«Общество не понимало последствий посттравмы»

Человек имеет удивительный потенциал к выживанию в критических условиях, поэтому вопрос психологической реабилитации после кризисных событий часто отходит на задний план. Но травмы дают о себе знать. Боснийцы понимают это: 22 года тому назад, в 1995-ом, у них закончилась война. Тогда в стране все внимание направили на восстановление утраченного имущества. Но в столице Боснии и Герцеговины (БиГ) городе Сараево не было семьи без жертв или людей, которые не получили ранения.

В 2014-2016 годах при поддержке посольства Швейцарии в Боснии и Герцеговине, а также Сербии и Косово провели исследования ментального и психологического здоровья граждан. Психологи, психиатры и антропологи изучали состояние здоровья в комплексе: физическое, психологическое, исследовали социальный статус людей. Больше всего опрошенных было в Боснии. Выяснилось, что большой разницы в состоянии ментального здоровья граждан, расселенных насильно, и теми, кто вернулся сам, не было. То есть, не было ярко выраженных патологий: специалисты констатировали большую выносливость людей. Но были и яркие феномены. Например, частые депрессии у женщин и мужчин. У женщин, потерявших мужей на войне или ставших жертвами сексуального насилия, и у мужчин, воевали. Но плохое состояние здоровья – как физического, так и психологического – было у тех, кто проживал в коллективных центрах. Речь идет о коллективных поселениях типа модульных городков в Украине, – восемь тысяч жителей Боснии и Герцеговины до сих пор там проживают.

Специалисты считают, что нынешние сложные отношения между представителями различных этносов и высокий уровень безработицы в стране, потеря трудового потенциала и патерналистские настроения – это тоже последствия травматизма общества. Антрополог, тренер и эксперт Академии мира Боснии и Герцеговины Тамара ШМИДЛИНГ поделилась с «Днем» мыслями о том, что можно сделать в такой ситуации в БиГ и на каких ошибках может поучиться Украина.

«ТРАВМИРОВАНЫ БЫЛИ ВСЕ»

– Пани Тамара, от ваших коллег я часто слышала мнение, что в Боснии и Герцеговине много внимания уделили возвращению граждан после войны на места предыдущего проживания, возвращению жилья и имущества, но было недостаточно внимания к реинтеграции, примирению, психологической реабилитации. Это – об упущенных возможностях?

– Когда закончилась война, на многие вещи нужно было обратить внимание в первую очередь. Основное внимание сосредоточили на инфраструктуре, ее восстановлении, возвращении недвижимости. Нужно было работать над созданием самого государства. Думаю, так же складывается и в других странах после завершения войны – когда психическое здоровье не является основным аспектом заинтересованности. У нас этому уделялось мало внимания, но это не означает, что не было отдельных инициатив. Этими вопросами в основном занимались неправительственные организации или конкретные лица, видевшие потребность и пытавшиеся что-то сделать.

– После войны в Боснии и Герцеговине была руина, и, возможно, даже некому было заниматься лечением душ. Ведь надо иметь ресурс специалистов, а где их найти в такой ситуации ...

– Вы сами ответили на вопрос. Действительно, насилие было очень больших масштабов, на всех возможных уровнях и в различных формах: прямое, когда люди становились непосредственными свидетелями или жертвами насилия, косвенное – когда жили с травмированными людьми и попадали под их влияние, когда их насильно возвращали в свои дома, но там они пережили смерть родных, сексуальное насилие ... Травмированы были все. И после окончания войны это проявлялось не только на бытовом уровне, но и на уровне структурном. Например, когда человек обращался в официальные инстанции за определенными документами, а ей их не давали – просто по определенным убеждениям. Это тоже – насилие.

Общество не понимало последствий посттравматического синдрома, насколько огромное влияние это имеет. Человек, переживший сильный стресс или насилие над собой, часто попадает в так ​​называемую спираль насилия и продолжает насилие – уже над окружающими ... Но если мы признаем проблему, то делаем большой шаг для ее преодоления.

Сейчас наши психологи и психиатры обращают гораздо большее внимание на психологическое здоровье граждан, освещают эту тему всеми возможными способами. Кроме того, существуют специально обученные кадры – психологи, психиатры и социальные работники, работающие с людьми. У нас законом урегулировано то, что люди, пережившие насилие и стрессовые ситуации, могут бесплатно обратиться в пределах медицинских центров, работающих на территории Боснии и Герцеговины, за бесплатной помощью – если признают свою проблему. Но мы сталкиваемся с тем, что было раньше: одно дело – закон, который определяет это, другая сторона – практика. Ведь наша медицина почти разрушена, причина – экономия средств. Недостаток средств мешает специалистам отвечать на потребности и запросы граждан.

С другой стороны, существует культурологически обусловленное сопротивление. В нашем обществе существует предубеждение, что когда ты обращаешься за помощью к психологу или психотерапевту, с тобой что-то не то. Сейчас мы тратим много ресурсов, чтобы объяснить людям, что забота о своем психическом здоровье – то же, что и забота о здоровье физическом. В то же время надо заботиться о том, чтобы специалисты, которые могут помочь людям, не уехали в Германию или другие страны по экономическим причинам. Ведь люди, работающие в государственном секторе (в государственных центрах здравоохранения), работают в очень тяжелых условиях, им очень сложно с этим всем разбираться. А услуги специалистов, работающих в частных центрах, для граждан слишком дорогие.

«ПРИ РЕАБИЛИТАЦИИ ПРОДУКТИВНЫМ ЯВЛЯЕТСЯ САМООРГАНИЗАЦИЯ ЖЕРТВ НАСИЛИЯ»

– В Украине практически с началом войны стали инициировать создание телефонов доверия для различных категорий граждан: переселенцев, военнослужащих, членов семей пострадавших. У вас есть такие практики?

– У нас тоже действовали такие линии. Был большой вклад неправительственных организаций и личных инициатив. Очень важной была психосоциальная помощь военным ветеранам, жертвам сексуального насилия, детям, потерявшим родителей или получившим серьезные травмы. Общественные организации заполнили вакуум, который вовремя не заполнило государство. Было много программ, которые, к сожалению, перестали работать в связи с отсутствием финансирования.

Думаю, для Украины будет очень важно сохранить такие проекты, развивать их, а также сохранить кадры, специалистов, которые работают с пострадавшими. Потому что после войны они еще долго будут востребованы в обществе.

– Международная организация Amnesty International недавно заявила, что 20 000 боснийских женщин, ставших жертвами сексуального насилия во время войны, сегодня не имеют доступа к правосудию, большинство из них живет в нищете. У ваших коллег есть идеи или проекты, чтобы им помочь?

– Во время войны жертвами сексуального насилия стало большое количество женщин. Это делалось организованно, и эти преступления невозможно было скрыть. Очень много этих организованных изнасилований рассматривалось на трибунале в Гааге, благодаря чему факты получили нормативные рамки – сексуальное насилие признали военным преступлением.

Жертвы насилия остаются у нас одними из самых незащищенных категорий населения. Конечно, с этими травмами надо работать специалистам, женщины должны получить компенсацию за пережитое ... Но, как показал опыт, очень продуктивной при реабилитации является самоорганизация женщин – когда они поддерживают друг друга, объединяются вокруг какого-то общего дела. Там, где эта самоорганизация высокая, мы видим очень позитивные изменения. Важны социальные связи: женщины, их поддерживали и восстанавливали, чувствовали себя гораздо лучше, были более успешными в социальном плане и их ментальное здоровье было лучше.