Римское право: что хочу, то и люблю

Отмечала не раз: после каждого девичника с подружками остаются самые что ни есть реальные дивиденды — вдохновение. Когда никто из себя ничего не строит, не навязывает другому тренд первого ряда, всегда каждая, припася к встрече что-нибудь для общего настроения, стремится и к себе не привыкать, чтобы хотелось удивлять друзей, все играет. В тот вечер одна из нас угощала всех римскими впечатлениями. Качество ее сюжетов было усилено и количеством, так как дополнялось и нашими воспоминаниями. Вот и хохотали целый вечер, нисколько не озабочиваясь, что наши пестрые эпизоды не так глобальны, слегка простоваты, в чем-то наивны. И все же — в них присутствовало озорство и наблюдательность — этого точно не найдешь в справочниках.

Когда все видеосюжеты были просмотрены, освежив в памяти и свою беготню по легендарным развалинам, особую тишину внутри соборов и состояние в них, напомнив, что истинную страсть путешественника, которую я, скажем, начинаю ощущать намного острее, когда совсем снимаю наушники (пусть простят квалифицированные гиды, насыщающие наши головы интересной и плотной информацией. Знаю, что пропустила, дочитаю в литературе), наша болтовня постепенно упростилась, а может, как раз усложнилась — мы начали говорить, как-то само собой получилось, о пицце тех 200 сортов, которыми славится страна. Конечно, советовали друг другу, эксклюзивы не стоит искать в точках быстрого питания, они часто одинаковы, но если чуть отклониться от бойких мест, завернуть за угол, можно оказаться в том же центре Рима, но совсем в другом уюте. Так случилось и со мной летом, когда зной гнал в укрытие, но толпы туристов, жаждавших того же, замедляли и тормозили, отвлекали и привлекали, обостряли слух настолько, что казалось — до тишины и не доберешься. Когда, наконец, оказалась на улице Пиний (название стихийное, мое, так как на пригорке увидела, как рядом стоят, обнявшись, две молодые пинии), сразу заказала пиццу. Почему-то поняла: она тут будет превосходной, видимо, пинии пообещали. И действительно — хрустящая, тоненькая, сухая, где сыр лишь слегка пропитал тесто, не навязывая ему излишней податливости, где у каждого овоща и морского деликатеса был свой сюжет, и вместе, обнявшись, как пинии, они ласково подарили гармонию. Неожиданно разговор вильнул — оказаться почти в полевых условиях можно и на европейских просторах. Естественно, когда деньги закончились несколько раньше, чем самолет понесет тебя домой. (Конечно, подобное не при светских дамах будет сказано, у которых деньги не заканчиваются, а если и так — не признаются, ведь им все время кому-то нужно что-то доказывать, держа фасад.) Мы же рассказываем друг другу все без утайки, зная: посмеяться над собой весьма полезно. Молодит на молекулярном уровне. Нет, пожалуй, тут несколько загнула, но молодит точно и бесплатно.

Итак. У нас оставался один вечер до отъезда, евриков не было, а перекусить хотелось. Каждая начала рыться в своем НЗ, может, что-то осталось. Урюк, изюм, орехи в мини-дозах были извлечены, нашелся завалявшийся пакетик сахара, который и не нужен был никому, но вдруг привлекла внимание надпись на нем: «Путь наименьшего сопротивления покрыт асфальтом только в начале пути». Чем не сигнал к действию — не сдаваться? Одна туристка по прозвищу Сеня (она постоянно цитировала слова из известной комедии: «Сеня, береги руку!», вот незаметно все и начали называть ее не Таня, а Сеня) нашла у себя несколько упаковок, захваченных еще из дома, с вишневым киселем в виде порошка. Мы все дружно начали отказываться: ты что — там стабилизаторы, сплошные усилители вкуса и прочие Ешки. Сеня была невозмутима — меньше гонора, попробуйте сначала. Растворили в теплой воде это нечто, признаюсь, со мной это было впервые, и дальше пошло-поехало.

Слово «импровизация» не в чести только у тех, кто занимается разминированием, а наш турист, призвав на помощь могучую силу отменного спокойствия, легко приступает к дегустации неопознанного пищевого откровения. Что могу сказать — верьте-не верьте. Чудное разнообразие гребешков на подушке из яблок, перепелок с обжаренной спаржей со сморчками еще не улетучились из туристской памяти, но вкус этого киселя затмил все. Был он тонко ароматен (видимо, хороший усилитель), в меру сладок (пожалели наши тамин) и так убедительно напоминал детство, когда все действительно было самым что ни есть натуральным, что вишневый вечер, похоже, запомнился навсегда. Кисель однозначно стал королем — этот неполезный, нереспектабельный, провинциальный продукт. У меня даже закралось страшное подозрение: может, он натуральный. Да и кто с точностью станет утверждать, что те деликатесы, которые мы отведали в путешествии, не были сдобрены разноликой пищевой косметикой. Время такое — сомнения мешают жить, оснований для них слишком много.

Кисель, правда, вмиг усыпил нашу сверхосведомленность, все сразу порозовели, глаза заблестели — ягодки-вишенки, да и только! С тех пор уверена: запасть можно и на порошковый кисель, убедив в чем угодно, приписав зачем-то и яркое откровение талантливого художника, который часто говорил — от сюрреалистов я отличаюсь тем, что я сюрреалист. У гения всегда надо переспрашивать, что он имел в виду. Может, и какой-нибудь свой кисель. Во всяком случае, объяснение такой вспышке чувств к вишневому миксу по-своему объяснимо — все мы в детстве засыпали под сказки, где обитали таинственные кисельные берега.

Естественно, каждая к нашей встрече припасла простой рецепт по-итальянски. Таков закон: из путешествия — с рецептом. Вот он: на гриле или на грилевой сковороде подсушить ломтики хлеба. Итальянцы, заметила, используют для этого белый, я выбираю черный крупнозерновой из твердых сортов. Слегка теплые ломтики смазываем оливковым маслом, перед тем натерев хлеб чесноком, можно вместе со смесью перемолотого свежего зеленого базилика. Сверху укладываем вяленые помидоры. Закуска называется «брускетта», а мои итальянские знакомые со славянскими корнями почему-то называют такой бутер любкой. Так и говорят: что-что, а любку хотим всегда.

Меню на нашем девичнике родилось по ходу: сварили быстренько из замороженных вишен кисель, а любки смастерили с валяными томатами, привезенными из Италии. Там они — истинные душки: с нужной дозированной влажностью, особой сахаристостью, вобравшие в себя все жизнерадостное богатство лета, все ноты счастья — от запаха трав до пряно-жгучих остроумных и неожиданных комбинаций.

У нас вяленые страсти тоже доступны — в маркетах пестрый выбор баночек с отдыхающими в оливковом блаженстве вялеными помидорами. Казалось бы, чего проще. В августе у многих на даче помидоров более чем. Солнца нынче — почище итальянского. Оливковое масло есть, морская соль — тоже. Не освобождая от кожуры, нужно посыпать плоды морской солью и разложить под солнцем на циновках. Все. Конечно, периодически переворачивая. Нюхать и гладить не возбраняется. У меня, скажем, получилось что-то весьма съедобное (в автомате-сушилке значительно хуже), но страсти не вызвало. Вяловато как-то, хоть вроде и вялено, как-то не сюрреалистично.

Вот кисель — это да...