Под прицелом любви

Вероятно, многие театралы удивятся : как так — премьера. Ведь здание театра с мая закрыто на ремонт, которому, уж как водится, конца-края не видно. А представить «Сузір’я» без его атмосферы, одной из составляющих которой были эти стены, гулкие мраморные лестницы, огонь камина, благородная лепнина, очень трудно. Но оказывается атмосферу можно... «забрать» с собой. И поместить в крохотном подвале того самого здания на Ярославовом валу. Правда, предварительно в подвале надо было спешными темпами сделать ремонт, причем сделать изобретательно, в результате чего он превратился в этакое эстетское местечко, открывающее к тому же простор для новых экспериментов: далеко не каждый рискнет ставить и играть спектакли в зале, который вмещает лишь 21 зрителя. Это же сплошной первый ряд, то есть защитный барьер между публикой и исполнителями отсутствует начисто, что предполагает совсем иную степень актерской «обнаженности». Кужельный рискнул...

Когда перед премьерой в одной из трех комнат «Сузір’я-2» (или временного «Сузір’я» — назовите как угодно), которая в дневные часы служит кабинетом художественному руководителю, а по вечерам превращается в театральное фойе, мы в ожидании спектакля коротали время за приятной беседой с хорошим вином, которым в «Сузір’ї» угощают (именно, подчеркиваю, угощают) всех зрителей, одна из известных киевских критиков, не менее других удивившаяся преображенному «подвалу», спросила: «Алексей Павлович, признайтесь, у вас бывают проблемы?» «Никогда». Хотя, конечно, лукавил. У кого в театре их сегодня нет. Да и вообще, у кого сегодня нет проблем. Другое дело, все ли могут и, главное, хотят их решать. Кужельный может, потому что жаждет заниматься любимым делом. Ставить спектакли, не скрывая, что для себя, для своего удовольствия. Впрочем, очень сильно подозреваю, что все хорошие режиссеры именно так и поступают. Вопрос в том, насколько переживания художника окажутся созвучными эстетическим, нравственным, социальным потребностям общества. Иными словами, найдет ли спектакль отклик в зрительном зале.

На мой взгляд, Алексей Кужельный всегда удивительно чутко чувствовал время, что в определенной мере повлияло на его творчество, выбор стиля и образного языка. Но при этом он довольно беспечно и, я бы сказала, легкомысленного относится к конъюнктуре. Ведь театр надо содержать и, значит, бороться за зрителя. А он всякий раз удивляет своим выбором: пьесы, темы, эстетики. Но очень скоро оказывалось: все верно, просто он работает на опережение. Ну вспомните, первый его спектакль в «Сузір’ї» — «Сад божесвенних пісень» по Сковороде с блистательным дуэтом — Богданом и Остапом Ступками. Он был непрост для восприятия, трагичен и в нем была сделана попытка понять, кто мы есть и где наши корни. Эти трудные поиски ответов казались не ко времени. Но именно они занимают всех нас и каждого в отдельности уже не первый год. И поиски ответов все так же трудны. Или другой его спектакль — «Аудиенция» по пьесе Вацлава Гавела — публицистичный, едкий, хлесткий. Он-то, казалось, зачахнет вместе с всплеском перестоечно-разоблачительной прессы. Оказалось — нет, идет и по сей день с аншлагами. Потому что опять-таки нащупал Кужельный тему по-прежнему сверх актуальную: если ты живешь плохо и подло, то причину бед ищи не в строе, не во времени, не в обстоятельствах (во всяком случае не только в них), а в самом себе в первую очередь.

Таких примеров много — практически каждый новый спектакль Кужельного. И хотя все они разные, но для каждого характерно философское осмысление жизни. Отсюда зачастую и сложность художественного языка. И вдруг — «Прошлогодний снег» — произведение импрессионистское, для нашей сцены вообще не очень характерное, да еще поставленное в эстетике ночного клуба или, я бы сказала, клипа: с игрой неоновых огней, главенством ритма, когда слово, свет, звук, музыка — неразделимы и невычленены. Хотя клиповое мышление характерно сегодня в определенной мере для всех нас, осознаем и признаем мы это или нет, что очень точно подметил режиссер. Как и то, что когда попадаешь в ночной клуб, сразу же окунаешься в атмосферу легкости, чувственности, веселья, но может ли это избавить от одиночества и кто знает, из скольких отдельных скрытых человеческих драм складывается это иллюзорное ощущение всеобщего праздника. И не подобно ли это нашей жизни, когда мы, улыбчивые и уверенные (ведь неудачники и рефлексирующие нытики нынче не в чести), изо всех сил стремимся к успеху, к материальному благополучаю, квартире в престижном районе, к отдыху на модном курорте, к легкости и веселью. Стремимся и получаем. Но почему таким горьким кажется этот праздник жизни? Может, потому что что-то важное, главное уже давно умерло - умерла любовь.

А можно ли вообще ее сохранить? Совместимые ли это понятия — жизнь и любовь, всепоглощающая, ежесекундная, страстная и возвышенная? С чувством такой силы можно жить — выжить нельзя. И поэтому мало кому суждено пройти испытание любовью. И каждый лишь ищет достойный выход из своего поражения, находя свой путь компромиссов. Как и герой спектакля, который просто рассказывает нам о своих женщинах, вспоминая, конструирует какие-то ситуации — от комических до трагических, вовлекая сидящих в зале в эту игру, в диалог, более того — в соучастники. Он то обезоруживающе, то отталкивающе откровенен. Говорит о том, в чем мы не всегда признаемся самим себе. И мы пугаемся — собственной готовности к отклику на этот монолог, забывая, что это всего лишь театр.

Эта своеобразная «разгерметизированность» спектакля, когда исчезает расстояние между зрителями и исполнителем и к тому же предполагается совместное проигрывание отдельных эпизодов, делает его очень сложным. В первую очередь для Олега Савкина, но молодой актер справляется со своей ролью весьма достойно. Более того, рискну предположить, что «Прошлогодний снег» сделает его одним из самых модных столичных актеров. Для этого у него многое есть — органичность, пластичность, одаренность, красота, наконец. Кстати, зрители его приняли очень благосклонно. Как и спектакль: во всяком случае в предлагаемые условия игры они чем дальше, тем с большей охотой включаются.

Похоже, и на этот раз Кужельный, поставивший спектакль то ли о странностях любви, то ли о кризисе среднего возраста (это уж кто что в нем увидит), оказался прав. И то, и другое находит отклик. Во всяком случае после одного из первых спектаклей к нему подошел один из зрителей и полностью выкупил билеты на следующий «Снег», решив таким образом поздравить сотрудников своей фирмы с Новым годом. Подарок понравился.