Подъем

Если бы кто-нибудь спросил, есть ли у киевских лестниц какие-то особые общие приметы, задумалась бы, не знаю. Может, харизма в многослойности деревенского и столичного, восточного и западного, нервозного и лиричного в их манере то взбегать, то спускаться, как-то по-киевски обволакивая весь мультикультурный, классный город своими предложениями. «У ваших лестниц присутствует некий шарм загадочности, — сказал как-то знакомый репортер из Берлина во время прогулки по Киеву, — но в отличие от европейских, скажем, в Париже, Риме, ваши лестницы, пусть не покажется странным — не сексуальные. У нас все достойные ступеньки облюбовала молодежь, превратив их в пестрые места встреч, перекусов, кокетливых импровизаций, украсив все своим смехом, задором, куражем. У вас же очень интересно наблюдать, как зашивается жизнь вокруг лестниц, по-другому, чем просто на улицах, и в этом обаяние окололестничного пространства».

У МОНУМЕНТА МАГДЕБУРГСКОМУ ПРАВУ И  ЛЕСТНИЦА ПЕРЕД ТЕАТРОМ КУКОЛ

Осмотрелись вокруг и будто впервые увидели — как же активно клубится жизнь вот, скажем, на улице Ивана Франко. Тут когда-то, а если точнее — на стыке ХIХ и ХХ веков, был яр, собственно и улица пролегла на месте засыпанного яра, а затем лестница стала мостиком между остатками рва и стремительной кручей. Сейчас тут, у лестницы, прилепился ресторан, он как бы нависает над ней, а на каком-то пятачке, отвоеванном у горы, веселый офис с садиком. Тут и перила весьма разговорчивы, читаю выгравированные на их металлическом теле послания всем прохожим, и настроение как бы рассухаривается от уверения, что они, перила, помнят все теплые прикосновения и напоминают — часто не хватает сил на один шаг, который может оказаться самым главным. Заметив, что я переписываю вымазывания, какой-то немолодой человек в хорошем настроении пошутил — отметьте, что я тут проходил. К тому же, пока бесплатно, в том же духе ответила. Доброжелательность того утра вроде укоренилась.

Слегка притормозив у замка со шпилем на улице Ярославов Вал, не остановиться просто не получается, уж больно красив, да и кто-то сказал, что там прячется интересная лестница. Так вот, постояв у закрытых ворот, подсмотрела, как какая-то дамочка вызывала, стуча в тайную форточку, некого Мишу. Вышел дядя Миша и уловил наш интерес, отрубил уже стандартное: «Вы в свой дом пускаете посторонних? Это частная собственность. Дом стоит 117 лет и еще столько же простоит, если не будут надоедать такие, как вы. Тут только ворота весят более полутоны, если не больше, и они для вас закрыты». Пока он все это выговаривал, заглянула во двор — какая-то захаращенная площадка, даже неинтересно стало, и это при таком-то баронском фасаде. «Дядя, мы мимоходом, не волнуйтесь. Мы привесим на ваших воротах табличку — осторожно, злой дядя Миша. Все будут фотографироваться и смеяться».

Идя по Андреевскому спуску, обратили внимание, что перила чудной лестницы, ведущей на гору, искорежены, выломаны и валяются рядом в траве. Видимо, какая-то случайная тестостостероновая аудитория просто так, потехи ради, кичась своей дурной удалью, соревновалась в силе. Причем, уверена, при этом вовсю привычно завидуя упорядочности и утрамбованности жизни их европейских ровесников. Если с такой резвой жаждой будем разрушать, не распрощаемся с бедностью.

Спускаясь по внутренней заброшенной лестнице в парке «Владимирская горка», перепрыгивая через отсутствующие пролеты, ворчим — уже два шикарных дома выросли внизу на Почтовой, третий на подходе, а починить лестницу — денег, видимо, жаль. Мысль читается легко: не хотите — не ходите. И вот уже сбегаем к другой — ведущей к памятнику Магдебургскому праву. Давно тут не была, и запомнилась она с того времени разрушенной, щербатой, отталкивающей желание ею пользоваться. На первых же ступеньках ахнули — лестница вся белая, свежая, с украшенными фонарями, пролетами. Стоя наверху, даже почудилось, что оказалась на морском побережье — внизу сверкала днепровская вода, и примостился чудный катерок. Если бы не детская привычка всегда считать ступеньки (в прямом смысле), получила бы более объемное впечатление, а так только и записывала: 8 пролетов по 12 ступенек, 3 по 2, плюс еще 28 ступенек, а внизу — 26 и еще добавить нижние 2. В итоге сбилась со счета, да неважно — лестница еще в пути, она еще не у цели, и, уверена, именно ее обживет молодежь, добавив креативности и задора, и, что очень важно, отдохнув, уйдут, забрав возможный мусор, чтобы снова вернуться в это раздолье всего белого и нарядного.

Пусть и уж больно цветисто, но герой одного романа прав, сказав, что жизнь не свеча, а горящий факел, данный на время. И хочется, чтобы он сгорел как можно ярче, прежде чем каждый передаст его будущим поколениям.

Наш марш-бросок ухватил и задержал в памяти извилистые, крутые, деловые, строгие, маленькие и большие, кокетливые и смешные лестницы. Если иногда смотреть под ноги, можно рассмотреть кое-что интересное из их личной жизни.

Мы же встретимся за новым поворотом, не растеряв любопытства.