Переселение в прошлое

После событий в Чернобыле на Винниччину в Немировский район переселили людей из зоны радиационного загрязнения. Там они жили на Житомирщине в селе Обиходы, а их новое поселение на Подолье назвали Новыми Обиходами. Люди, живущие в этом селе, никогда не были за границей, но что такое ностальгия по родному краю, знают. Они это не пережили. Они с этим живут. Живут и тоскуют по своему селу, в котором родились и выросли. «Тяжело вспоминать ту жизнь. Вам не передать, какая тоска по тем местам, где рос, где прошло детство, молодость, первая любовь, первый раз в первый класс. Все осталось там», — говорит Марина Собченко, переселенка из зоны отчуждения. Сельская учительница. Еще трагичнее переживают вынужденное переселение старые люди. «Моей маме 80 лет, — рассказывает Лидия Ярмоленко, — она каждый день плачет. Домой и домой. И мне мой дом снится все время».

Украинцы, которые живут в Украине, но испытали судьбу эмигрантов. Они чернобыльцы, переселенцы из Полесья. На Винниччину приехали 10 лет назад. С тех пор каждый их день отмечен Чернобылем и тоской. «Больше всего грустим по родине. Мне кажется, лучшего края, чем наше Полесье, нет», — говорит Василий Ярмоленко. Их Полесье — это живописное сочетание лесов и рек, поэтому на Винниччине искали именно такой угол для застройки нового села. Государство после аварии на ЧАЭС как будто пыталось загладить вину перед пострадавшими. Новые просторные дома, заасфальтированные дороги, телефоны и природный газ. Но из своих радиационно загрязненных Обиходов в новые винницкие Обиходы полищуки ехать не хотели. Тогда их председатель колхоза Василий Мельник первой «выслал» на чужбину свою беременную дочку. «Я была как декабристка. Все боялись ехать. И пока папа меня не отправил, никто из односельчан из города не двинулся», — вспоминает Марина Собченко. За нею потихоньку переселились все. А в честь ее папы в новом селе назвали одну из улиц. Но это все потом. Сначала же было разочарование, которое впоследствии переросло в трагедию. На новом месте все обещанное властью отсутствовало. «Когда мы переезжали, — вспоминает Марина Собченко, — и район, и область — все обещали свою помощь, рассказывая, что и как будет на новом месте. Ну буквально манна с неба». Обиходовцы манны и не ждали. Только надеялись на нормальные условия жизни и хоть какую-то работу. Но так ее и не дождавшись, 20 семей уже вернулись назад. Туда, где радиация. Домой. «Основная причина, по которой едут люди — это отсутствие работы в селе, — объясняет сельский председатель Новых Обиходов Нина Ковальчук. — Молодежь отказывается оставаться в селе. Для них здесь не только нет работы, но и негде провести досуг. Нам здесь не построили никакого клуба, молодежи нет, даже негде организовать дискотеку».

Недавно молодежь таки придумала себе развлечение — они собираются вечерами под окнами сельского председателя и скандируют: «Хотим клуб!» Нина Ковальчук говорит, что очень им сочувствует, но сейчас ничем не может помочь: кроме хат и школы, в селе ничего не построили. Даже нет магазина. За хлебом в свое время ходили пешком в соседнее село. А когда переселенцы обжились, то открыли на своих подворьях четыре частных магазина. За товарами ездят в райцентр. От Новых Обиходов до Немирова — 25 километров. Отремонтировать обувь или подстричься — тоже в район. Туда из села ездит автобус три раза в неделю. Как могут, мирятся и привыкают, но власть зацепила и самое наболевшее для чернобыльцев — здоровье. «Когда мы переезжали, нам обещали, что здесь будет больница с номерной аптекой. Но до сегодняшнего дня ничего нет. Мы даже медпункт разместили в жилом доме, — рассказывает Юрий Терещук, семейный врач Новообиходовской амбулатории. — Кроме того, очень мало выделяется средств для лечения и диагностики. Из-за того, что амбулаторию до сих пор не обеспечили элементарным, я не могу диагностировать заболевания на ранних стадиях, а в район не все имеют возможность, да не все и хотят ехать, особенно пожылые.

