Не морочь голову, Любчик!

Всемирная очередная, хотела сказать, премьера на пороге, вовремя спохватилась — ежегодное одно и то же предвесеннее обострение сбора средств во имя некого Валентина как-то назвать премьерой не получается. Под этого внедренного нам шалунишку разрабатываются целые проекты, как ширпотребняку придумать новые звучные псевдонимы. Впрочем, мудрить особо и не стоит, слово «эксклюзивный» всегда придет на помощь, с ним давно уже никто не церемонится. В Валентиновую рать записали всех поголовно лет эдак двадцать назад, а школьники и более старшая молодежь (основной ее призывной возраст) уверены, что этот иностранный якобы святой присутствовал в нашей жизни всегда. Более того, они сомневаются, была ли эта самая любовь до их рождения, знали ли их родители и родители родителей, что это такое, ну уж Валентин был точно.

Такая стремительная вакцинация всей страны валентиноманией могла бы стать примером, как внедрять в сознание что-то более полезное, ценное, действительно важное. Тут же все просто — скрестили продуманными технологиями вздутый покупательский спрос на всякую дребедень с флером европейских стандартов. И вот уже все как у всех. Странно, что никто не стонет, что нас будто надкусили. Это же из Европы, вы забыли?

Призрак Валентина бродит по миру уже давно. И что тут плохого, чего ворчать, скорее всего — можно подумать — от зависти к молодым праздникам. Ведь яркая краска в жизни не лишняя, только украсит, но при одном условии, если это искренне. Если же сама жизнь день ото дня все больше нуждается в смазке, чтобы так натужно не скрипеть при ежедневном ее поддержании, то и этот Валентин не бросается в глаза своим ненатуральным румянцем. Мне кажется, у нас этот февральский день превратился в день реализации того, что человек в будни и не купил бы.

— Вот тут вы ошибаетесь, — уточнила кассир в крупном маркете. — Если бы вы знали, сколько ежедневно люди приобретают разной дряни. Я сижу на кассе, значит, далеко гляжу. Половина товара на полках просто будто в косметической маске, а по правде — унылый, а иногда вредный суп. Правда, все же признаюсь, Валентин помогает более крупной выручке.

Когда узнала, что в неком маленьком американском городе (странно, ведь они так любят всякую пышную мишуру) организовалось общество или клуб нелюбителей Валентиновой лихорадки, обрадовалась так, будто для меня это имеет такое большое значение. Видимо, все же имеет, если хочется высказаться, может, предостеречь — не стоит так суетиться под прессом навязанной идеи. Чувство в этом не нуждается, к тому же, стать рабом Валентина намного легче, чем подготовить себя к встрече с любовью. К тому же, научившись дозированному восприятию, можно отстоять свое право выбора на то, что действительно трогательно и волнительно. Да и зачем Валентину эта непосильная ноша — крышевать всю любовь на Земле. У многих народов достаточно и своих традиций на этот счет. Если уж мы знаем, что жизнь полна доказательств, то именно народные традиции — самые яркие из них. Перекресток жизни у каждого свой, и главные рычаги, при всей их схожести, желательно, чтобы были свои. Во многих странах люди изобретательно украшают День влюбленных по-своему: в Дании, например, посылают друг другу засушенные белые цветы, англичане поздравляют и любимых животных, японцы превратили его в День мужчин, у австралийцев самым популярным подарком с давних времен стали парфюмерные сатиновые подушечки, украшенные цветами и разноцветными ракушками, во Франции принято дарить украшения и ходить с любимыми в рестораны и кафе на романтический ужин, а еще писать любовные четверостишия... Шарм европейского пыла, между тем, у нас сильно преувеличен, возможно, от постоянной опаски — правильно ли все делаем, не хуже ли, чем у других. Думаю, что хуже, так как присутствует какая-то фальшь, неискренность в тусклых уличных тусовках, праздник получается какой-то вымученный. Конечно, жажду игры нельзя вытравить (к счастью), но она может сама иссякнуть, если в обязательном порядке все должны осознавать, что Валентин — желанен, хорош и пригож, а значит, держи кошелек, толстый и тонкий, электронный и взятый в долг, на низком старте. У Валика — аппетит энергичный, а в этот день ему особо понадобятся доноры.

Похоже, что школьникам в этом году повезло, не доведется тратить лишние нервы на волнения: захватит ли холодный карантин их особый день, не придется ли переносить вечера и посиделки и можно ли будет повеселиться всласть. Им и в голову не придет (на то и молодость), что красивая упаковка для любви — своеобразный всемирный день торговли, а будущие покупки за ними, сегодня еще юными. В школах, похоже, скоро уже будут изучать биографию этого странного персонажа. Пусть это и шутка, но знаю, что тонкие учителя творчески используют эту тягу подростковую ко всему занимательному и проводят вечера-размышления о любви в ее возвышенном понимании. Душа ведь обязана трудиться, а без этого никак, и нельзя превратиться одномоментно из зернышка в спелое яблоко. Без жестких потерь, естественно. Как ни назидательно и навязчиво не звучит, но этот день может помочь в разговоре со своими детьми именно о любви, лучше не абстрактной, а как бы из семейного альбома взятой. Ведь наверняка найдется такой пример, если вспомнить, что рассказывали тебе в юном возрасте родители, бабушки, дедушки. Может, и возникает мост между тем, что доказано, и тем, что прочувствовано. Без таких разговоров, все же, музыка не играет. Да и юный человек как бы получает доступ к духовным ресурсам семьи, а общение не сухим пайом, а, может, самым главным доверительным контекстом. К тому же в таких вечерах, согласитесь, нечастых, всегда присутствует нужная недосказанность, и тут уже, как в грамотной портняжной школе, взрослые попробуют подсказать, как творить свой ровный шов, и, может, через много лет, став взрослой, дочь или сын вспомнит незапланированное тепло семейного откровения и подумает — судьба с того дня начала спешить мне навстречу.

Бродя по Пейзажной аллее, украшенной парковыми скульптурами, залюбовалась одной из них. Все более массивные скульптуры закутались в снег, как бы по-зимнему утеплились, от этого и стали менее заметными. Эти же темнометаллические силуэты двух влюбленных, пара на снегу, холода не боялись. Тонкие очертания юных тел не удерживали снег, будто сбрасывали его сами, они ведь смотрели друг на друга в ожидании поцелуя. Они были в моем восприятии настоящей метафорой Дня влюбленных — негромкой, непафосной, не собирающей какие-то барыши, не нуждающейся в безвкусном румянце.

Странно, что, неоднократно бывая тут летом, не обращала особого внимания именно на эту скульптуру, а вот зеленые пышные прелести уснули, и на открытом чистом-чистом снегу остались только они. Двое. Это и есть вся вселенная, третий всегда лишний.