От Норильска до Майдана через поэзию Шевченко

В украинском обществе сегодня много говорится об информационной войне. О том, что из-за нехватки знаний и информации население разных регионов нашей страны поддается влиянию российской пропаганды, которая во многом базируется на искажении истории. И это — правда, ведь если мы не знаем своих героев и свой путь борьбы, то нам легче насадить чужую идеологию. Но, как сказала как-то «Дню» писательница Марианна Кияновская: «Во всем том, что происходит в контексте Крыма, в контексте юга и востока Украины, я являюсь большим оптимистом. Этой войной, развязанной Путиным, мы получили огромный толчок к созиданию нации, к проговариванию ключевых идеологем, которые в Украине на массовом уровне не озвучивались с конца 20-х годов». На какой же основе мы можем начать процесс восстановления украинской нации?

• Тот процесс, который начал Майдан, журналисты окрестили «революцией достоинства». Но, кроме того, это можно назвать и «революцией национального сознания». Именно поэтому зимой на Майдане так органично зазвучал Тарас Шевченко, чья поэзия вдохновляла активистов на борьбу. Немало есть у Шевченко поэзий и о коварных действиях России относительно Украины, новый виток которых можем сейчас наблюдать. Тараса Григорьевича не просто так назвали Кобзарем, одно время он был голосом народа, которому подарил тексты, продолжавшие объединять вокруг себя национально сознательных. Один из малоизвестных для украинцев примеров — чтение Шевченко в... концентрационном лагере в Норильске.

• «Подходил к концу знаменательный 1953 год — год великих событий, больших надежд и свершений. Не помню дату, но это было точно в конце декабря, когда однажды было 40 градусов мороза, а на подземные работы в шахту выводили политзаключенных при любой погоде. Вывели и в этот раз. Однако всех рабочих завели в клуб, где расселись все бригады дневной смены и ждали прихода ночной, чтобы не ждать в очереди на улице перед спуском в штольню... И вдруг из какого-то уголка кто-то тихонько затянул «Стоїть гора високая»... Казалось, еще долго в зале звенела прекрасная украинская мелодия, людям никак не хотелось выходить на улицу, хотя команда давно поступила. Я еще долго оставался в зале. Уже все вышли, а я все мечтал, фантазировал. Представлял, как на сцену, здесь же на «Западной», выйдет сотня в шароварах и вышитых сорочках. Как мы оформим сцену одними красными маками — символом невинно пролитой крови. Но когда же это сделать? Вспомнил! К 140-летию со дня рождения нашего гения, нашего великого поэта Т.Г. Шевченко. Теперь уже я не расстанусь с этой мечтой до ее осуществления. Чтобы украинское слово, украинская песня поднялась к самому северному сиянию, славой осветила всю необъятную тундру! Чтобы это сияние дошло до нашей Украины».

Это — отрывок из рукописного дневника Николая Юречко, члена ОУН, политзаключенного Норильска. Он родился в межвоенный период, в 1928 году, в местечке Мельница-Подольская, что на Тернопольщине. Еще четырнадцатилетним вступил в юношескую организацию ОУН, стал станичным (псевдо «Лев»), а впоследствии — проводником с псевдо «Шум». Работал парень в нескольких подпольных сетках. «Уже в те времена моей ранней юности у меня зародилась идея глубокого подполья на перспективу. Поэтому стал секретарем комсомольской организации средней школы, весь район был шокирован, когда меня арестовало КГБ». Наказание Николай отбывал в Норильске с 1946 по 1954 гг., то есть попал в лагерь, когда ему было 18        лет. В 1955 году его освободили из Красноярской тюрьмы и после двухмесячного протеста, когда Юречко не выходил из камеры и не подписывал документы, вернулся на свою малую родину.

Сейчас его дневник вместе с многочисленными видео-интервью хранятся у украинского кинорежиссера, документалиста Михаила Ткачука, которого наградили в 2008 году Национальной премией имени Тараса Шевченко за цикл фильмов «Загадка Норильского восстания». У пана Михаила — большой запас архивных документов и отснятого материала с политзаключенными и не только — около его рабочего стола возвышаются кипы видеокассет, а вдоль стен комнаты и коридора — стеллажи с книгами.

«В этом году, когда мы отмечаем 200-летие со дня рождения Тараса Шевченко, Норильск к нам возвращается еще и под немного неожиданным углом, — говорит Михаил ТКАЧУК. — Мы можем смотреть на восстание и лагерную жизнь через его глаза — как его произведения помогали узникам выживать, как они объединяли людей вокруг, как его фигура поддерживала национальный дух, который они потом пронесли через все лагеря в Украину. Я знаю даже историю, как Шевченко спас жизнь многолетнему узнику из Волыни — Николаю Куделе. Мужчина попал в лагере к «блатным», которые хотели его убить, а он начал читать им стихи. И тогда «пахан» ему сказал: «Пока ты будешь читать нам эти стихи по вечерам, до тех пор будешь жить». А он знал весь «Кобзарь» наизусть...»

• Но когда одному человеку Шевченко смог спасти жизнь, то Николай Юречко, наоборот, пострадал из-за своего стремления устроить «шевченковские дни» в концентрационном лагере. Как и обещал себе юноша, он осуществил свою мечту — 9 и 10 марта 1954 года в лагере «Купец» состоялись чтения поэзий Тараса Григорьевича с вышиванками, хором, но потом заключенный поплатился за возрождение украинского национального духа.