Чернобыльцы в Новых Обиходах болеют преимущественно сердечно-сосудистыми заболеваниями, болезнями органов дыхания, суставов и позвоночника. Юрий Терещук сам также переселенец. Говорит, что такие, как он, чаще других болеют простудными заболеваниями. А в их амбулатории нет не только транспорта для оказания скорой помощи, но и возможности для стерилизации медицинских инструментов. На все запросы чернобыльцев только разводят руками и говорят уже сакраментальную фразу нашего времени: «Нет денег».

Так же им объясняют, почему за 10 лет не создали рабочих мест. Всю жизнь эти люди работали в колхозе. Им обещали, что и здесь будет так же, но техники не дали, фермы не достроили. Позаботились только о скоте, который переселенцы привезли с собой. 300 коров раздали в другие хозяйства, а о людях как будто забыли. «Возможно, сложилась бы иначе наша жизнь на чужбине, если бы была работа. А так тяжело нам очень здесь приживаться. Уже сколько лет прошло, а не мы, не наши дети не имеют постоянной работы», — жалуется Лидия Ярмоленко. Новое поселение присоединили к хозяйству, которое обеспечивало продовольствием армию. Обещали, что кроме полей и ферм еще будет работа. Военные перешли на систему тендеров, и продукцию покупают не в закрепленном хозяйстве, а там, где выгодно. Однако его земли остались в подчинении Минобороны и распаеванию не подлежат. Поэтому даже земли переселенцам не дают больше, чем разрешенный около хаты огород. «Сегодня в связи с тем, что финансирование чернобыльских программ очень ограничено, строительство прекратилось, — объясняет Виталий Бондан, начальник управления по делам защиты населения от последствий Чернобыльской катастрофы Винницкой области. — И в Новых Обиходах действительно нет ни клуба, ни других сооружений социального назначения. Возможно, их совхоз со временем подчинят нашему министерству. Тогда есть надежда, что оно выделит средства и будет достроен коровник. А люди будут иметь работу».

Все это планы, обещания. А что из них получается, переселенцы уже знают. «Я думаю, что уже ничего не достроят. Возможно, еще можно было бы на что-то надеяться, если бы не разваливали то, что есть», — говорит Василий Ярмоленко.

Не достроили треть заложенных жилых домов и торговый центр. Его и 10 домов уже продали с аукциона. Покупают, чтобы разобрать на стройматериалы. А в административном доме села остались только внутренние работы. «Средств не так и много нужно, — объясняет Нина Ковальчук. — А мы могли бы в нем открыть и амбулаторию, и клуб, и все другие учреждения, которые временно уже 10 лет находятся в жилых домах. Если его не достроить, то он развалится спустя несколько лет. Возможно, государство о нас вспомнит. Хотя в связи с десятилетием села и достроит этот админкорпус».

В нем по плану должен быть и детский садик. В селе 50 детей дошкольного возраста. Садик пытались открыть в помещении школы, но родители детей в него не пускают. «Они получают по 80 гривен как чернобыльцы для питания детей. Если их отдать в садик, то это значит потерять эти деньги. А из-за того, что работы нет, никто не хочет лишится этой помощи, — объясняет Нина Ковальчук. — Поэтому дети не могут развиваться в коллективе и полноценно готовиться к школе, как это положено».

Детские деньги — это не единственная прибыль чернобыльцев. Более ловкие едут на заработки в столицу или райцентр. И живут надеждой на лучшее. А старшие уже ее похоронили. «Я, например, — объясняет Василий Ярмоленко, — надежду потерял, что что-то оно будет. Нам уже 10 лет обещают дорогу доделать, да я, наверно, не доживу до того, чтобы они что-то сделали в этом селе».

Свои обещания власть выполнила в том, что возит переселенцев раз в год в родное село. Этот день для них самый радостный. Потому что они едут на кладбище. На то, где могилы родных. Но их могил там не будет. Их похоронят на чужбине, куда выслали доживать жизнь.