Раса, нация, государство и казус Гайтаны
И скандал, возникший после победы певицы Гайтаны в отборе представителей от Украины на «Евровиденье-2012», и острая теоретическая дискуссия вокруг сущности феномена национального государства, развернувшаяся параллельно с этим на колонках «Дня», и приближение парламентских выборов, традиционно актуализирующее этнонациональную проблематику, — все это побуждает высказать свою позицию по вопросам, представшим в поле внимания читателей «Дня».
В первую очередь (нарушив писаные и неписаные табу сторонников «безграничной политкорректности») поговорим о проблеме расы. Проще говоря, о том, может ли быть украинец темнокожим или узкоглазым.
Но этот разговор следует начинать издалека. Из историко-этнической дали.
Как хорошо известно, «Энциклопедия украиноведения» не является творением ни коммунистических, ни космополитических ученых. Ее готовили лучшие исследователи украинской послевоенной эмиграции из разных политических лагерей (советская пропаганда называла их всех вместе «буржуазными националистами»), привлекая фактологические материалы ученых из УССР. И вот что у них в результате вышло, когда речь зашла о расово-антропологических чертах украинского этноса (имеются в виду т.н. малые расы, или же антропологические группы). Оказывается, в одной группе регионов расселения украинцев ощутимо доминирует нордийско-субнордийская раса (кое-где с примесями динарских и альпийских элементов), в другой — динарская (ядранская), с вкраплениями арменоидной и альпийской, в третьей — альпийско-лапоноидная, в четвертой — сублапоноидная и еще какая-то, неисследованная «через небольшой антропометрический материал», в пятой группе регионов — средиземноморская. Что это значит в переводе с языка антропологов на обычный? Что есть этнические украинцы с длинными головами и с круглыми, темноволосые — и светловолосые, голубоглазые, а есть — кареглазые или зеленоглазые, есть с прямыми носами, есть с курносыми, есть с крючковатыми, с прямыми волосами и волнистыми, с молочно-белой кожей и с немного смугловатой... И все это — по состоянию на середину ХХ века — этнические украинцы с деда-прадеда.
При этом, скажем, лапоноидная раса — это антропологический тип, который в чистом виде сохранился у саамов — коренного населения северной Европы, что сильно отличает их от классических европеоидов и роднит с монголоидной расой. А арменоиды — это субраса, которая распространена прежде всего на Кавказе, а также в Сирии, Ливане и некоторых регионах Индии, и в корне отличается от лапоноидов. Я уже молчу о средиземноморской расе, к которой принадлежит большинство населения не только Испании, но и нынешнего Израиля...
Добавлю к этому такие для кого-то, возможно, скандальные вещи, что фамилии доброй четверти этнических украинцев опираются на тюркскую языковую основу, что в Украине наиболее распространенным является вовсе не славянский тип женской красоты, то есть не голубо- или зеленоглазая блондинка или шатенка, а совсем иной, нежели у россиян, белорусов или поляков — «карії очі, чорнії брови», да и с мужским образцом сложно. Вспомним «Наталку Полтавку» Котляревского и ее главного героя Петра: «лице біле, чорний вус» — абсолютно тот же тип красивого парубка, что и в современной Котляревскому крымскотатарской поэзии. Кстати, описанный только что образец женской красоты также идентичен крымскотатарскому. А классика украинского фольклора — дума — по мнению современных специалистов, является ярким порождением азиатских типов мелоса.
Известный специалист по истории средневековой и раннемодерной Украины профессор Наталья Яковенко утверждает в этой связи: «Этот мир реалитетов: одежда, наряд, прическа, манера воевать, тактика боя, это все очень плотно связывает татар с казаками... Только если школьный учебник таки позволяет себе признать, что «есаул» — слово восточное и «шаровары» — это наряд таки восточный, а не европейский, то школьный учебник называет это заимствованием. Хотя, на самом деле, это общий материал, общее приобретение. Это оружие, сабля, которой билась в те времена «наша Европа», то есть Украина, Польша, Венгрия, Румыния, и бился Восток, в то время как Запад употреблял немножко другие виды холодного оружия. Это тип панциря, это знаменитая карацина — чешуя плетенная, чешуеобразный панцирь. Это тактика боя, это знаменитый «татарский танец» так называемый, когда бой проводится специальными такими атаками в россыпь, со схождениями опять и т.д. И этим «татарским танцем» украинские казаки владели в совершенстве. Это общая почва, общий материал».