«Я был твердо уверен, что КГБ никогда не простит мне нашей самой большой победы в Норильске, не простит свой позор, когда им вместе с женами пришлось подняться со своих мест во время исполнения шевченковского «Заповита» 9 марта 1954 года в доме культуры в зоне Заполярья. 800 зрителей, политзаключенных, одновременно, как по команде, отдали дань уважения великому гению Украины, вставая из своих мест», — пишет в своем дневнике Николай Юречко. Так и произошло.

• «В начале мая в зону зашли шесть надзирателей и направились к бараку, в котором я жил. За ними следовали все политзаключенные, которые в это время были в зоне... я немного растерялся, когда увидел, что надзирателей так много, ведь, как правило, на этап вызывал один, ну, максимум два, но после бурных событий 1953 года чекисты боялись вспышки новых беспорядков... По их лицам я понял, что и они растерялись, потому что их сопровождало уже несколько десятков политзаключенных... «Собирайтесь с вещами на выход, вас забирают на этап», — сказал старший.

И здесь произошло то, на что я никогда не надеялся... Меня обнимали, целовали и начали давать деньги, причем почти все... Слезы текли по моему лицу, я их не вытирал. В это время я был самым счастливым человеком в мире... Я был горд за своих друзей и за себя, за всю Украину, которая породила таких сынов! Я был готов идти на смерть с этими людьми... Меня вели шесть надзирателей, а за ними шли сотни политзаключенных, отдавая мне честь, как председателю комитета по проведению шевченковских праздников.

• В середине зоны находился админкорус, где дублировались кабинеты начальника лагеря, всех его заместителей, а также всех служб, в работе которых принимали участие и мы, зеки (политзаключенные). Меня опять ждал сюрприз. Из конторы вышел Венгеров Владимир Иванович, россиянин, который во всем помогал мне, консультировал, много подсказал ценных вещей, имея богатый опыт, поскольку до заключения работал управляющим дальневосточных ансамблей песни и танца красной армии. Вышел и польский певец Малец, который тоже помогал мне. Оба поклонились, прощаясь со мной. Но затем я едва не остановился от удивления, когда увидел, что из боковых дверей выходит начальник нашего лагеря майор Дубниченко. Получается, он ждал меня в конторе, а при подходе моего «эскорта» к вахте вышел, чтобы незаметно поклониться мне. У меня снова покатились слезы. Я уже знал, что у него большие неприятности из-за меня, что это я разбудил в нем пылкого патриота, поклонника Тараса Шевченко, и он утвердил такую программу, которую мы хотели. Теперь я шел на этап в незнакомое и загадочное будущее смело, потому что понял, что майор Дубниченко не жалеет, что пошел на такой риск. Я по нему понял, что он гордился своим поступком! За что в дальнейшем он заплатил своей свободой. Ему дадут пять лет заключения за тот же национализм. Так утверждали мои друзья уже в другом месте, в другой ситуации».

• Николай Юречко пронес этот «украинский национализм» вместе с поэзиями Шевченко через все невзгоды лагерной жизни. И хотя после того, как его освободили, он из малого лагеря «Купец» попал в другой лагерь, большой, именуемый Союзом Советских Социалистических Республик, Юречко верил, что клетка эта когда-то распадется и по-настоящему независимая Украина состоится. И этой новой стране нужны будут новые герои и ориентиры такие, как Тарас Шевченко.

И в этом тоже принципиальная разница Майдана-2004 и Майдана-2014. Тогда люди думали, что стоят за новых героев, а новые ориентиры отодвигались на второй план. А затем оказалось, что и герои не то чтобы очень новые. Слово «Гринджолов» против слова Шевченко — понятно, где возрождалась украинская нация. Но тогда украинское общество решило, что избрание нового президента — это уже победа и контролировать больше ничего и никого не надо. А контроль был еще как необходим.

«Еще когда в 2004 году мы выходили на Майдан за Ющенко, я много снимал, — вспоминает Михаил Ткачук. — И мы говорили с одним мужчиной из Польши, который был участником Норильского восстания, Степаном Семенюком. Он сказал мне: «Мы победили в Норильске, потому что нам удалось разорвать связь между уголовниками и администрацией лагерей». Когда власть поняла, что через уголовников она уже не сможет контролировать политзаключенных, она хотела разжечь междунациональную вражду между украинцами и россиянами, но даже этого не удалось. А мы после Помаранчевой революции не сумели этого сделать. Ющенко обещал «Бандитам — тюрьмы», но обещание не выполнил.

• То, что происходило непосредственно перед нынешним Майданом, вообще очень напоминает Норильск. Произошло слияние администрации с криминалитетом, которого не интересовала ни Украина, ни то, что с ней будет завтра. Поэтому между этими кланами и властью обязательно надо сегодня разорвать связь».

И это — одна из ключевых задач, которую надо сегодня выполнить нашей власти. А дальше — новая система образования, новые ценности, новая Украина, за которую боролись лучшие представители наших предыдущих поколений. Как сказал Михаил Ткачук, «этот процесс — как удобрение земли. Перед тем, как сажать что-то на земле, надо ее обработать. Теми, кто эту землю, условно говоря, подготовил, были старые уповцы, которые держали дух, пели украинские песни. А победа в Норильске стала плодом из этой земли». И нам теперь надо правильно воспользоваться этими плодами. Сплотить общество вокруг украинской идеи, как когда-то сплотились политзаключенные, в том числе и вокруг поэзии Шевченко.