«Руина» Киева

В своих воспоминаниях гетман Павел Скоропадский описывает, как наведывался в Киеве к представителю общества «Молодая Украина» на улице Владимирской. Его поразило, что возле особняка был огромный сад! О садах у своих домов нынешние киевляне могут только мечтать. Насколько изменился город за последние десятилетия, как бы это странно ни звучало, ярко показал карантин.

На улицах почти нет людей, особенно в центральной части Киева, зато, как на ладони, видны результаты многолетней эксплуатации столицы чиновниками, застройщиками и бизнесменами. Хотя часто в одном лице сочетались все эти три ипостаси. Если возьметесь делать фотографии опустевшего Киева, как это делают фотокорреспонденты «Дня», в кадре на первом плане будут не люди, а здания с абсурдными вывесками, надстроенные мансарды на исторических сооружениях или строительные краны над памятниками, что портит знаменитые панорамы. Все это ярко демонстрирует потери исторического наследия столицы и отношение чиновников к культуре. Многие рассматривают выход из карантина как шанс начать все с чистого листа. Но есть ли такая возможность у Киева?

«РАЗРУШИТЕЛЬНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ НАЧАЛИСЬ В КИЕВЕ В 1998—1999-х ГОДАХ»

Общественность и эксперты много лет вопят, что так строить нельзя, что уникальные ландшафты Киева надо сохранять, но кого это интересует? На строительстве ТРЦ или новых квадратных метрах жилья кому-то надо заработать, а на правила, нормы, сопротивление громады, тем более на выяснение причин, почему население сопротивляется очередному объекту, застройщикам наплевать. Имея большие деньги, они рассчитывают решить все проблемы с их помощью. К сожалению, деньги и олигархи начали править Киевом, и конца этому не видно.

«В конце 1990-х шел процесс накопления капитала, люди занимались бизнесом, кто-то обворовывал государство, в принципе, делает это и сейчас, но тогда это было в грандиозных масштабах. И так же в архитектуре и застройке Киева, разрушительные преобразования начали вырисовываться в 1998—1999 гг., когда у некоторых накопился капитал, — рассуждает киевлянин Антон КОРОБ, который описывает в блогах и соцсетях потери исторического Киева. — Первое такое здание было построено компанией «Киев-Донбасс», оно, кстати, было символом бандитских 1990-х. Но это здание еще как-то вписалось в историческую среду, поскольку сработала школа архитекторов из 1980-х годов, и строилось тогда в городе что-то новое в общем по тем же проектам, что и массовая застройка. То есть в целом тогда все строилось более или менее по строительным нормам. Теперь же ГСН нарушаются, ГАСК превратилась в коррупционную структуру. В 1990-е годы тоже можно было нарушить закон, но не было еще такого заказа и спроса».

Сейчас ситуация на строительном рынке, в частности первичного жилья, изменилась: есть предложение, но не хватает спроса. Строительные холдинги объявляют о продажах квартир в новых высотках, однако львиная доля таких домов так и остается без хозяев. Желание заработать любой ценой берет верх.

«Чем навредили Киеву толстосумы, непростой вопрос, потому что сначала надо различать, кто толстосум, от какой суммы стартовать? Но в любом случае ко всему надо квалифицированное мнение и подход. Я помню, как в Киеве появился один из первых небоскребов, бизнес-центр «Горизонт Тауэр», тогда это еще не воспринималось так серьезно. Затем Александр Омельченко (киевский мэр с 1999 по 2006 год) разрешил приватизацию чердаков, из-за чего пошла массово тенденция мансардомании. Мансарды строили там, где это уместно, и там, где вообще недопустимо, например на Подоле или в Музейном переулке. Когда здесь фотографируются туристы, то чуть ли не плюются и спрашивают, как позволили уничтожить исторические здания? Лучшие панорамы города сейчас теряются», — убежден Антон Короб.

«НЕУЖЕЛИ, ЧТОБЫ НАПОЛНИТЬ ПРИЛАВКИ В МАГАЗИНАХ, НАДО БЫЛО УНИЧТОЖИТЬ КАШТАНЫ НА КРЕЩАТИКЕ?»