Добавим к этой общей почве и запорожский кош, и курени, и колчаны, и кобзу, и джур, и булаву, бунчук, барабан, табор, майдан и т.д. Все это тюркские термины, которые обозначают феномены, созданные в Диком Поле, в Великой Степи, где тюрки и славяне жилы совместно с тех времен, когда был основан Киев, то есть полторы тысячи лет назад. Добавим, что знание татарского языка было обычаем в среде украинского казачества. А с другой стороны, историки утверждают, что украинско-татарская двуязычность была распространенным явлением не только среди казаков, но и в Крыму. Собственно, на староукраинском языке писались ярлыки и письма крымских ханов в XV—XVI веке, адресованные в Великое княжество Литовское, а некоторые татарские ханы свободно говорили на украинском языке. И, наконец: авторы времен Оттоманской Порты именовали запорожцев буткалами, то есть мешаным народом...
А кроме этого, сведенный список казацкой старшины, упорядоченный и изданный недавно известным исследователем Владимиром Кривошеей, открывается аж четырьмя Абрамовичами (присутствующих в нем Авраменко, Аврамовичей, Оврамовичей и Овраменко не считаем).
Другими словами, украинский этнос исторически формировался очень непростым путем; и будет совершенно справедливо говорить не только об американском, но и об отечественном «плавильном котле», в котором смешивались народы, малые расы, культуры, языки — и творилось что-то новое, общее для целого региона. Впрочем, разве могло быть иначе, если исторически Украина возникла и формировалась на Пограничье — между Лесом и Степью, между Европой и Евразией (не как географическими, а как цивилизационными феноменами), между восточным и западным христианством, между тюрками и славянами. Конечно, существовал и определенный стержень, вокруг которого разворачивался процесс этногенеза; но в любом случае речь не идет о гомогенно-унифицированном этническом сообществе.
Следовательно, любая попытка выделить «идеальный тип» украинца по внешним показателям и превратить его в эталон украинскости будет иметь потребность «вычищать» население целых регионов из числа «настоящих» украинцев, или же приходить к выводу, что украинцев как таких просто не существует. Кстати, именно на этом акцентируют сегодня спикеры некоторых политических сил, которые стоят вроде бы на другом фланге, нежели поборники «неафриканскости» украинцев: дескать, галичане и малороссы — это два совершенно разных этноса, силой объединенные в общий (а кое-кто вообще говорит о шести-семи этносах). Ну и, понятное дело, под этим углом зрения русины Закарпатья — это совсем другая группа людности, нежели надднепрянцы, по языку и расово-антропологическим признакам...
Понятно, что ХХ век должен был внести в эту картину новые штрихи. Дед моего коллеги 23 июня 1941 года из Вильгельма стал Василием и пошел под новыми именем и фамилией добровольцем на фронт. И выжил! И уже потом, в относительно «вегетарианские» времена, рассказал внуку о его родословной. Ничего странного, учитывая время, когда Украиной катились фронты революций и мировых войн, когда свирепствовали Голодомор и Великий Террор, когда лучших хозяев раскулачивали и депортировали... Другой пример: как-то в студенческие годы проезжал я 38-ым автобусом (выпускники Киевского университета имени Шевченко, уверен, никогда не забудут его) мимо Владимирского рынка. И вот, вижу: на остановке идет одетый по-сельски подросток рядом со своей бабушкой, с мешками в руках, и отчитывает ее: «Бабо, та хіба я не казав, що сьогодні невдалий день, аби базарювати...» Стандартная, собственно, сцена — но с одним нюансом: парень тот был темнокожим.
