного Альбиона.