Если дать задание жителям столицы привести примеры, что изменилось в их локальном уличном экстерьере за последние лет 10-20, у каждого будет свой список, причем из многих пунктов. Из пережитого-увиденного автором: первое жилье арендовала на улице Льва Толстого, напротив ботанического сада имени Фомина. К дому советского типа вплотную строился небоскреб с элитным жильем. Жители старого дома жаловались на трещины в стенах своего дома. Затем жила возле станции метро «Героев Днепра». Теперь над ней возвышается торговый центр, хотя даже без анализа документации понятно, что подобные строительства над метрополитеном недопустимы и опасны.

«День» много лет рассказывает о незаконных преобразованиях в городе и их последствиях. И в каждой истории фигурируют богатые застройщики, владельцы строительных компаний или их именитые родственники, или фирмы с офшорными корнями. Так, старинный особняк в переулке Лабораторный, 9Б снесла компания, которая принадлежит Александру Глимбовскому, это тесть экс-главы ГФС Романа Насирова. Сейчас киевляне ведут борьбу за музей на Почтовой площади. Против них — ООО «Хенсфорд», а компанию связывают с завхозом Виктора Януковича — Андреем Кравцом. На улице Сагайдачного снесли историческое здание Казанского, впоследствии выяснилось, что здесь строит для себя особняк экс-глава СБУ Валерий Хорошковский.

Вероятно, наиболее показательный пример, который характеризует отношение людей от власти к культурному наследию, это выселение Музея истории Киева из Кловского дворца. Все ради того, чтобы размесить в здании Верховный суд Украины. Столице ведь не надо заведение культуры с богатыми фондом об истории города? Музей после многих лет скитаний в Украинском доме получил новое помещение на улице Богдана Хмельницкого, 7. Но здание проектировалось под торгово-развлекательный центр.

К тому же киевлянам много лет обещают восстанавливать утраченные когда-то памятники якобы под видом реставрации. Гостиный двор, усадьба Игоря Сикорского, имение художника Александра Мурашко мигрируют из списка в список, но денег на восстановление до сих пор нет. Кстати, единственный житель дома Мурашко, Александр Глухов, на днях поделился в «Фейсбуке» ремаркой, что в последнее время киевляне часто сравнивают фотографии Крещатика 1980-х годов, как тогда на улице было зелено, при этом кто-то жалуется на тогдашние пустые прилавки в магазинах. «Согласен с первым и вторым. Но у меня вопрос: неужели, чтобы наполнить прилавки в магазинах, нужно было уничтожить каштаны на Крещатике?» — спрашивает Александр Дмитриевич.

«СТРОИТЕЛЬНАЯ МАФИЯ НИКУДА НЕ ДЕЛАСЬ»

Киев уже не такой, как 20 лет назад, даже не такой, как год или два назад. И никто не понес ответственности за нарушения и строительный беспредел, за искаженное лицо города, ни исполнители, ни авторы таких решений.

«Во время смены любой власти приходят новые лица, которые начинают застраивать Киев. И дальше будет еще хуже, если примут новый генеральный план, потому что границы Киева вырастут в полтора раза, а в каждом дворе что-то построят, при этом уничтожат уникальные природно-заповедные территории и археологические объекты, — добавляет общественный деятель Елена Терещенко. — Строительная мафия никуда не делась, она заседает в Киевраде, в Верховной Раде, в местных радах, потому что это проблема не только Киева, уничтожается культурное наследие по всей стране. Лоббисты через парламент ослабляют строительный контроль. А если нет четкого механизма привлечения к ответственности за нарушения, когда фальсифицируются документы, то строительный беспредел продолжается. Это зеленый свет застройщикам, можно легко нарушать законодательство, договариваться и таким образом зарабатывать деньги, а от этого страдает город. Я не узнаю сейчас свой город, сердце разрывается, когда видишь, как уничтожают родные киевские дома. Моя бабушка просто рыдает, когда проходит по улицам».

А изменился Киев до неузнаваемости. Несколько лет назад приобрела для старшей дочери книгу Ирины Целик «Місторія однієї дружби».  Это рассказ о знакомстве десятилетней Тани с Городом, который даже проводил для девочки особые экскурсии. Вспоминает автор и о рисках потери памятных зданий из-за создания нового спального массива. Подобные книги, надеюсь, будут формировать у читателей нужный бэкграунд на будущее. Ведь город надо любить, чувствовать его настроение и уметь жить в нем без массового вредительства.